Национальные парки Херсонщины
Честно говоря, было время, когда я зарекался писать на эту тему. Потому как о необходимости сохранения Алешковских песков и Нижнеднепровских плавней знают уже не только чиновники и простые граждане: об этом, уж извините, даже ящерицы и лягушки осведомлены! Но всё продолжалось по-прежнему: исследователи и общественность слали письма и обоснования, а власть имущие говорили, что «рассмотрят». Тем дело и заканчивалось
Но во второй половине нынешнего десятилетия, кажется, что-то произошло: громоздкая и неповоротливая государственная машина наконец «разогналась»: до осознания необходимости сохранения того непомерного богатства, каким обладает Херсонщина. И на сегодняшний день создание национальных природных парков «Нижнеднепровский» и «Алешковские пески» находится под личным контролем Президента Украины. В состав первого должны войти плавни Нижнего Днепра (это около 40 тысяч гектаров) и прилегающие территории — всего 50 тысяч гектаров. В составе второго — около 28 тысяч гектаров песчаных территорий и увлажненных мест двух песчаных арен: Казачьелагерной и Виноградовской арены.
Плавни и пески: единство противоположностей На первый взгляд, эти два типа ландшафтов совершенно не похожи один на другой. Действительно, что может быть общего между «царством воды» и раскаленными, сыпучими песками? На самом деле не все так просто. Действительно, Нижнеднепровские плавни — это водоёмы, болота, тростниковые заросли, лесные и кустарниковые массивы. А Алешковские пески — это песчаная степь (там, где растения образуют сомкнутый травянистый покров) и полупустынные участки — там, где этот покров не сомкнут. А кое-где есть и настоящие пустынные места: там пески почти не закреплены. Одно из таких мест — западная часть Казачьелагерной арены: здесь сейчас находится самый большой опустыненный участок Алешковских песков.
Но пески — это ведь и лиственные рощи, тростниковые заросли и озера. И в некоторых местах среди песчаных арен находятся настоящие «оазисы» водно-болотной растительности. Один из них — Кардашинское торфяное болото. Но, пожалуй, самый поразительный пример — урочище Буркуты. На расстоянии более 20 километров от Днепровских плавней находится место, которое от плавней и отличить-то непросто. Здесь есть все: и пресные озера, и густые заросли. Есть и лиственные деревья, а среди них — одна из самых старых ив Херсонщины. А может, и самая старая: сколько ей лет, никто не знает.
Все это «странное» сходство объясняется предельно просто: в не столь отдаленом прошлом на территории Алешковских песков протекал Днепр (точнее, праДнепр). Так что не будет ошибкой утверждать, что в прошлом Алешковские пески были плавнями — или же чем-то очень на них похожим. А было это не столь уж и давно: по геологическим меркам, разумеется. Правда, возраст участков (песчаных арен) разный: от 10-12 до 40-50 тысяч лет.
Поэтому и Нижнеднепровские парки, и Алешковские пески — это ландшафты, друг другу далеко не чуждые. И создание двух национальных парков — это не блажь, не бред и не роскошь! Это насущная необходимость: два парка будут самым естественным образом представлять два типа ландшафтов.
Создание парков: досадные «мелочи» О том, какие преграды (объективные и субъективные) возникают при создании подобных заповедных объектов, можно было бы написать целую книгу. Нехватка денежных средств, специалистов, недоверие местного население, сопротивление коммерческих структур и государственных организаций… Но одно из этих препятствий — особое. И о нём нельзя не упомянуть.
А суть проблемы заключается в следующем: согласно законодательству (Закону о природно-заповедном фонде и Земельном кодексе), для создания объекта природно-заповедного фонда необходимо согласие землепользователей.
Звучит вроде бы нейтрально и безобидно, но на самом деле эта ситуация уникальна. Так как получить это самое согласие очень непросто: это кто ж свою территорию отдаст добровольно?! А в целом — более нелепого положения и придумать трудно. Потому как сохранение национального достояния зависит от намерений, настроений и прихотей самых разных «власть имущих»: от мэров крупных городов до депутатов и работников сельсоветов. И это не только в Херсонской области: такова ситуация по всей Украине.
