Его знала и любила вся страна
Не было такого уголка Союза, где бы не знали этого человека — его мощную богатырского сложения фигуру, крупное русское лицо, басовитый голос и добрую, мудрую улыбку. Еще бы! Профессия у него такая — артист кино. Всю жизнь у него было единственное занятие — кино, кино, кино…
СЛУЧАЙНЫЙ РЫБАК
В тот ноябрьский день 1967 года стояла сырая, промозглая погода. Мы с Юрием Рузаевым (я работал тогда директором Херсонского клуба моряков, он — моим заместителем) направлялись к капитану и помполиту «Крыма» — каботажного судна Черноморского морского пароходства, — чтобы согласовать программу культурного обслуживания экипажа на время стоянки в порту. На левом (противоположном от пирса) шкафуте наше внимание привлек одинокий, кутающийся в серый плащ с поднятым воротником, среднего роста, крепко сбитый рыбак. Верхнюю часть его полноватого лица с чуть курносым, слегка расплывчатым носом, прикрывала низко надвинутая темно-серая в крупную клетку фуражка. По всему было видно, чувствовалось: рыбак он случайный, «разовый» — лишь бы убить время.
Приближаясь к нему, я не удержался и спросил:
— Ну и как успехи?
— Да так, мелочишка одна попадается, — послышался в ответ голос низкий, густой, раскатистый. И уж больно знакомым он показался. В это время последовал резкий подсек — и в руках рыбака затрепыхалась небольших размеров таранька. Лицо его расплылось, заморщинилось в довольной улыбке. Пойманная рыбка тут же последовала в старенькое, искалеченное оцинкованное ведро, стоящее у ног. Мы с Рузаевым, присев, заглянули в ведро, наполовину заполненное водой, — в нем плескалось пару десятков небольших тараней и верховодок.
— О, да тут на хорошую жарюху тянет! — вырвалось у меня. Поднимаюсь, вижу: рыбак еще шире расплылся в радостной улыбке. Наши взгляды встретились, и тут мне чуть дурно не стало: сознание отказывалось верить в реальность увиденного. Словно шагнув с экрана, передо мной сидел Андреев — да, тот самый Борис Андреев, популярнейший киноартист, артист-легенда.
— Простите, — едва выдавливаю из себя, проглотив подкатившийся комок, — вы Андреев?
— Он самый! — отвечает, хохотнув, рыбак, зафиксировав на лице так знакомую по десяткам кинофильмов широкую «Андреевскую» улыбку. — Борис Федорович!
Да, это был он — Назар Дума из «Трактористов», Харитон Балун из «Большой жизни», Довбня из «Богдана Хмельницкого», Саша Свинцов из «Двух бойцов», Яков Бурмак из «Сказании о земле Сибирской», Илья Муромец из одноименного фильма, Савва Зарудный из «Поэмы о море», боцман Росомаха из «Пути к причалу».
— Вот так встреча! — воскликнул не менее ошарашенный Рузаев. -А что вы здесь, на судне, делаете?
— Как видите — рыбу ловлю! — игриво отвечает Андреев и поинтересовался: — С кем имею честь?
Мы представились. Загадка «Цесаревича» (такая надпись необыкновенно крупными буквами старорусского стиля красовалась на бортах «Крыма») была разгадана. Оказалось, что Одесская киностудия арендовала «Крым» для съемок фильма «День ангела». Почти все действие фильма происходит на пароходе «Цесаревич». Снимает фильм режиссер Станислав Говорухин. Кроме Андреева в фильме заняты киноартисты Николай Крючков, Иван Переверзев, Наталья Фатеева, Роман Хомятов, Михаил Васильев, Валентин Кулик, артист театра «Ромэн» Валентин Баглаенко… От перечня имен этих знаменитостей (в то время) у нас с Рузаевым дух захватило.
— Вот бы этот «букет» к нам в клуб моряков! — вдруг подкидывает мысль Рузаев.
Андреев призадумался, потом сказал твердо:
— Мы, артисты, всегда готовы. Но это может решить только Станислав. Так что зайдите к Говорухину.
ГОВОРУХИН И ЕГО КОМАНДА
Минут через двадцать, призвав на помощь капитана и помполита «Крыма», мы сидели в каюте Говорухина. Он внимательно выслушал нас, заговорил, словно советуясь:
— А что, неплохо. Даже полезно. Люди застоялись, изнывают от вынужденного безделья. То, что нужно снять на стоянке, уже сняли. Сейчас нам нужно море, движение судна. А тут в вашем Херсоне застряли. В общем, мы согласны. Вот только Наталья Фатеева с Крючковым укатили куда-то под Очаков, к ее дядюшке. Остальные на месте, все будут. Когда мы поднялись уходить, Говорухин остановил нас, добавив:
— Одно условие: встречаемся только с портовиками и моряками.
Никаких реклам! Никаких афиш! Подальше от театров и филармоний. Нам это не нужно.
Мы охотно согласились с его условием. Уже на следующий день прошел вечер-встреча с портовиками в клубе моряков, днем позже — с молодежью в портовском общежитии. Посыпались приглашения с судов, стоявших у причалов и на рейде.
Встречи проходили захватывающе. Актеры рассказывали о себе, о своей работе в кино, о своих коллегах по фильмам, чьи фамилии были на слуху; о всяких забавных и курьезных случаях во время съемок; читали стихи, рассказы, отвечали на вопросы. Особенно тепло принимали Андреева. По любому случаю, на любой вопрос от него следовал уже готовый монолог — простой, но содержательный и интересный, причем без запинки, словно по писаному. Невольно вспоминались образы современников — простых парней, позже — сильных мужчин, с их душевной щедростью, широтой характера, которые он создал в советском кинематографе. Украшением встреч было пение Валентином Баглаенко (признанный соперник Николая Сличенко) цыганских песен и русских романсов. Его сильный баритональный тенор, манера пения в буквальном смысле околдовывали слушателей.
