Херсонцы в шаге от Мировой войны
Уже с начала лета 1914 года в местных херсонских газетах замечаются некие растерянность и недоговоренность, явно свидетельствующие о том, что в мире не всё так спокойно, как кажется. Херсон, даже в лучшие свои времена не отличавшийся особой бурной жизнью, присущей лишь крупным городам, замер в каком-то ожидании и безысходной тоске: «Жутка херсонская жизнь, – писал один из журналистов “Херсонских новостей” в 1914 году. – Ни огонька! А если и есть фонарик, то не свет дает он, а тоску наводит. Дума… управа… управа… дума… благотворительные организации… общества… обывательщина… Вот наша пища. Плохо изготовленная “по-херсонски”. Нечем полакомиться, не на чем отдохнуть. И так изо дня в день…»
Впрочем, довольно скоро всё вдруг изменилось в одно мгновение. 28 июня в Сараево прозвучал роковой выстрел студента-террориста Гаврилы Принципа, члена террористической организации «Млада Босна», боровшейся за объединение всех южных славян в единое государство. Идеи объединения славян оказались достаточно живучими, о чем свидетельствовала херсонская газета «Родной край» в1918 году: «В Крыму с величайшим интересом обсуждается план слияния государств, расположенных вокруг Черного моря. По этому плану Украина, Румыния, Бессарабия, Кубань, Крым и часть Донской области соединятся в новую республику, столицей которой будет Одесса. Надеются, что Болгария и Турция рано или поздно присоединятся к этому союзу». Впрочем, как известно, грандиозным планам славянского объединения состояться не удалось. Убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда послужило причиной предъявления Австро-Венгрией заведомо невыполнимого ультиматума Сербии. В то же время Австро-Венгрия стала стягивать свои войска на границу с Сербией и Россией.
Уже на следующий день после кровавого инцидента в Сараево тоскливый и скучный тон херсонских газет заметно оживил заголовок «Война в Европе», ибо неизбежность предстоящей катастрофы была для всех уже очевидной. Отныне конфликт между европейскими странами стал основной темой городской прессы, вновь оказавшейся неслыханно популярной. Спустя месяц, в конце июля, австро-венгерские войска перешли границу Сербии и подвергли массированному артиллерийскому обстрелу Белград. В ответ российское правительство заявило о «недопустимости оккупации» балканского государства и объявило в России всеобщую мобилизацию. В тот же день в Днепро-Бугском лимане, в районе Очакова, произошла таинственная катастрофа, ставшая самой крупной на то время трагедией, унесшей не один десяток человеческих жизней. Пассажирский пароход «Экспресс», принадлежавший херсонскому судовладельцу Шавалде и обслуживавший линию Николаев–Одесса, совершал свой обычный очередной рейс. Пароход вышел из Одессы поздно вечером, чтобы на рассвете в числе каравана судов, следовавших в Николаев и Херсон, миновав действовавший по случаю назревавшей войны в Европе очаковский пост, получить специальное разрешение следовать намеченным курсом. Около пяти часов утра разрешение было получено, и караван из шести судов, благополучно оставив Очаков слева по борту, двинулся вслед лоцманскому катеру. Первым шел пароход «Георгий», вслед за ним пароходы Русско-Дунайского общества и РОПиТ (Русского Общества Пароходства и Торговли). Предпоследним в кильватерном строю был вышедший из Очакова пароход «Константин» с парусным судном на буксире. Замыкающим – шедший в Николаев «Экспресс» Шавалды.