Так что для создания Национального парка «Алешковские пески» необходимо заручиться согласием 7 местных землепользователей. А в случае с плавнями Нижнего Днепра таковых согласований необходимо более 40!
15 апреля, Площадь Свободы, 1 Полностью название этого мероприятия, состоявшегося в областной госадминистрации, звучало так: «Расширенное заседание организационного комитета по вопросам создания в области природных национальных парков «Алешковские пески» и «Нижнеднепровский»».
Такой комитет действительно существует: он был создан в конце 2007 года и в него вошли должностные лица областной администрации, областного совета, Управления по охране окружающей природной среды в Херсонской области, ученые и общественные деятели. А расширенным это заседание было названо потому, что на него были приглашены председатели и депутаты сельских и городских советов и главы районных администраций. Цель была, скажу прямо, неорди-нарная: попытаться «убедить» городских и сельских голов не «жадничать». И дать согласие на включение земель «их» советов в состав национальных парков. Разумеется, дать такое согласие единолично они не могут: согласно все тому же законодательству, такие решения могут быть приняты на сессиях советов. Но от мнения сельских, поселковых и городских председателей зависит очень многое. Недаром по-украински название этой должности звучит достаточно красноречиво: «голова»…
Собственно говоря, выполнению этой задачи (убеждению председателей в целесообразности создания национальных парков) были посвящены все выступления, прозвучавшие на заседании комитета: и высших должностных лиц областной госадминистрации, и специалистов природоохранного управления, и исследователей-биологов. Правда, о биологии почти не говорили: речь шла о другом.
Национальные парки: экономика — «азы» и «секреты» Вообще, когда речь заходит о создании новых объектов природно-заповедного фонда, первейшим является вопрос: откуда взять деньги? И откуда их брать в дальнейшем — ведь заповедный объект должен будет как-то существовать?
В этой связи прошу обратить внимание на то, что национальные парки создаются и существуют не только в благополучных и «сытых» Европе, США и Канаде, но и в беднейших странах Азии и Африки. И некоторые из них беднейшими уже не являются. К числу таковых принадлежит, например, Кения: по сравнению с остальными африканскими странами ситуация Кении более благополучная. Одна из причин — получение стабильного дохода от эксплуатации системы охраняемых природных объектов. Да, ситуация именно такова: в большинстве стран мира охраняемые территории не только окупают свое существование, но и приносят стабильный доход. И изначальные причины этого заключаются, как ни странно, в «прелестях» современной цивилизации. Урбанизация (то есть концентрация населения в городах), загрязнение окружающей среды, неимоверный темп жизни и стрессы — всё это заставляет современных людей все больше ценить общение с природой. И все большее и большее их количество так и норовит забраться в какой-нибудь «медвежий угол». Или в «бизоний», или в «слоновый» — в зависимости от личных вкусов и возможностей. В отпуск, в рождественские каникулы, на выходные… Только бы не видеть этих опостылевших небоскребов, физиономии начальника и всего этого бетонно-стеклянно-бумажного мира!
