Над родным городом
Б. Д. ЧЕЛЫШЕВ, капитан в отставке,
бывший офицер штаба 3-го авиационного
полка 17-й воздушной армии
По незримым тропинкам памяти я ухожу в свое прошлое, в 1944 год, когда мне было двадцать два. Вижу себя в штабе корпуса, наклонившимся над картой. На нем надписи: «Днепр», «Херсон», «Николаев». Туда устремлены мои мысли. Да и не только мои. Предстоит шагнуть за реку. А это непросто, очень непросто…
Вошел капитан Якубовский. Как всегда аккуратный и подтянутый. Быстро расстегнул планшет и вытащил карту. Начальник разведки корпуса майор Киреев, пожилой усталый человек, медленно поднялся из-за стола, указал Якубовскому на огромную чуть не во всю стену схему. Она вся в условных значках— обозначениях танковых колонн, пехоты на марше, позиций батарей, зенитных установок. Их наносили мы, просматривая донесения разведки, показания пленных, результаты воздушного фотографирования.
— Штаб армии интересуется южной окраиной Херсона и вот этой дорогой,— майор Киреев прочертил с юга на север длинную линию, оглядел еще раз схему и перевел взгляд на нас.— Медлить нельзя. По-моему, эта танковая колонна должна подойти к городу. Засекли мы ее позавчера, а вчера потеряли. Сегодня надо найти…
Майор говорил спокойно, будто речь шла о простом, не фронтовом полете. Капитан склонился над картой, молча рассматривал паутину дорог, рек, пятна озер, лесов, лиманов.
— Якубовский,— обратился майор Киреев к нему,— ты вымпел не на город сбрасывай. По дороге освободись, мало что может случиться…
Летчик кивнул головой: мол, не волнуйтесь, все обойдется хорошо. Главное — успешно выполнить задание.
А оно было не из простых. Недаром на аэродром приехали командующий фронтом генерал Р. Я- Малиновский и командующий ВВС генерал В. А. Судец. В районе Снигиревки, недалеко от Херсона, наши войска окружили большую вражескую группировку. Надлежало выяснить, что теперь предпринимает противник. Наземная разведка ничего не дала. Осталось сфотографировать местность с воздуха. Выбор пал на лучшего разведчика 17-й воздушной, армии Петра Якубовского, который родился и вырос в Херсоне… Теперь будут ждать его возвращения.
Летчик сразу же поднялся в воздух и шел точно по маршруту. Когда подходил к цели, забили зенитки. С большой высоты он не видел их, не слышал лихорадочного стука, но знал: по нему бьют. Прямо по курсу и с боков клубились молочные шапки разрывов. Смерть слепо тыкалась во все стороны, отыскивала жертву. Нервы пилота сжались в клубок, но он не отошел от курса, рука привычно нажимала кнопку.
Потом все замелькало, как в калейдоскопе: с ужасающей быстротой ринулась навстречу земля. Даже зенитки, как будто присев, испуганно замолчали. И в ту же секунду, когда немцам казалось, что самолет вот-вот врежется в землю, «Лавочкин» вышел из пике и свечою взлетел в небо.
Снова ударили зенитки. Но пилоту удалось рассмотреть, куда направлялась основная группа противника с автомашинами, пушками, полевыми кухнями. Теперь можно было возвращаться. Но оставались в запасе минуты и кадры незаснятой пленки. Тогда он, наклонив машину, отыскал асфальтированное шоссе. Обстрелял какую-то колонну и лег прямым курсом на Херсон.
Разведчик без труда нашел пригород, завод имени Петровского. Сколько раз, уходя на «свободную охоту», он появлялся над родным городом. Ходил на низких высотах. И при этом одна почти фантастическая мысль не покидала летчика: а может быть, отец выйдет из дома и он, Петр, увидит его. Мать с двумя младшими детьми через херсонские плавни ушла от немцев. Она выплакала свои слезы, получив «похоронку», в которой говорилось, что ее сын летчик-истребитель старший лейтенант Петр Григорьевич Якубовский, верный долгу и воинской присяге, погиб при выполнении боевого задания…
А он тогда обманул смерть. Вернулся израненный, обожженный. Вернулся, чтобы еще раз увидеть с воздуха Херсон, отыскать свой дом, помахать крыльями отцу: пусть знает, что сын жив и придет домой.
И вот он пришел. Но вначале послал весточку. Послал необычно — без полевой почты. С воздуха сбросил над центром города небольшой вымпел — гаечный ключ с привязанным к нему шарфом, на конце которого был небольшой узелок, а в нем записка: «Дорогой отец, мама, Клава, Лилечка все живы и здоровы. Скоро прилечу. Мой адрес: п/п 26260-В».
На аэродром Якубовский возвратился своевременно. Данные аэрофотосъемки оказались очень ценными. Командование фронта использовало их для нанесения мощных ударов по врагу, уничтожения его техники и живой силы.
…Петр воевал до славного дня Победы. Во имя ее он несколько сот раз поднимал самолет на боевое задание. Грудь храброго летчика, Героя Советского Союза П. Г. Якубовского украшают двадцать шесть орденов и медалей.