Газета – величайшее изобретение человечества
Вот ведь как случается: ворвался в нашу жизнь Интернет – и всё, прощай тихая жизнь в неведении и наивной неосведомлённости, да здравствует всеобщая зависимость от Всемирной паутины!
Теперь ежесекундно на головы пользователей обрушивается неутомимой Ниагарой не-мыслимый поток информации, зачастую прямо полярной и до одури противоречивой. Впрочем, в этом-то и отличие интернет-информации от газетной, а главное – что и спросить-то за заведомую ложь не с кого, ну разве что «приложить» брехливого оппонента по матушке в каких-либо самых популярных соцсетях или пуститься в пространные рассуждения на тему: сам дурак! Хотя это дела уж точно не поправит.
Такими вот неблаговидными действиями в Интернете формируются общественные мнения, создаются имиджи, скрываются проблемы и преступления, направляются человеческие помыслы в определённое, кому-то нужное русло. Впрочем, что греха таить, современная печатная пресса тоже бывает не на высоте.
Пожалуй, самый спокойный и независимый от политических интриг период херсонская бумажная пресса переживала на заре своего возникновения в первой половине XIX века. Как и прочие «Губернские ведомости» по всей империи, старейшая и единственная тогда в наших краях газета «Херсонские губернские ведомости» (на фото внизу) была условно разделена на две неравные части. В «официальной части» издания публиковались различные губернские и государственные перемещения чинов (повышения по службе, отстранение от дел, выход в отставку, награждения и прочее), а также государственные указы, циркуляры, разъяснения и дополнения к существующим законам, приказы по ведомствам.
«Плата за учение с 1-го июля сего года, на основании журнала г. министра народного просвещения, определена: с учеников гимназии низших четырёх классов – по пятнадцати рублей в год, а высших трёх – V, VI и VII – по двадцати рублей в год», – сообщал через главную губернскую газету городским обывателям директор Херсонской губернской гимназии в 1865 году.
Или вот ещё информация из «официального источника»: «Упразднённая крепость Херсонская ещё недавно была местом склада в большом количестве разных артиллерийских припасов, которые окончательно вывезены в Николаев и Вознесенск, и огромный артиллерийский арсенал теперь почти пустой, и, если верны слухи, что и Комендантское управление будет упразднено, в таком случае в крепостных зданиях можно будет весьма удобно разместить войска, и город наш будет иметь возможность уменьшить расходы по квартирной повинности».
А это – лично для херсонского губернатора с тем, чтобы и другие прочувствовали – знай наших: «Именным Его Императорского Величества Высочайшим указом, данным Правительствующему Сенату августа в 21 день за собственноручным Его Величества подписанием, Херсонскому губернатору, тайному советнику Клушину Всемилостивейше повелено присутствовать в Правительствующем Сенате с увольнением от должности губернатора» (1868 г.).
Вторая, «неофициальная» часть газеты касалась в основном судебных разбирательств, исков, цен на продукты и товары, тарифов на извоз и других вопросов город-ской хозяйственной деятельности. Иногда газеты освещали какое-либо неординарное, произошедшее в Херсоне событие сжатым, сухим языком фактов, особо не вдаваясь в подробности и не делая обычно никаких выводов.
Впрочем, насчёт выводов я явно поторопился. Вот, скажем, в «Библиографической заметке» некоего неблагосклонного херсонского обывателя, спрятавшегося за инициалом Z, опубликованной в том же 1865 году и посвящённой книге известного этнографа-публициста Афанасьева-Чужбинского «Поездка в Южную Россию», которая ныне является «настольной книгой» местных краеведов, читаем: «Наша наука и литература не понесли бы ни малейшего ущерба, если бы “Поезд-ка в Южную Россию” не появилась бы в печати. При чтении этой книги нам нередко приходили на мысль слова г-на Чужбинского, сказанные им на 145-й странице “Поездки”: “У нас ещё, к сожалению, не принято присылать для изучения какого-нибудь края в данном отношении людей, приготовленных для этого. А если и случается, что едет чиновник, то проскакав с возможной быстротой по местности, получив кое-какие поверхностные сведения и не заглянув в глубь края, он спешит составить свои донесения; часто, впрочем, основывающиеся на данных, доставляемых властями”.
Итак, не нужно присылать чиновников. Пусть едет г. Чужбинский, он нам напишет целые томы, и тогда дело изучения страны пойдёт у нас быстрыми шагами вперёд».
В «Херсонских губернских ведомостях» можно было прочитать, что в 1868 году в городе уже успешно работала херсонская губернская фотография (бывшая елисаветградского художника Крестоносцева), вот, правда, цены на фотографические карточки тогда были совсем не каждому по карману: «Желая сделать заведение общедоступным, губернская фотография вошла в сношение с главным депо в С.- Петербурге и, получив от него новый прибор Дальмейера, химические продукты и другие принадлежности лучшего качества и в больших размерах по самым дешёвым ценам, нашла возможным удешевить работы до следующих цен: дюжина карточек на чёрном фоне – 2 р. (полдюжины – 1 р. 50 к.), на белом фоне – 3 р. Карточки в два лица – 3 р. дюжина. Группы в полпластинки: от 3 до 5 лиц, первая – 2 р., от 10 до 20 лиц – 5 р. и так далее…» Немаловажным было и то, что заказы на фото принимались «не исключая праздники», тогда как в других сферах деятельности праздничные работы были запрещены законодательно.