Вдруг в одно мгновение тишину раннего летнего утра разорвал громкий взрыв (как утверждали очевидцы – треск), и над носом «Экспресса» высоко в небо поднялся многометровый столб воды. Когда рассеялась водяная пыль, с ближайшего судна заметили, как «Экспресс» на полном ходу зарывается носом в воду. В то же время на терпевшем бедствие пароходе, на котором находились более 150 пассажиров и членов экипажа, раздались единичные и от того еще более ужасающие крики. Причем лишь немногие из людей, не успев одеться и даже понять, в чем дело, смогли выбежать на палубу и вскарабкаться по корабельным мачтам вверх, подальше от надвигавшейся черной воды… Всё произошло в считанные минуты. «Вдруг!.. Здесь нечего описывать: быстро, неожиданно – так было это “вдруг”, – рассказывал впоследствии один из очевидцев, наблюдавших трагедию с парохода “Тотлебен”. – Вдруг!.. И уже торчит из воды только часть парохода… Не было ни паники, ни мольбы о спасении. Не успели!» Пока с пароходов остановившегося каравана спускали спасательные шлюпки, «Экспресс» стремительно уходил под воду. С момента взрыва прошло около трех минут, а на поверхности уже виднелись лишь уходившие под воду мачты с десятком вцепившихся в них мертвой хваткой пассажиров да отчаянно барахтавшиеся в воде люди. Нужно отдать должное самоотверженности экипажей судов, пришедших на помощь погибавшему «Экспрессу». Ценой невероятных усилий были спасены почти две трети из находившихся на пароходе людей. Как впоследствии оказалось, больше всего пострадали пассажиры 1-го класса, каюты которых располагались на носу судна. Из членов экипажа погибли находившийся на вахте кочегар, второй механик и матрос. Капитан, подброшенный вверх силой взрывной волны, ударившись о мачтовые реи, получил тяжелые увечья и в беспамятном состоянии был доставлен в одну из больниц Николаева.
Причины трагедии по горячим следам начала расследовать специально созданная государственная комиссия. Впрочем, старания ее не дали абсолютно никаких результатов. Ясно было, что на пароходе произошел взрыв большой мощности, но вот почему и что стало причиной взрыва, никто не мог ответить. Некоторые специалисты намекали на мощную плавучую мину или на действие «адской машины». Впрочем, чтобы составить официальное заключение, требовалось тщательное исследование места взрыва, но о подъеме погибшего судна нечего было и думать. А тут еще, спустя несколько дней после катастрофы, 31 июля 1914 года, Германия предъявила России ультиматум: прекратить призыв в армию военнообязанных. В противном случае немцы грозили объявлением войны. Впрочем, Германия сама была уже готова к предстоящим боевым действиям, так как в стране уже давно шла скрытая мобилизация. Россия ультиматум проигнорировала, и уже 1августа 1914 года Германия объявила ей войну. Впоследствии 32 государства были втянуты в Германскую, или Империалистическую, войну. Название «Первая мировая» она получила только после начала Второй мировой войны в 1939 году.
1 августа 1914 года херсонские газеты сообщили о начале противостояния между Германией и Россией. По стечению обстоятельств начало войны совпало с ожидающимся в начале августа солнечным затмением. Во избежание домыслов и паники среди населения херсонский губернатор барон Гревениц обратился к обывателям с заявлением: «Явление это самое естественное в природе, и повторение его время от времени неизбежно. Население предупреждается не верить вздорным, невежественным толкам о том, что явление это будто бы имеет какую-либо связь с событиями текущего времени». А толков вокруг «небесного знамения» было более чем достаточно. Сразу же появилось множество «доморощеных» пророков и толкователей, предрекавших грядущие неприятности и ужасы.
Начавшийся военный конфликт меж Германией и Россией в первую очередь затронул находившихся в Германии русских подданных. Местные газеты сообщали в августе 1914 года о студентах, уроженцах Херсона, обучавшихся в вузах Германии, арестованных якобы за шпионскую деятельность. Моральным и физическим унижениям подвергались и русские туристы, которых начало войны застало в Германии. Так, семья известного херсонского судовладельца и судостроителя Спозито была заключена в тюрьму, где с людьми обращались как с закоренелыми преступниками. Возвратившись в Херсон, супруги долго не могли прийти в себя, радуясь, что еще легко отделались по сравнению со многими другими своими соотечественниками.
Из местных газет херсонский обыватель мог сделать заключение, что еще задолго до объявления войны часть германских подданных, проживавших на территории Херсонщины, была загодя предупреждена о грядущих событиях. В основном это были лица, занимавшие определенные посты и владеющие немалым капиталом. До 1 августа они успели обналичить счета, завершить операции с ценными бумагами, продать недвижимость и исчезнуть из России.
