Мы подрывали и строили
В. В. ГОЛУБЕВ, полковник запаса,
бывший командир саперной роты 295-й стрелковой дивизии
Мы, саперы, подрывали и строили… В начале января 1944 года в низовьях Днепра были определены три направления, подводящие к правому берегу. Здесь мы построили три низководных балочных моста, предназначенных для подвоза боеприпасов, военного имущества и продуктов питания.
Это была тяжелая, изнуряющая работа. В помощь нашей роте, которой я командовал, ежедневно выделяли две стрелковые роты, а иногда и целый батальон. Они одновременно вели работы по установке проволочных заграждений, минированию берегов.
Но вот, когда казалось, все уже позади, в первых числах, марта я получил от дивизионного инженера подполковника А. С. Синкевича крайне неожиданное приказание: взорвать все мосты. Я даже сделал попытку возразить ему и в ответ услышал:
— Так нужно, товарищ старший лейтенант. Выполняйте приказание!
Мне ничего не оставалось, как ответить: «Есть, взорвать мосты!» Говорят, взрывать — не строить. Но когда вместо моста, который ты с таким трудом строил недавно, мечтал о том, как по нему пойдут твои друзья — советские солдаты, через мгновение поплывут по реке обломки, на душе становится очень тяжело. Но приказ есть приказ. И вот уже мостов, как не бывало…
Кончается день, и перед нами новые задачи. На этот раз предстоит снять минные поля, установленные несколько недель назад.
Нам, саперам, очень хорошо известно, как сложно и опасно снимать наши мины, особенно деревянные противопехотные и осколочные. К тому же, установлены они были в песке…
В ночь на 10 марта 1944 года на правый берег были направлены рота разведчиков и рота автоматчиков. Вместе с ними ушло отделение саперов из моей роты.
После полуночи с противоположного берега до нас донеслась перестрелка. Там очень быстро разгорелся бой. Десантников поддержали наши артиллеристы и минометчики.
И вдруг все смолкло. Наступила тревожная тишина. До рассвета не вернулась ни одна лодка. Радиостанция десантников не отвечала. Все это нас очень беспокоило.
Было уже около 12 часов дня, когда радистам штаба дивизии удалось связаться с ними. Они сообщили, что захватили плацдарм и пока удерживают его. Эта весть распространилась почти мгновенно. Нужно было оказать десантникам помощь и как можно быстрее.
Сразу же, как только начало темнеть, началась переправа полка. Впереди всех Днепр форсировал стрелковый батальон, которым командовал капитан М. П. Кутепов, впоследствии Герой Советского Союза.
Мы, саперы, расположились неподалеку от берега, за песчанным валом. Рядом с нами суетились связисты. Здесь же был наблюдательный пункт командира дивизии полковника А. П. Дорофеева. Солдаты в ожидании переправы вели непринужденный разговор. Хотя была уже глубокая ночь, никто не спал.
Я несколько раз подходил к дивизионному инженеру. Но он был занят: распределял переправочные средства и, по-видимому, занимался очередностью переправы. В третьем часу я снова подошел к нему. На этот раз он разговаривал с командиром дивизии. Полковник Дорофеев посмотрел на меня и сразу все понял. Тем более, что вид у меня был, прямо скажем, боевой! На шее — автомат, сбоку — пистолет, на всякий случай, как и все мои саперы, я вооружился гранатами.
Полковник прервал разговор с дивизионным инженером и громко объявил:
— Старшему лейтенанту пора на тот берег.
Он имел ввиду меня. На переправе, недалеко от наблюдательного пункта командира дивизии, саперы погрузились в лодки, вернувшиеся с правого берега с ранеными. Перед отправкой подполковник Синкевич спросил меня:
— Вам все ясно?
— Задача ясна. Постараемся выполнить.
— Надо не постараться, а обязательно выполнить и как можно быстрее! — поправил он меня.
Правый берег был скрыт туманом. Нам было ясно, что противнику трудно вести прицельный огонь по лодкам, плывущим по реке. Надо было воспользоваться этим и как можно быстрее преодолеть реку. Тем более, когда наши лодки были уже на середине Днепра, возле них разорвалось несколько снарядов. Это заставило налечь на весла.
Высокий, обрывистый берег с узким пляжем быстро приближался. Сверху кто-то махал нам рукой. Ясно, попали к своим. А при такой ширине реки, да еще в тумане, немудрено было причалить к берегу, занятому противником.
