Дворянское звание и деньги. Или любовь?
Из этих двух ставок он поставил на кон первую и выиграл: от разночинца — до камергера двора Его Императорского Величества, от бедного студента — до одного из богатых помещиков, от безызвестности — до славы выдающегося поэта.классика России XIX века. Сбылось все, к чему он стремился всю жизнь. И в то же время до последнего вздоха его терзало чувство вины, что за все это он принес в жертву любовь и жизнь любимой.
«Откуда у этого офицера такая лирическая смелость?»
Лев Толстой
Кто же в действительности его отец, осталось неразгаданной тайной. Младенец родился в результате любовного треугольника: орловский помещик Афанасий Шеншин, немецкий бюргер Иоганн Фет и его жена Шарлотта. Произошло это после женитьбы Шеншина на Шарлотте. Но когда Афанасию (такое имя дали сыну супруги) исполнилось 14 лет, его папаша путем арифметических «расчетов» решил, что это не его сын. Парню оставили отчество Шеншина — Афанасиевич, а фамилию немца — Фет. Это спасло юношу от позорного клейма «незаконнорожденный», которое закрыло бы все пути в высшее общество. В то же время ему было отказано в дворянском звании и наследстве. Мечта стать дворянином и разбогатеть стала для Афанасия навязчивой идеей.
В 1845 году он заканчивает Московский университет по специальности «словесность» и поступает на военную службу корнетом в захудалый кавалерийский полк — Ордена Военного кирасирский, расквартированный на юге Херсонской губернии. Дело в том, что, отслужив срок до обер-офицерского чина, он получил бы потомственное дворянство. В херсонской глуши Фет подружился с помещиком А. Брежским, образованным человеком, который, как и Афанасий, писал стихи и даже их печатал. Случайно через него Фет был представлен дочери соседского помещика Марии Лазич, которую впоследствии в своих произведениях, письмах и мемуарах называл вымышленным именем — Елена Ларина. Подобно пушкинской Татьяне, она была исключением окружения, к которому принадлежала: натурой необычной, талантливой пианисткой, заслужившей похвалу самого Ференца Листа. Искра взаимосвязи взаимопонимания между Лазич и Фетом перешла в любовь. «Я ждал женщину, которая поймет меня, и дождался ее», — писал поэт своему другу Ивану Борисову. Можно считать, что именно любовь Фета к Марии Лазич дала то вдохновение его лирическим стихам, которые стали эталонами любовной лирики. Как ни любил Афанасий Марию, а отказаться от цели жизни — дворянства и богатства — он не смог. «Я не женюсь на Лазич, и она об этом знает и в то же время просит не прерывать наши отношения. Это гордиев узел любви. Чем больше я его распутываю, тем крепче затягиваю, а разрубить мечем, нет ни сил, ни духа», — писал Фет Борисову.
А вскоре случилось непоправимое. Мария Лазич умерла жуткой смертью, тайна которой так и не была раскрыта. По официальной версии, на ней загорелось платье от случайно брошенной спички (она курила). Но есть основания полагать, что сделано это было преднамеренно. Охваченная огнем она вскрикнула: «Ради всего святого спасите его письма». Через четыре дня Мария умерла от многочисленных ожогов. Последними были ее слова: «Он не виноват — это я». Фет достиг в жизни всего, о чем мечтал, кроме любви. А чувства к Лазич и косвенная причина ее смерти всю жизнь давили тяжестью на его сердце. Незадолго до смерти Афанасий Фет написал:
«Ты отстрадала, я еще страдаю,
Сомненьем мне суждено дышать
И трепещу, и сердцем избегаю
Искать того, чего нельзя понять.
Очей тех нет — и мне страшны гробы,
Завидно мне безмолвие твое,
И, не судя ни тупости, ни злобы
Скорей, скорей в твое небытие».