Спасение замерзающих – не дело рук государства?
Ещё морозов нет, но уже достаточно холодно. Холодно на улице и почти так же холодно во многих городских квартирах – в тех, для которых по той или иной причине ещё не начался отопительный сезон
И это повторяется из года в год, по крайней мере в последние двадцать с лишним лет. Похоже, мы живём вовсе не в ХХІ веке с его высоко «продвинутыми» технологиями, а по крайней мере на уровне века 19-го, когда на заре строительства Херсона заботы о тепле в жилищах были личной проблемой каждого.
Как это было в начале городской истории
Вообще в те далекие времена на пустынном и безлесном берегу, где строился город, вопрос топлива для обогрева стоял чрезвычайно остро. Главным и практически единственным его видом (из-за отсутствия обширных лесов) был камыш, к счастью, изобильно росший по всей дельте Днепра и его притокам. Вообще невозможно переоценить значение камыша в жизни наших предков: это и строительный, и кровельный материал, это и спасительное топливо для очага зимой. Конечно, обогрев жилища камышом требовал определённого умения и внимания. В противном случае не миновать беды, ведь крыши землянок и глиняных лачуг были сделаны из того же легковоспламеняющегося материала – камыша и при случае горели ярким факелом.
Чуть позже, когда Херсон уже стал похожим на «большую деревню» и число жителей его увеличилось, камыш приобрёл ещё большую ценность. Теперь плавневые участки с камышом, принадлежавшие городу, находились под охраной объездчиков и сторожей, пресекавших несанкционированную порезку его. Городское самоуправление сделало камыш средством пополнения городского бюджета, продавая его как топливо всем желающим, которых было много, в том числе и иногородних. Впрочем, хотя нищая городская казна всегда требовала пополнения денежными средствами, для малоимущих херсонцев (как тогда говорили, недостаточных) делали значительные скидки, а совсем уж бедным отпускали камыш через благотворительные общества бесплатно. Помимо камыша для отопления использовали высушенные на корню стебли кукурузы, подсолнечника, солому и стебли крупных степных трав. На хуторах и в сёлах (там, где имелся крупный рогатый скот) топливо для печей изготавливали по древней технологии из смеси резаного камыша, соломы либо любой степной травы и коровяка, из которых формировали брикеты, которые затем высушивали. Высушенное топливо в печи горело дольше пучков камыша, создавая вполне приличную температуру, и долго сохраняло печной жар.
Дрова в степном крае не дёшевы
И всё же те, кто в состоянии был выложить немалую сумму за дрова или древесный уголь, были в гораздо лучшем положении. Ибо дрова не шли ни в какое сравнение с местным топливом для бедных. Лес из верховьев сплавляли по реке плотами через днепровские пороги, в Херсоне сортировали, отбраковывая то, что потом шло на дрова. Однако чтобы из пропитавшейся водой древесины получилось качественное топливо, её нужно было ещё сушить не менее одного-двух лет.
Центральный городской дровяной склад находился на Канатной площади (теперь бульвар Мирный), в центре нынешнего Херсона. Сажень дров (примерно 2х2х2 м) в мирное время, до 1914 года, стоила от 20 до 25 рублей, в зависимости от качества. Так, берёзовые и даже сосновые стоили дороже дров осиновых и вербовых. Цена же грабовых, считавшихся лучшими, доходила до 35 рублей за сажень. Могла бы себе позволить подобную роскошь, скажем, сестра милосердия с жалованием 300 рублей в год?
В конце ХІХ века для отопления в Херсоне начали широко использовать доставляемый сюда пароходами каменный уголь. Его можно было приобрести по вполне «божеской» цене, всего-то от 18 до 35 копеек за пуд (16,3 кг). С началом империалистической войны 1914 года вместе с ценами на продукты поползли цены на топливо. Обязательным постановлением херсонского губернатора, регулирующим цены на первостепенные продукты и энергоносители, делались попытки удержать их в определённых рамках. Тем не менее во второй год войны, в октябре 1915-го, цены на топливо были уже следующими: «Уголь: древесный грабовый І сорта 1 р. 60 к. (пуд). Грушевский (антрацит) без доставки – 55 к., с доставкой – 57 к. Керосин (кварта) – 17 коп., 1 фунт – 6 к. Дрова: вербовые 3 арш. без доставки – 44 руб. саж. Сосновые 3 арш. без доставки – 70 руб. саж.». Даже при жаловании в 400–500 рублей в год, без «квартирных», лишнюю сажень сосновых дров для отопления вряд ли кто бы смог себе позволить.