И в этой связи часто возникает один вопрос: «А что, плата за посещение национальных парков так высока, что удается окупить их содержание да еще и получать доход?». Да нет, ситуация несколько иная. Сама плата за посещение, конечно разная: она различается в зависимости от региона. Но, в общем, размеры обычно невелики: иначе слишком высокая плата будет вызывать недоуменные вопросы. И тогда даже состоятельные туристы в такой парк не поедут. «С какой стати я буду платить — только за то, что на территорию вошел?!» Но дело в том, что сама плата за посещение — это только самая малая часть денег, которые туристы оставляют в национальном парке и его окрестностях. Плата за ночлег, за питание, за услуги проводников и и так далее — вот те источники, из которых слагается финансовое благополучие охраняемых природных территорий мира. И соотношение таково — от 1:10 до 1:150! То есть на одну денежную единицу, заплаченную туристом за въезд, приходится от 10 до 150 долларов, выплаченных турфирмам, сервисным службам и прочее. Важная особенность: эта система работает так, что ее услугами люди пользуются добровольно.То есть это не замаскированные поборы (то, чем так «знамениты» просторы СНГ!) «Принудительно» турист платит лишь минимум: за въезд и за нахождение в течение определенного времени. А далее — на его усмотрение. Хотите увидеть красоты и тайны природы? Тогда не скупитесь, присоединяйтесь к экскурсионной группе, которую будет вести опытный инструктор. Или же сам наймите проводника — для себя любимого! (Или для себя и своей семьи.) То же самое — в отношении всего остального: питания, проживания и так далее. Выбор есть: можете и бутерброды с собой взять, а можете насладиться изысками местной кухни. При этом услуги могут оказывать как службы самого национального парка, так и другие организации — и даже частники. Но какая-то часть полученных средств все равно обязательно поступит на счета национального парка. Разумеется, не в форме «откатов», а в соответствии с нормами цивилизованного общества — согласно договорам.
Херсонская область: возможности …Этот вопрос звучит почти всегда, когда речь заходит о создании охраняемых территорий и перспективах развития туризма в Херсонской области. И звучит он примерно так: «Ну и что, к нам иностранные туристы поедут? Ну и на что они смотреть здесь будут?» Причина такого недоумения заключается в том, что чаще всего люди не замечают красоты и уникальности тех мест, где они живут. И не потому, что жители Херсонщины какие-то особо черствые: такое явление достаточно распространено во всем мире. Тот же житель Альп, например, свои горы любит. Но как же они ему надоели: вверх-вниз, вниз-вверх!
А в том, что ландшафты Нижнего Приднепровья оказывают на людей воздействие чуть ли не шоковое (в положительном смысле), я убеждался неоднократно. Так было, например, в 2000 году в Германии, на одном из международных симпозиумов. Участники — зоологи, охотоведы, фотографы — из Германии, Великобритании, Швейцарии и Франции. Во время доклада (после специальной научной части) я решил рассказать о проблемах сохранения плавней. И попросил поддержки: уже было подготовлено письмо на имя тогдашнего министра охраны окружающей среды с просьбой ускорить создание национального парка. Реакция — так себе, особого энтузиазма не было. Неизвестно, как события развивались бы дальше, если бы я не продемонстрировал слайды: о плавнях Днепра и их обитателях. После этого невозмутимые европейцы к письму чуть ли не очередь выстроились!
Два других эпизода довелось наблюдать на Херсонщине: в 1996 и 2005 годах. В тот раз заезжим экологам из Нидерландов захотелось посмотреть Нижний Днепр. И вот это уже был настоящий шок — когда красоты плавней наблюдали, так сказать, «вживую». Важная деталь: во всех случаях красотой пейзажей были поражены далеко не «дети асфальта»: и участники симпозиума, и гости из Голландии видели Африку, Индию, плавни Дуная и Альпы.
Так что без посетителей пески и плавни не останутся. Если, конечно, их на «хатынки» и «крестьянские хозяйства» не разберут. Что вполне вероятно: в последние месяцы рейдеры атакуют «плавневые» и «песчаные» сельсоветы, не гнушаясь никакими методами.
И последнее. Примерно в то время, когда готовили и проводили упомянутое заседание, в нескольких газетах была опубликована следующая информация. А именно: что Херсонский морской порт начинает работы по реконструкции и расширению. И втом числе на левобережье. И что планируют строить ветку железной дороги — от железнодорожного моста к затонам левобережья. Таким образом, будут необратимо изменены (а точнее — уничтожены) тысячи гектаров Нижнеднепровских плавней.
Ну и как это все прикажете понимать? Что это — ошибка, безумие или провокация?