На никопольский плацдарм
А. В. НИКУЛИНА, майор в отставке,
бывший инструктор политотдела 9-го
стрелкового корпуса 3-го Украинского фронта
Пришли октябрьские праздники. Третий раз страна отмечала их в военной обстановке. Председатель Государственного Комитета Обороны И. В. Сталин в своем докладе, посвященном 26-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, назвал истекающий год переломным годом войны и от имени партии и правительства поставил перед Красной Армией задачу огромной важности — освободить народы Европы от фашистских захватчиков и оказать им содействие в воссоздании своих национальных государств с тем, чтобы полностью исключить возможность новой агрессии со стороны фашистской Германии против народов Европы.
Как только нами был получен этот доклад, Военный совет и политотдел армии провели семинар работников политотделов корпусов и дивизий, на котором ознакомили нас с предстоящими боевыми задачами, снабдили материалами для лекций и докладов на темы: «Год коренного перелома в ходе войны», «Источники силы нашего государства», «Укрепление антигитлеровской каолиции и развал фашистского блока».
Тщательно подготовившись, работники политотдела провели семинары с заместителями командиров полков и батальонов по политчасти, парторгами и — отдельно — с комсоргами полков и батальонов. Потом мы подобрали докладчиков и агитаторов в подразделениях, дали им подробные инструкции, читали лекции для офицеров штабов дивизий, полков и батальонов.
В каждом полку были комиссии по организации празднования 26-й годовщины Великого Октября. Состоялись торжественные митинги. Особое внимание уделялось повышению бдительности воинов. Отличившиеся в боях красноармейцы, сержанты и офицеры были представлены к награждению орденами и медалями.
…Штаб и политотдел нашего корпуса расположились в Рубановке, селе, сильно разбитом авиацией и артиллерией противника. Разместились в чудом уцелевших домиках. Секретарь политотдела капитан Семен Зингаренко обосновался со своим хозяйством в отдельной небольшой хатенке, а мне с машинисткой Машей Балбековой отвели комнату в хате одного старика. Хозяин со снохой занимали кухню и небольшую комнату, а в просторной горнице жили заведующий школой и его жена — учительница. Они приютились здесь после того, как фашисты сожгли школу, где у них была квартира.
Хозяева заботились о нас, как о родных. Вскоре выпал снег, усилились морозы, а старик, не жалея, подкладывал в печь дрова, чтобы в хате было теплее. Я часто ходила на передний край и возвращалась домой промерзшая, уставшая. Но в любое время суток для меня в печи был приготовлен чугун горячей воды, а на плите какая-нибудь еда. Пока я отдыхала, учительница Мария Петровна Шашлакова сушила мою шинель, а однажды даже вырезала из овчины стельки для сапог. Женщина была практичнее меня. Ведь хозяйственники выдали мне сапоги 43 размера, а нужен был 37-й… А когда я уходила из дома, Мария Петровна непременно успевала сунуть мне в карман сверток с куском хлеба и салом. Эта забота несказанно трогала меня, и я досадовала, что не имела возможности как-то отблагодарить за нее.
Шла усиленная подготовка к прорыву обороны противника, изгнанию его с левого берега и форсированию Днепра. Еще в конце октября наш корпус был передан 28-й армии. Из его состава вывели 320-ю, а влили 118-ю стрелковые дивизии. Я знала, что в частях корпуса почти на полсотни увеличилось количество танков, что нам обеспечивалась мощная авиационная поддержка, такая, какой мы не имели раньше.
Перед наступлением начальник политотдела корпуса полковник А. Д. Дроздов собрал нас и, ознакомив с обстановкой и предстоящими задачами соединения, указал, что место всех политотдельцев в подразделениях в первых рядах наступающих.
Инспектору политотдела, исполняющему обязанности секретаря парткомиссии, майору Мочалову и мне было приказано отправиться в полки 301-й дивизии.
Мы долго шли вместе с майором, а потом, перед передним краем, разошлись в разные стороны.
