Полковнику шел двадцать второй год…
«Я видел в жизни всё, был генеральский сын,
Донским полковником Отечеству служил…»
строки эпитафии на смерть полковника Мартынова
Пожалуй, самым удивительным в черте Екатерининского собора в Херсоне является памятник полковнику Петру Мартынову. Высокое прямоугольное надгробье, почти по грудь человеку среднего роста, увенчанное плитой из белого мрамора, испещрено вырезанными на ней строками посмертной эпитафии: «Прохожий, путники, остановитесь здесь. Повеждите мертвецу, куда спешите…» Длинное и неудобочитаемое с низкой точки обзора повествование заставляет остановившегося полюбопытствовать прохожего подойти вплотную к надгробью, подняться на узкую ступеньку у основания и прикоснуться рукой к холодному камню, где написано: «Все тлеет, рушится, бегут прочь все забавы. Бледнеет цвет честей, блеск тускнет громкой славы…»
Сколько путников останавливались у этого надгробья за 224 года, прошедших со дня погребения погибшего полковника – героя очаковских времен… Сколько рук касались основания изъеденной временем мраморной плиты с полустертыми словами: «Полковник Мартынов убит в 1788 году, декабря 6 дня, от рождения имел 21 год». Пожалуй, многие из них недоумевали: подумать только, еще совсем юноша, а уже полковник! Согласно таблице званий русской армии, стоящий всего лишь в шаге от генеральского звания.
Впрочем, немного зная традиции екатерининской эпохи, можно было этому и не удивляться. В упоминаемые нами времена в дворянском сословии процветала так называемая заочная военная служба. Родившегося в дворянской семье ребенка «мужескаго полу» записывали солдатом в полк, в котором он якобы проходил службу и двигался по «служебной лестнице» вверх. Не изведав вкуса армейской службы, к 13–15 годам «недоросль»-дворянин уже достигал определенного офицерского звания.
Возможно, в некоторых случаях полученное домашнее воспитание в какой-то степени компенсировало отсутствие военной подготовки. Однако это ни в коей мере не относится к практическому руководству воинским контингентом, находящимся под командованием офицера, который получил таким образом свое звание. Правда, история знает примеры, когда «мальчишки» успешно командовали войсками. Легендарный полководец, покоривший Сирию, Египет, Персию и совершивший ряд удачных походов в Малую и Среднюю Азию, 20-летний Александр Македонский. Или «красный герой» времен Гражданской войны в России 17-летний Аркадий Гайдар, командовавший полком. Впрочем, последний больше прославился не на поле брани, а в кровавых карательных экспедициях при подавлении антисоветских выступлений в Тамбовской губернии.
Похороненный в черте херсонского Екатерининского собора полковник Петр Мартынов был потомственным военным. Во времена войны коалиции северных государств против Швеции за прибалтийские земли, получившей название Северной войны, прадед его 12-летним мальчишкой попал в плен к донским казакам. Происходил он явно не из простого рижского рода, ибо был «весьма обучен грамоте», знал языки и имел некоторые навыки в зодчестве. Полковой старшина увез пленника на Дон, где его окрестили в православную веру и нарекли новым именем – Мартын Васильев
Для юноши началась новая жизнь – служба в Войске Донском. Достаточно скоро прилежность и храбрость нового воина была замечена, и через некоторое время он получил высшее казачье звание старшины. Однако подлинной удачей для казацкого старшины Васильева оказалось включение его в состав делегации, принесшей к стопам Императрицы Екатерины ІІ уверения в верноподданнических чувствах во время ее коронации на престол. В числе прочих старшина был «обласкан» и получил во владение землю на Дону, а в придачу к ней и дворянское звание.
К тому времени сыновья Мартына Васильева были уже взрослыми детьми. Один из них, Дмитрий Мартынов (производное от «сын Мартына» или «Мартынов сын»), в звании есаула отличился в боевых действиях в Польше, а посему отчаянный рубака в июле 1765 года был произведен в старшины. Спустя два года, в 1767-м, старшина Мартынов был избран депутатом от Войска Донского в «комиссию для сочинения проекта нового уложения», учрежденную императрицей Екатериной ІІ.
В тот год супруга Дмитрия Мартыновича родила ему сына Петра, которого отец, в течение 2 лет безвыездно находившийся в Москве, увидел уже «уверенно ступающим по земле». К тому времени вовсю бушевала первая русско-турецкая война 1768–1774 годов, в которой Россия воевала с Портой за выход к Черному морю. Войсковой старшина Мартынов никак не мог остаться в стороне от «славной сечи». С 1769 года и до окончания войны, завершившейся поражением Османской империи и подписанием Кючук-Кайнарджийского мирного договора, он находился в составе первой русской армии под начальством графа Румянцева. Со своим казачьим полком брал Хотин в 1769 году, Измаил в 1770-м. Прославился рядом удачных операций и воинских подвигов.