Много толков в местной прессе вызвала находка на вилле тайно выехавшего из Николаева в неизвестном направлении немецкого предпринимателя. На его вилле была обнаружена длинная бетонированная площадка неизвестного назначения. Один из представителей германского консульства в Одессе после официального уведомления о начале войны между Германией и Россией вскрыл себе вены.
С началом войны и продолжением всеобщей мобилизации в Херсоне заметно умножились патриотические проявления обывателей. Газеты сообщали о фактах благотворительности, о горожанах, жертвовавших различные суммы и вещи в пользу уходивших на фронт воинов и их семей. Известная далеко за пределами Херсона торговая фирма Пташникова объявила о сохранении рабочих мест за призванными на фронт. Она также взяла на себя обязательства по выплате пособия семьям своих служащих-фронтовиков.
Известен ряд случаев, когда домовладельцы уменьшали, а то и вовсе прекращали брать квартплату с семей воинов, находившихся в действующей армии. Редакции местных газет принимали денежные пожертвования от частных лиц, размещали на своих страницах подробные отчеты с указанием имен жертвователей и сумм. Очень часто в качестве жертвователей выступали малолетние дети. Так, редактор «Херсонских новостей» в статье «Лепта ребенка» упоминает 6–7-летнего мальчугана, принесшего в редакцию 10 копеек в пользу детей воинов: «Он – этот маленький мальчуган, который и говорит еще скверно, уже знает, что теперь война, что нужно жертвовать для детей тех, кто воюет. Он – который в обыкновенное время за эти 10 копеек получил бы целую массу удовольствий – теперь отказывается от них и отдает свои 10 копеек на воинов. Велик и славен народ, у которого даже маленькие дети жертвуют своими удовольствиями для блага других!»
Городская управа взяла под строгий контроль цены на основные продукты питания. В городе открылся целый ряд военных госпиталей, обслуживающий персонал для которых готовили здесь же, в Херсоне, на ускоренных курсах. Словом, с началом войны Херсон уже ничем не напоминал тот привычный сонный город, каким он был еще несколько месяцев назад в прошлой мирной жизни.
И всё же, пожалуй, по-настоящему ощутили херсонцы непосредственную близость войны лишь в октябре 1914 года. К тому времени приморская Турция ввязалась в войну на стороне союзников Германии, и в Черном море появились германо-турецкие военно-морские силы. В связи с этим причерноморские города России оказались в весьма опасном положении. Впрочем, Херсон не представлял для вражеского нашествия никакого интереса, так как строившиеся на верфи Александра Вадона военные корабли уже спустили на воду, а в остальном имеющиеся в городе промышленные предприятия были достаточно незначительны, чтобы оказывать какое-либо серьезное влияние на военные поставки для армии.
Другое дело Одесса и Николаев. В соседнем городе не прекращались активные работы по строительству миноносцев и других военных судов дредноутного типа (поколение военных кораблей класса «линкор») для Российского Черноморского флота. Ну а Одесса являлась, по сути, главным звеном защиты и контроля всего Днепро-Бугского района. Осознавая опасность высадки в окрестностях города вражеского десанта и попытки захвата Одессы, главную ставку сделали на минное заграждение, правда, лишь для защиты побережья.
Сам же город и вход в Днепро-Бугский лиман охранял отряд обороны северо-западного района Черного моря в составе канонерских лодок «Донец» и «Кубанец», а также заградителей «Бештау» и «Дунай». Несмотря на ряд мер, принятых согласно военному положению в городе и в порту, боеготовность судов и береговых укреплений защиты оставляла желать лучшего. Возможно, в этом свою роль сыграла уверенность в безопасной отдаленности Одессы от мест основных боевых действий. И конечно, подобной халатностью не преминули воспользоваться турки…
С наступлением сумерек в Одессе отключали электричество, и весь город погружался в темноту. Неукоснительное правило светомаскировки соблюдали и в порту, где лишь в случае крайней нужды использовали масляное и керосиновое освещение. Исключение составляли огни входящих или выходящих из гавани судов. 16 октября около 2:30 ночи в море был замечен неясный огонь, который наблюдатели приняли за огни вышедшего из одесского порта парохода РОПиТа. В 3:20 у Воронцовского маяка показались силуэты двух судов, следовавших в гавань со всеми установленными ходовыми огнями. То, что неизвестные суда оказались вражескими миноносцами, выяснили лишь в момент, когда вошедший в гавань турецкий миноносец «Гайред» выпустил по канонерской лодке «Донец» свою первую торпеду. Утопив лодку, «Гайред», помогая себе мощными прожекторами, сосредоточил артиллерийский огонь на «Бештау». Второй вражеский миноносец «Муавенет», обстреляв Нефтяную гавань и замерший темный город, развернулся, чтобы выпустить торпеду по единственной сохранившей боевую мощь и отчаянно сопротивлявшейся нашествию канонерке «Кубанец».