Как я уже говорил, при заработках большей части местного населения от 50 копеек до 1–2-х рублей в день цены на фото были весьма «кусачие», хотя, как сообщает газета, «такая дешевизна привлекла большое количество заказов, которые не могли даже своевременно быть исполненными».
Ещё одна очень важная деталь: с первых дней существования губернская фотография стала исполнять функции полицейской фотографии при местном полицейском управлении и, как сообщает газета, «полицейские фотографии на подобных основаниях были устроены у нас только в Елисаветграде, при полицейском управлении и в Москве, при московской полицейской фотографии».
В конце XIX – начале XX веков в Херсоне появляются новые периодические издания. В частности газета «Югъ», основанная бессменным хранителем Херсонского музея древностей Виктором Гошкевичем. Сообщения становятся ещё интереснее, «жизненнее». Появляются разделы бытовой и уголовной тематики, заметки по истории и культуре, сообщения из-за рубежа, а также театральные рецензии. Встречаются и литературно-художественные отступления в виде рождественских рассказов, очерков и стихов. Особое место стала занимать реклама, которой отводилось примерно от 30 до 40% печатного пространства.
Начиная с 1908 года по распоряжению херсонского реформатора, полицмейстера Шишкина распространителей прессы обязывали «быть в приличных костюмах и форменных фуражках с малиновым верхом и тёмно-синим околышем с надписью “Распространитель и продавец газет”» (интересно, как такая длинная надпись могла поместиться на околыше? Видимо, только в сокращении). Каждый из газетчиков также должен был иметь свой личный номер и разрешение, выданное Городской управой на право заниматься продажей прессы.
Время от времени полицмейстер, отличавшийся от предыдущих своих собратьев всеобъемлющим служебным рвением, устраивал смотры внешнего вида всем городским службам, в том числе и продавцам газет. Явившимся на смотр в «ненадлежащем виде» давалось время на исправление своего образа, но ежели тот не спешил решить свою проблему, то мог запросто лишиться личного номера и разрешения на занятие деятельностью.
С началом Первой мировой войны на газетных полосах явно заметной стала рука цензора. Некоторые статьи выходили с «вымаранными» чёрными абзацами, а порой и просто с белыми пропусками в тексте.
Вообще, цензура в то время беззастенчиво вмешивалась в любые сферы жизнедеятельности человека. Известен анекдотический случай с Чайковским, когда рьяный цензор усмотрел в названии Nocturne Петра Ильича «явную крамолу» – чёрт его знает, что за непонятное такое иностранное слово, и заменил его русским, более привычным – «ночник». Так и было означено в афише: «П. И. Чайковский “Ночник”»…
Вроде бы даже, закрыв глаза, и можно было бы принять такой слишком уж вольный перевод, но дело в том, что довольно часто «ночником» в те далёкие времена культурно называли… ночной горшок.
Один из самых незабываемых периодов пережила херсонская пресса с 1917 по 1920 годы. В это время, преисполненное смутами, погромами, боями, переходом от одной власти к другой, возрастает число разномастных газет. Правда, долгожителями их никак не назовёшь. Газеты появлялись и незаметно исчезали в круговороте событий, оставив после себя только громкие названия: «Херсонское утро», «Херсонский край», «Херсонский коммунар», «Херсонская правда», «Заря», «Думы народа», «Коммунистический воскресник», «5-й Октябрь», «Свободная мысль» и другие (более 30 изданий).
Вообще, бумажную прессу без всякого сомнения можно назвать одним из самых величайших изобретений человечества, да и как же иначе, если помимо своего главного назначения – информационной ценности, газетная основа исполняет множество второстепенных, однако же никак не менее важных от этого функций, особенно в нашей стране.
Скажем, даже не выдумывая ничего необыкновенного, в прочитанную уже газету можно завернуть что-либо или же скрутить из неё фунтик для конфет, пряников или иных сыпучих продуктов, как это практиковали в недавнем советском прошлом, не знавшем целлофана, когда традиционная плотная упаковочная бумага тёмно-синей, серой и коричневой расцветок обычно была в страшнейшем дефиците, а искусством скручивания фунтиков из газеты с раннего детства владел каждый гражданин Страны Советов.
Интересно и то, что в дореволюционный период подобное использование в торговле старой бумаги и газет было категорически запрещено органами городского самоуправления. Так как считалось, что старая, прошедшая через многие руки бумага является рассадником инфекции.
Впрочем, в более поздние времена на это обстоятельство внимание уже не обращали, да и газете нашли более широкое применение, нежели только в качестве упаковки товаров. Советские школьники оборачивали газетой учебники, а в годы военных лихолетий, за неимением иной бумаги, писали диктанты и решали школьные задачки на чистых газетных полях. Во многих государственных архивах нашей страны хранят официальные документы, письма и распоряжения, также написанные на использованной уже однажды газетной бумаге.