Когда я добралась на передовую, шел тяжелый бой. Как только наши танки и пехота двинулись вперед, налетели вражеские самолеты, на атакующих посыпались бомбы. Появились и наши истребители. Завязался бой в воздухе. Один краснозвездный самолет, прошитый пулеметной очередью «мессера», загорелся и стал падать. Мы, затаив дыхание, следили за ним. Летчик не покидал машину, стремясь сбить пламя. И это ему, к счастью, удалось. Самолет кое-как приземлился на нейтральной полосе. Как выяснилось вечером, когда бой утих, нашим бойцам удалось вынести тяжело раненного летчика.
Наши пехотинцы и танкисты еще раз попытались прорваться к передовому рубежу обороны гитлеровцев, но безрезультатно. Фашисты сами пошли в контратаку. Заговорила наша артиллерия. Несколько вражеских танков было подожжено, автоматчики рассеяны.
…Через три дня я вернулась в политотдел. Маша Балбекова, увидев меня, бросилась мне на шею и горько разрыдалась.
— Что случилось?
— Нет майора Мочалова…
— Как нет?
— Погиб он. Вчера похоронили…
Капитан Зингаренко рассказал, что Мочалов тогда благополучно добрался до командного пункта одного из полков 301-й дивизии. Группа офицеров вышла из укрытия и наблюдала за боем. Рядом разорвался снаряд. Майор Мочалов упал замертво, остальные были легко ранены…
Весь январь 1944 года части корпуса усиленно готовились к прорыву обороны противника. Они пополнялись людьми, получали оружие и боеприпасы, командиры проводили тактические учения, велась разведка боем для выявления огневых средств врага. Однако любая наша попытка хоть на шаг продвинуться вперед останавливалась ураганным огнем противника. Особенно он укрепился в районе Екатериновки, где занял господствующую над местностью высоту 81,9, многочисленные курганы, лежащие рядом. В целом это был очень мощный укрепленный район.
Мы, политработники, вели в это время работу с пополнением, знакомили молодых бойцов с боевыми традициями частей и подразделений, проводили партийные и комсомольские собрания, расставляли коммунистов и комсомольцев на ответственные участки предстоящих боев.
Однажды меня вызвал начальник политотдела корпуса. Полковник А. Д. Дроздов объявил приказ о назначении меня по совместительству секретарем партийной комиссии. Взволнованная доверием, я растерялась. Боялась: справлюсь ли? Но приказ есть приказ…
Вначале февраля 1944 года наш 9-й стрелковый корпус вновь был введен в состав 5-й ударной армии.
Преследуя противника, мы продвигались вдоль левого берега Днепра. Форсировать его с ходу не удалось. Резиновые лодки, на которых передовые подразделения пытались преодолеть реку, как тисками, сжимали глыбы льда. Наводить понтонные мосты мешали фашистская авиация и яростный огонь вражеской артиллерии.
Выручала солдатская смекалка. Бойцы собирали у крестьян лодки, связывали их по нескольку штук с бревнами, и получались довольно мощные паромы. Переправившись на правый берег, воины смело вступали в бой, стремясь любой ценой захватить плацдарм. Однако тяжело досталась нам эта переправа! Лодки, попав под огонь, тонули, гибли бойцы и офицеры.
При форсировании мы потеряли радистку Наташу Щербинину. Она переправлялась с передовым подразделением, и, когда группа уже достигла противоположного берега, налетела фашистская авиация. Одна бомба взорвалась неподалеку и осколком сразила Наташу. Она упала в воду, но бойцы тут же подхватили бездыханное тело девушки и, как только стих огонь противника, похоронили на днепровском берегу.
Вместе со старшим инструктором политотдела корпуса майором Б. Н. Дзусовым мы попали в штурмовую роту, с бойцами которой одними из первых переправились через Днепр. Рота захватила небольшой плацдарм на левом берегу и удерживала его до подхода основных сил дивизии.
Переправлялись ночью. Река вся будто в сполохах майских зарниц: рвутся бомбы, снаряды, мины, строчат пулеметы. Лавируя между льдинами и припадая к студеной воде, мы благополучно добрались до берега. А батальоны тем временем наводили переправы и, форсировав Днепр, с ходу вступали в бой за расширение плацдарма.
Фашисты неистовствовали, предпринимали одну контратаку за другой, пытаясь сбросить наших воинов в воду, но безрезультатно. От непрерывного огня перекаливались стволы автоматов и минометов. Сколько же металла было обрушено тогда на каждую пядь днепровского берега!