Нетрудно предугадать, чем бы закончилась вражеская атака на лодку, не успевшую развести пары и являвшуюся прекрасной неподвижной мишенью у причальной стенки. Однако в дело вмешался непредвиденный случай. В момент всеобщего хаоса дежурный портовый катер № 2 спешил на помощь горящим в гавани судам. В спешке и суматохе на полной скорости, на которую он только был способен, катер врезался в борт невидимого в темноте «Муавенета», готовившегося к торпедной атаке. Удар был настолько силен, что бронированный миноносец получил сильный крен и, отказавшись от дальнейших боевых действий, поспешил к выходу из гавани. После ряда удачных попаданий «Кубанца» «Гайред» двинулся вслед за «Муавенетом», и вскоре оба турецких миноносца скрылись во тьме.
Последствия вражеской атаки оказались существенными, хотя, может быть, и не настолько, как этого ожидали турки. Кроме военных судов, были повреждены гражданские пароходы «Витязь», «Вампоа», «Оксус», «Португал» и некоторые другие. Потоплена угольная баржа, стоявшая рядом с «Бештау». По чистой случайности уцелели несколько барж с фугасами и пироксилином, находившиеся тут же в гавани. В городе были разрушены трамвайная станция, сахарный завод и несколько емкостей с нефтью в Нефтяной гавани, к счастью, не воспламенившихся. Потери составили около 20 человек убитыми – в основном из личного состава военных судов. Нужно отметить, что вражеское вторжение, похоже, ничему не научило российских военачальников, ибо уже очень скоро подобная трагедия разыгралась в Севастополе. Причем последствия ее оказались гораздо серьезнее одесских.
Нападение турецких миноносцев на Одессу повергло херсонцев в настоящий шок. Местные газеты раскупали «с боем», а в редакциях не прекращались звонки от читателей, требовавших подробностей. Еще бы, ведь Одесса была рядом!
Позже, при расследовании всех обстоятельств неудач на Черном море, на вопрос, почему заблаговременно не были установлены мины на подступах к главным черноморским портам, хотя уже к тому времени план минных заграждений был разработан, – командование дало объяснение. Мины не ставили ввиду опасности для собственных кораблей и неизбежной потери их в период осенне-зимних штормов. А еще вследствие того, что активные действия вражеских сил у побережья России ожидали лишь весной 1915 года.
Впрочем, поздние попытки исправить ситуацию защиты северо-западных причерноморских земель с помощью минных заграждений оказались не совсем эффективными. В 1916 году в защищенный район сумела пройти германская подводная лодка «UC-15», которая установила мины на траверзе села Григорьевка. На одну из поставленных мин наткнулся вышедший из Очакова в Одессу пароход «Меркурий» судоходного общества «Орион». На момент взрыва на пароходе находились более 500 человек, из которых были спасены 164. В течение 3–4 минут пароход еще держался на воде и подавал отчаянные сигналы шедшему впереди крупному пассажирскому пароходу. Однако пассажиры уцелевшего судна, опасавшиеся подобной участи для себя, силой заставили капитана продолжить путь в Одессу, не обращая внимания на погибающих пассажиров «Меркурия». До гибели в 1986 году лайнера «Адмирал Нахимов» гибель «Меркурия» была самой крупной трагедией на Черном море.
Теги: I мировая война