«Гражданская» жизнь Херсона
Логически было бы предположить, что новый статус Херсона, свалившийся на него в результате дальновидной (?) политики Петербурга, должен был бы сыграть колоссальную роль в его развитии. И действительно — поначалу сыграл, но не колоссальную, а гораздо меньшую. По историческим сведениям, спустя 15 лет после провозглашения нашего города губернским центром он «был довольно изрядно застроен»: в нем насчитывалось почти 2300 домов, около 50 купеческих лавок, 10 церквей. Что касается жителей, то их проживало около 20000, из которых более 6000 являлись военными.
Тогда в Херсоне было проложено несколько десятков улиц, располагавшихся в четырех его районах: Крепости, Военном Форштадте, форштадте на Забалке и центральной, «гражданской», части, из которой, собственно, и разрастался наш город. Поначалу херсонские улицы никак не назывались, и только в 1830-е годы им стали официально присваивать имена. Власти старались строго следить за тем, чтобы нововведение прижилось в растущем городе-деревне, однако, как утверждают авторы путеводителя «Херсон. Улицы помнят», «еще Долго многие горожане и учреждения, указывая [свой] адрес, называли не улицу, а номер полицейской части».
Что касается зданий, составлявших улицы Херсона в 1830-е — 1850-е годы, то большинство из них строились из наиболее простых и доступных материалов: самана — кирпича-сырца, состоявшего из глины с примесью навоза и соломы, — и, реже, дерева. Причем из 4480 имевшихся в городе в середине XIX века зданий лишь 42 были двухэтажными («Херсонский адрес-календарь на 1896 год»).
Несмотря на то, что Херсон являлся губернским центром, он, судя по сведениям Чиркова, полученным им от старожилов города в начале 1860-х годов, «в то время не отличался особенною красотою: значительная часть домов была не более, как простые землянки; на том месте, где теперь устроены пристани, рос по берегу густой камыш, а там, где теперь Богоугодное Заведение, было обширное болото, куда охотники ходили стрелять дичь». Зная это, нетрудно дорисовать в своем воображении картину тогдашних херсонских улиц, площадей, парков…
Задуманный Екатериной II и Потемкиным-Таврическим как первый на юге Империи (и определенное время остававшийся им) город-форпост, расположенный в устье Днепра и совсем недалеко от Черного моря, Херсон, спустя менее чем полвека с начала своего возникновения, мог выродиться в захолустный городишко. Этой тенденции в большой мере способствовало бурное развитие города-порта на Черном море Одессы и экономический рост города-порта в устье реки Южный Буг Николаева. По мнению Чиркова, «только вследствие неусыпной заботливости герцога [де] Ришелье, который ходатайствовал […] о выдаче части откупной суммы для поддержки города, а также о перенесении присутственных мест и учреждений гимназии, Херсон избежал участи сделаться незначительным городком».
Положение усугубляло и перенесение в соседний Николаев главного Управления Черноморского флота, произошедшее еще в 1795 году. Соответственно из города стали уезжать мастеровые и служащие, а также те, кто создавали херсонскую верфь. Процесс ускорился после 1827 года, когда было решено одно из двух имевшихся на юге России Адмиралтейств — Херсонское — закрыть, а второе — Николаевское — сохранить. К тому же, в 1835 году прекратила свое существование и Херсонская Крепость.
По свидетельству историков города, его население в то время сократилось почти на две пятых. Фактически, до 1840 года Херсон окончательно потерял свое первоначальное значение военного города «и принял вид, общий всем губернским городам России».
Так, ближе к середине XIX века, Херсон начал свою вторую — «гражданскую» — жизнь.
В его дальнейшем развитии большую роль сыграли Новороссийский губернатор граф Воронцов и Херсонские губернаторы — действительный статский советник Ганскау, генерал Пестель и некоторые другие.
Кстати, за всю историю города имя Пестеля так и не было стерто с его лица, хотя однажды это пытались сделать, переименовав названную в честь него улицу на «нейтральное» название Тихая. А ведь, по свидетельству историков, при этом генерал-губернаторе «был устроен бульвар […] и вымощены некоторые улицы». Упомянутый бульвар в течение всего времени своего существования носил имя Пестеля.