Как истребляли «херсонскую язву»
«Моровая язва», или как тогда называли различные эпидемии – «поветрие», то есть болезни, переносимые по ветру, посещали наши Северо-Причерноморские края с незапамятных времен
А как же иначе, ведь поселенцам хоть изредка, но приходилось общаться с соседями. Впрочем, по причине незначительной плотности населения девственных степей вспышки смертельных эпидемий тогда носили незначительный, локальный характер. А посему даже заканчивавшиеся трагически не оставляли какого-либо заметного следа в истории края. Это уж потом, в период основания Херсона, когда на берегу Днепра появилась разношерстная масса строителей и солдат, пригнанных из разных уголков страны, для любого смертельного поветрия создались просто идеальные условия. Чума, дизентерия, холера, тиф, малярия стали частыми гостями поселения с неустроенным и примитивным бытом.
Чума чуть не убила Херсон
Самое ужасное опустошение в Херсоне произвела чума 1783–1784 годов, сократившая население почти на три четверти. В те времена с моровой язвой боролись самым нелепым образом: вырубали и без того редкие зеленые насаждения «для лучшей циркуляции воздуха», палили из пушек и звонили во все колокола, производя якобы препятствовавшие развитию заразы «воздухо-содрогательные колебания». На улицах пылали дымные костры, «уничтожавшие вредоносные пары в воздухе». Однако подобные меры были, что называется, – мертвому припарка.
Новый строившийся город, гордость императрицы Екатерины и князя Потемкина, едва не стал городом мертвых. «Пронесся слух по здешнему народу, будто язва в Херсоне по-прежнему свирепствует и будто пожрала большую часть адмиралтейских работников. Сделай милость, примись сильной рукой за истребление херсонской язвы», – испуганно писала императрица Потемкину.
И лишь в полной мере благодаря трудам уникального врача Данилы Самойловича удалось справиться с несчастьем. К мерам, предпринятым в то время, следует отнести и появление карантинных служб в городе, ставших впоследствии достаточно эффективным барьером для проникновения в город некоторых особо опасных видов эпидемий.
Тем не менее почти ежегодно в дореволюционном Херсоне фиксировали факты различной степени интенсивности заразных заболеваний. Контроль над ними осуществляли на основании 740-й статьи государственного медицинского положения, которая гласила: «Каждый хозяин дома или управляющий оным, или же смотритель дома казенного, содержатель гостиницы, постоялого двора или другого заведения, где останавливаются приезжающие, обязаны доносить о каждом случае заразного заболевания местной полиции, а равно каждый обязан немедленно давать знать об оказавшемся в его жилище новом заразном заболевании хозяину дома или полиции». И ниже: «Виновные в нарушении требований приведенного закона будут привлекаться к законной ответственности».
А ответственность за индифферентное отношение к распространению эпидемии предусматривала достаточно серьезные меры. Скажем, статья 832 гласит о наказаниях во время эпидемии чумы: «Лишению всех прав состояния и смертной казни подвергаются те, которые в самом карантине или карантинной черте, или месте, оцепленном во время случившейся чумы окажутся виноватыми: 1. В выходе или выпуске людей или скота из карантинной черты или оцепленного места. 2. Выхода из дома цепью или караулом охраняемого, по случаю оказавшихся в оном больных от чумы, а равно в выходе из дома во время существования сей заразы, не имея на то дозволения начальства».
К слову, преступления закона чумного карантина было единственным преступным деянием, которое каралось смертной казнью по приговору общих судебных органов. Благодаря столь строгим и решительным мерам серьезных очагов заболеваний чумой в XIX веке на Херсонщине не оказалось. Что нельзя сказать об иных областях страны. Так, скажем в 1913 году российские газеты были полны сообщений о побеге из чумного карантина села Громославского Донской области двух парней: «Если беглецы будут задержаны, то они будут преданы общеуголовному суду и им угрожает смертная казнь…»
От холеры спасала перцовка
Но если страшного чумного заболевания, свирепствовавшего в конце XVIII века на Херсонщине в дальнейшем удавалось счастливо избежать, то холера была здесь довольно частой и непрошенной гостьей. Она успешно и беспрепятственно умудрялась обходить санитарные кордоны и брала город в осаду.
В 1887 году городской врач Михаил Гошкевич издал специальную брошюру «К истории эпидемии азиатской холеры в Херсоне», в которой обобщил данные и опыт борьбы за пять холерных эпидемий с 1830 по 1873 годы. В брошюре можно найти статистические данные об эпидемии 1847–1848 годов, когда для каждого пятидесятого жителя города болезнь окончилась фатально.