Только выпрыгнув из лодки, я встретился с командиром стрелкового батальона. Он объяснил мне здешнюю-обстановку. Я узнал, что второй саперный взвод, переправившийся ночью, расположился на окраине города. Он успешно выполнил свою задачу, сделал проходы в минных полях и в проволочных заграждениях противника. Наши потери были небольшие: двое раненых.
Перед форсированием Днепра я получил задание построить на правом берегу причал для катеров. Фашисты, отступая, вывели их из строя, а речники некоторые из них быстро отремонтировали, и теперь наше командование решило использовать их для переправы войск.
Один из бойцов, хорошо знавший эти места, рассказал мне, что ближайшую пристань можно подготовить на территории консервного комбината. Но она еще в руках противника. Мы медленно продвигались именно туда, и как только показался комбинат, бросились к нему кратчайшим путем — через сады и огороды. Надо было торопиться.
Я понимал, что работы будет много. И не ошибся. Дорога, ведущая к пристани, берег реки и причал — все было заминировано. Кроме того, возле воды гитлеровцы соорудили забор из колючей проволоки в несколько рядов, а по пути движения разбросали рогатки и натянули спирали.
Я приказал командиру третьего взвода сержанту С. Кириллову начать разминирование пристани и подходов к ней. И вскоре были извлечены первые мины. Красноармейцы относили их в сторону, складывали одну возле другой. Вскоре Кириллов доложил, что снято уже около сотни противотанковых и несколько десятков противопехотных мин.
Саперы уверенно продвигались к цели, выходили к берегу реки. Я связался с Синкевичем и доложил ему о состоянии дела. Подполковник сказал:
— Времени у вас не больше часа. Через 30 минут катера выходят из Цюрупинска.
Саперы работали порознь по всей пристани, как и требовали меры безопасности при разминировании. Торопить их нельзя. Хотя, конечно, мне очень хотелось побыстрее выполнить задание.
Переговорив с Синкевичем по телефону, а связался с ним от артиллеристов-соседей, я решил укоротить путь к своим. Быстро перемахнул через забор и — увидел торчащие из земли «усики». И здесь мины! Ребят отвлекать не стал: у них работы много. Снял одну, вторую… пятую и вдруг носком правого сапога задел за что-то жесткое. Послышался сухой треск, и меня сразу ослепила яркая вспышка.
Что было дальше? Об этом рассказал сержант Кириллов. Когда раздался взрыв, все сразу же бросили свои дела и замерли. Солдат, находившийся ближе всех к взрыву, был ранен в руку. Кто-то сказал:
— Все, нет больше нашего командира…
Увидев, что я зашевелился, товарищи подбежали ко мне, подняли и отнесли в медпункт. У меня насчитали 9 ран: на шее, руках и ноге. Правая пола шинели была вся изрешечена осколками.
И все же третий саперный взвод в срок выполнил свое задание.
Сложное задание выполняла и группа разведчиков-саперов нашей роты под командованием лейтенанта Н. В. Енюкова. Гитлеровцы заминировали Херсонский порт. Надо было не дать противнику взорвать его. Ставя эту задачу перед саперами, подполковник хорошо знал, что поручает ее опытным воинам — сержанту А. Арутюнову, ефрейторам Г. И. Гайдашу и Н. X. Лепехину.
Получив задание, они двинулись к цели. Впереди шел самый молодой из разведчиков ефрейтор Лепехин. Среди множества проводов, тянувшихся у дороги и окопов, он, как говорят, седьмым чувством, угадал те, которые вели к подрывной станции, и перерезал их. Найти подрывную станцию теперь уже не составляло особого труда. Как и предполагал Лепехин, машинка была включена в цепь. Так саперы помешали фашистам разрушить порт.
Загадку, которую оставили в порту немецкие саперы, разгадал лейтенант Енюков. Фугасы каждый весом в 50 килограммов были расставлены на всей территории порта соединены в единую электровзрывную цепь. После того, как эта цепь была разорвана, умелые руки саперов извлекли взрыватели из фугасов, а затем и сами заряды.
Лейтенант Енюков доложил дивизионному инженеру о выполнении задания. Вскоре Херсонский порт принял катера с подразделениями второго эшелона дивизии.
А в последующие дни здесь была организована переправа частей и подразделений 28-й армии.