Яркими эпизодами боевого пути казацкого полка под командованием Дмитрия Мартынова стала битва с превосходящими силами конницы противника в окрестностях Бабадага (ныне румынский город). Вражеская конница была разбита, а в числе военных трофеев «донцов» оказались турецкие знамена и 16 пленных. Немного позднее полк Мартынова одержал победу над турецкими янычарами и взял в плен трехбунчужного Омер-пашу. Титул «трехбунчужный паша» соответствовал высшему военному рангу Османской империи. Командующий армией граф Румянцев предоставил в военную коллегию доклад о награждении Дмитрия Мартыновича золотой, для ношения на шее, медалью: « за храбрые и мужественные в бытность его в сражениях в первой армии против неприятеля подвиги».
В начале 1774 года казацкий старшина Мартынов, передав командование полком своему старшему сыну Андрею Мартынову, накануне произведенному в казацкие полковники, по состоянию здоровья оставил действующую армию. В продолжение службы на Дону в 1775 году Дмитрий Мартынович был произведен в подполковники, в 1777 году – в полковники, в 1784-м – в бригадиры и наконец в 1790 году, уже после смерти под Очаковом сына Петра, – в генерал-майоры. Остаток своих дней генерал-майор Мартынов провел не обремененным войсковыми делами и умер в 1810 году в возрасте более 80 лет.
Буквально сразу же после путешествия императрицы Екатерины ІІ по южным землям, присоединенным к территории страны, и посещения первого в Причерноморье русского города Херсона разразилась очередная русско-турецкая война. Первая попытка османских войск овладеть Кинбурнской крепостью окончилась плачевно. Русские войска под командованием Александра Суворова сбросили турецкий десант в море. Эта крупная победа фактически завершила военную кампанию первого года войны, так как турецкие войска особо активных действий до конца года уже не предпринимали. Вторая попытка овладеть Кинбурном зимой 1788 года также оказалась неудачной.
Весной того же года, дабы предотвратить нежелательные сюрпризы со стороны османских войск, армия графа Румянцева заняла позиции между Днестром и Бугом. Главная же армия – около 80 тысяч человек под командованием Светлейшего – двинулась на Очаков, который представлял собой тогда сильно укрепленный форт. О том, чтобы сходу взять столь неприступное сооружение, нечего было и думать. А посему русская армия начала длительные осадные работы.
Из Херсона под стены Очакова доставили осадные мортиры, такие огромные, что, по свидетельству состоявшего при походной канцелярии Потемкина Романа Цебрикова, оставившего подробные записки об осаде Очаковской крепости, каждое такое орудие тащили до 20 волов. Установленные русскими под защитой земляных валов мортиры без устали били тяжелыми ядрами по мощным стенам крепости. Пока хватало пищи и боеприпасов, оборонявшиеся отпето, всею мощью своей артиллерии, палили со стен в ответ, а порой предпринимали отчаянные вылазки за ворота. Иногда туркам удавалось нанести русским значительный урон. Так, в последних числах июля турецким ядром был смертельно ранен екатеринославский губернатор, генерал-майор Иван Максимович Синельников, могила которого ныне также находится на территории Екатерининского собора в Херсоне. Рядом с ним под скромной каменной плитой покоится тело генерал-майора Максимовича, который с горсткой солдат отбивал одну из ночных вылазок неприятеля в ноябре 1788 года. Генерал-майор был убит и обезглавлен. Тело его солдаты отбили, но голова была унесена турками в крепость, где ее выставили как военный трофей над воротами.
К сожалению, Цебриков не упоминает в своих записках подробностей гибели казацкого полковника Петра Мартынова, произошедшей, судя по эпитафии, 6 декабря 1788 года – в день, когда пала неприступная турецкая крепость Очаков. Некоторые современные авторы утверждают, что накануне штурма полковник, предчувствовавший гибель, обратился к приятелю: «Если под Очаковом убитым быть, похорони меня. Не здесь, среди солдат, измученных поносом, а там – над Доном. Я живо представляю, как летом под песни жаворонков, под шорох волн лежать буду. Помнишь, как у Плутарха: “На дивном месте твой лежит могильный холм. Он будет путников приветствовать всегда”». Открывая полог кибитки, Мартынов замешкался. «Если что со мной случится, пусть это будет написано на моей могиле», – сказал он, положив вчетверо сложенный лист поверх седла, лежавшего у выхода. А поутру 6 декабря, произошло то, что он предугадывал.
Это всего лишь красивая легенда, так как дважды упоминаемый в эпитафии генеральский чин отец его получил спустя несколько лет после смерти сына – в 1790 году. Исходя из этого, можно с уверенностью утверждать, что надпись на надгробной плите 21-летнего полковника появилась уже гораздо позднее 90-х годов XVIII столетия и принадлежит неизвестному автору.
Старший брат полковника Петра Мартынова, Андрей, принявший после отца командование его полком, удачно продвигался по службе. Особо отличился во время Отечественной войны 1812 года. Был награжден рядом высших русских орденов. Оставил военную службу в 1813 году в чине генерал-лейтенанта.
Теги: херсонцы