С группой Говорухина мы с Рузаевым встречались почти каждый день — то в клубе моряков, то на судах, стоявших в порту. Перезнакомились со всеми актерами, подружились. Душой, центром внимания этого небольшого творческого коллектива был, конечно же, Борис Федорович Андреев — человек с юмором, всегда веселый, неунывающий. Все его уважали и любили, незаметно обхаживали своим вниманием, заметно — преклонялись перед ним. А вот «матерью» киногруппы и молодых членов экипажа «Крыма» была Галина Васильевна — жена Андреева. Пару недель назад она приехала из Москвы «навестить своего запропавшего муженька», да так и прижилась в киноэкспедиции. По всем «тонким» вопросам бежали к ней: хорошо ли выглажена рубашка, подходит ли галстук, а где взять оторвавшуюся и затерявшуюся пуговицу… — да мало ли проблем возникало в ограниченных условиях киноэкспедиции судна? И всем она помогала, советовала, успокаивала, поднимала настроение.
В группе оказалась еще одна женщина, не имеющая отношения к фильму. Это была Лариса Лужина, после фильма «На семи ветрах» ставшая восходящей кинозвездой. Она приехала в Херсон сразу по прибытии из Берлина, чтобы побыть со своим мужем Алексеем Чардыниным — главным оператором фильма. В Берлине ей была вручена Госпремия ГДР за две роли в немецком двухсерийном фильме «Доктор Шлютер».
В ГОСТЯХ У СТАРПОМА
Как-то нас с Рузаевым и Галину Васильевну с Ларисой пригласил «попить заморского пивка» Сергей Михайлович, старпом «Крыма». Обстановка в каюте была домашняя, располагающая к душевному разговору. Нас всех подмывало узнать, как Галина Васильевна познакомилась с Андреевым. Подогревшись «Наполеоном» и охладившись «Будваром», от неё мы услышали вот такой любопытный рассказ:
— Однажды к нам в институт пригласили группу артистов кино. Ими оказалась легендарная в то время «тройка» — Николай Крючков, Борис Андреев и Петр Алейников. После «Трактористов» и «Большой жизни» их знала и любила вся страна. Они были нарасхват! Их звати на встречи заводы и фабрики, шахты и целые города.
И вдруг они у нас! После официальной встречи в фойе начались танцы. И «тройка» в зал пожаловала. Мы с подругами по студии стояли кучкой под стенкой и не сводили с них глаз. «Ну, девки! — говорю, — на спор — сегодня буду танцевать с Андреевым!» Девчата захохотали, да так, что «тройка», как по команде, повернула головы в нашу сторону.
Объявили вальс. Смотрю: Андреев оторвался от своих и прямо к нам направился. Мы дружненько расступились, ждем с трясущимися коленками. Подошел Андреев — здоровенный такой показался — а на лице робость и застенчивость румянцем пылает. Окинул нас поочередно оценивающим взглядом (не знаю, что мои глаза выражали в ту минуту?), но на мне остановился. «Разрешите?» -говорит. «Пожалуйста!» — отвечаю. Окинула победным взглядом своих подруг, вскинула руки — и мы закружились с ним в вальсе. В танце Андреев был тяжеловат, неуклюж, Когда кружились, вскидывал кверху плечи. Как бы там ни было, а танцевали с. ним весь вечер, потом и домой меня проводил. Через три дня он уехал на съемки куда-то на Волгу. Шли дни, недели. Я уже начата было терять всякую надежду, как вдруг приходит письмо — дескать, часто вспоминаю, скучаю, жду встречи… Появился месяца через полтора. Немного повстречались и поженились. Ох, не знала я тогда что значит быть женой киноактера…
Когда я беременна уже была, с Борисом Федоровичем договорились: будет сын — имя даю я, если же дочка — имя за отцом. Первым родился сын. Борис Федорович, как обычно, находился в киноэкспедиции. Даю телеграмму: «Поздравляю с сыном!» В ответ получаю: «Благодарю! Целую! Как назовем?» «Боренькой!» — ответила я.
Второй родилась дочь. Борис Федорович опять находился где-то на съемках. Шлю телеграмму: «Поздравляю с дочкой! Как назовем?» В ответ получаю: «Конечно, Галинкой!»
Так и поселились в нашем доме два Бориса и две Галины. Живем дружно, в любви и согласии.
Вот такую удивительную историю услышали мы от супруги Бориса Федоровича Андреева, народного артиста СССР, многократного лауреата Государственных премий, кавалера множества высоких правительственных наград. Так уж совпало, что одна из них «достала» Андреева в дни пребывания киноэкспедиции Говорухина в Херсоне. Газета «Известия» опубликовала Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении группы артистов театра и кино правительственными наградами..
— Надо же! — недоумевал в клубе моряков Борис Федорович. — И нас с Иваном Федоровичем (Переверзевым. — Прим. авт.) в вашем Херсоне не забыли. Мне — орден Ленина, Ванюшке — орден Трудового Красного знамени. Вот так дела!
Члены киноэкспедиции совместно с работниками клуба моряков горячо и сердечно поздравили «именинников» и дружненько «прилили» их высокие награды..
— Херсон нам с Ванюшкой запомнится до конца наших дней! — заявил Андреев на прощанье.
Верится, что так оно и было.
Февраль 2005 года