Обычно пик холерной эпидемии приходился на июль–август, время массового созревания овощей и фруктов, а также ухудшения вследствие жары качества воды в открытых водоемах. С началом холерной эпидемии в Херсоне городской голова брал на себя полный контроль над всеми противохолерными мероприятиями в городе. А в местной прессе появлялись объявления за его подписью: «Городское Управление предупреждает население г. Херсона об осторожном употреблении зелени и фруктов, кои надлежит употреблять лишь в вареном виде или облитых горячим кипятком, и о воздержании от употребления сырой непрокипяченной воды… Бесплатная выдача воды ведрами бедному городскому населению организована Управою в следующих пунктах: (далее следовали адреса пунктов. – Прим. авт.). Бесплатная выдача кипятка производится на “Рыбном”, возле городского обоза».
Интересно, что в преддверье летней жары и, как следствие, опасности начала холерной эпидемии в местной прессе периодически муссировалась тема отмены привычных рукопожатий. Со ссылкой на иностранные источники херсонские газетчики информировали своих читателей: «Рукопожатия негигиеничны, неэстетичны и опасны. Теперь общество стало бороться с этим предрассудком. Жара способствует расширению пор нашего тела, последние представляют собой как бы губку, которая всасывает в себя всякие нечистоты».
В то же время местные парфюмеры, зная всю несостоятельность мгновенной отмены издревле вошедших в привычку обычаев, «делали деньги», предлагая «душить» руки и носовые платки духами, которые якобы являют собой непреодолимую защиту от заразы. Простой же люд духами не пользовался, он лечился «завсегда единым способом – изнутри».
Так, один из корреспондентов газеты «Родной Край» обратил внимание, что почти в каждой торговой лавке в период холерной эпидемии появляется графин с перцовкой: «На вопрос “Что в графине?” Ответ “Холерное лекарство”. – А для чего стаканчики разные? – А для того, у кого только начало холеры, наливаем маленький за 5 копеек. А кому уж очень недужится, тому и за 15 копеек нальем».
Впрочем, перцовка помогала не всегда. Из газетного отчета в период разгара эпидемии в 1910 году: «С начала эпидемии в городе зарегистрирован 121 заболевший. Выздоровело 58, умерло 63».
В 1913 году положение оказалось еще более устрашающим: «Эпидемия в районе Херсонского уезда принимает очень серьезный характер. Умерли все лежащие на этой неделе в холерных бараках. Из 13 заболевших выздоровел только один…» – сообщала газета «Родной Край».
С наступлением прохладных осенних деньков случаев заболевания становилось меньше. А еще чуть позже, когда в палатах инфекционного карантина уже не наблюдалось поступлений новых больных, управа радовала горожан хорошим известием – с эпидемией справились!
Зараза в советское время
В советское время очаги заразных заболеваний умудрялись достаточно быстро ликвидировать. По крайней мере известия о подобных проявлениях никогда не становились достоянием гласности. Исключением из «советских правил», пожалуй, стал 1970 год, когда эпидемия холеры охватила старейшие города Причерноморья – Одессу, Херсон, Николаев. В сущности, официально так и не было произнесено страшное слово «холера». Под давлением «верхов» местная пресса и медицинские учреждения прятали его под общим и не особо пугающим термином «желудочно-кишечные заболевания».
Но народ и без того знал о настоящем положении дел. Холерная эпидемия разгорелась в самый разгар курортного сезона, когда в южных городах скопилась достаточно большая масса отдыхающих. Местным руководством были приняты строгие меры борьбы с эпидемией, а город превратился в одну большую зону карантина. Были закрыты все пляжи, запрещен лов рыбы в реках, выход частных лодок с причалов. На рынках исчезли овощи и фрукты, а главное, гордость Херсонщины – «кавуны». Торговые точки встречали покупателей стерильной чистотой, острым запахом хлорки и продавцами в марлевых повязках. А еще мелкой разменной монетой, которая при расчетах проходила через емкость с водно-уксусным раствором.
Эпидемия показала, что даже местными силами вполне можно справиться с проблемой городского мусора. В тот период его нельзя было отыскать даже в самых глухих закоулках Херсона. Мало того, по нескольку раз в день асфальт городских улиц мыли «поливальные машины», а в общепитовских столовых посетителей в обязательном порядке заставляли мыть руки с мылом.
А вообще, по выражению сатирика Жванецкого, «Это были прекрасные времена!» «В ресторане свободно: «Заходите, рекомендуем…» В магазинах от вашего появления начинается здоровая суета. В трамвае вы могли уступить место женщине без опасения, что на него тут же ринется быстрый конкурент. В городе стало так чисто, что можно было лежать на асфальте. На улицах появились растерянные такси с зелеными огоньками, чего не наблюдалось с 13-го года. И стаканы в забегаловках вымыты, и трубы все исправлены, и туалетики в порядке, и личики у всех чистые, и мы моем ручки до еды и после еды, и кипятком, и чистим, и пьем тетрациклин, и взаимовежливы… Вся холера стоит той вежливости, которая появилась тогда. А анализы, как они сближают!»
Проведенными в дальнейшем исследованиями было установлено, что основной причиной вспышки холеры на Херсонщине стал водный фактор (70% заболеваний).
Теги: медицина