Керосин – не роскошь
Упоминаемый же здесь керосин, в мирное время стоивший чуть ли не две копейки литр, использовали в основном для освещения помещений. Кстати, окраины Херсона, куда не дошло электричество, в 1915 году всё ещё освещались керосиновыми лампами, которых насчитывалось около 800 штук. Что же касается пуска в 1909 году городской электрической станции, то в сущности, единственной отраслью использования электричества в быту было именно освещение, так как ещё и в помине не существовало электробытовых приборов.
Стоит отметить, что к началу века в Херсоне знали уже керосиновые примусы для приготовления еды. Но так как сей прибор был ещё весьма дорогим и не особо доступным для простого обывателя, в наличии у горожан их встречалось мало. К тому же регулярные поставки керосина в город оказались не такими уж регулярными.
Перебои с доставкой керосина в Херсон начались уже после 16 октября 1914 года, когда под покровом ночи два турецких миноносца вошли в гавань Одессы и хладнокровно расстреляли находившиеся у причалов суда. К тому же, по свидетельствам капитанов пароходов, курсировавших по маршруту Херсон – Одесса, в Днепро-Бугском лимане появились плавучие мины.
Впрочем, у товарищества «Братья Нобель», которому принадлежала большая часть кавказских нефтяных скважин и перегонных заводов, был ещё резервный путь доставки керосина – железной дорогой. Вот только с началом войны предпочтение в перевозках отдавалось в первую очередь стратегическим военным грузам. А посему доставку топлива в Херсон приходилось ожидать месяцами.
В период войны подорожало и местное топливо – камыш. И если три городских склада камыша: на Соляной пристани, Карантинном острове и на Военном форштадте – раньше отпускали топливо по цене 7 копеек пучок, то в январе 1915 года цену на камыш подняли более чем в два раза (16 копеек) и в одни руки уже отпускали не более 25 пучков камыша.
Стоит ли говорить, что в связи с неподъёмной для большей части населения ценой на топливо начались несанкционированные порубки древесных насаждений, которые десятилетиями разводили в Херсоне и его окрестностях, по плавням городской дачи. Не могло остановить браконьерские порубки и решение вице-президента румынского правительства Кочиаса (в то время в числе большой группы сановников, офицеров и солдат находившегося в эмиграции в Херсоне), который потребовал: «Имеющиеся в русских портах гружённые антрацитом пароходы и баржи, предназначенные для отправки в Румынию, отправлять в Херсон, для снабжения антрацитом всего населения Херсона».
Порубки и уничтожение посадок продолжались и в первые годы послереволюционного хаоса, практически до установления в городе советской власти и почти полностью уничтожили плавневые насаждения.
Проблемы в прошлом – есть альтернатива!
В июле 1915 года в окрестностях села Кардашинка были обнаружены огромные запасы торфа, а уже осенью началась его разработка. Как сообщали местные газеты, «расположенные рядом торфяники имеют неоценимое значение для города, так как стоимость выработки одного пуда торфа на месте производства исчислена городской управой в 5 копеек. Близость мест разработки торфа даст возможность в черте города иметь торф по цене 8–9 копеек за пуд, который по своему тепловому эффекту эквивалентен равному весу хороших дров».
Работы на Кардашинском торфянике не прекращались и с установлением советской власти в стране. К началу 40-х годов кардашинские торфоразработки представляли собой серьёзное и почти полностью механизированное предприятие. К этому времени был уже подготовлен и утверждён проект строительства тепловой электростанции на Кардашинских торфяных болотах мощностью в 20 миллионов кВт/час в год. Это должно было дать «можливість електрифікувати промисловість і сільське господарство Херсонського і Миколаївського округів». Но строительству электростанции и дальнейшему развитию промыслов помешала начавшаяся в июне 1941-го Вторая мировая война. Лишь после освобождения Херсона в марте 1944 года появилась возможность вернуться к прерванному войной труду. Одной из первых была восстановлена и возобновлена работа на Кардашинских торфяниках, где с началом нового сезона 1945 года трудились уже более двухсот человек. Спустя год, в 1946-м, добыча торфа здесь достигла небывалых, невиданных до революции объемов – 30 тысяч тонн за сезон! В том же 1946 году был введён в эксплуатацию новый Цюрупинский участок торфоразработок, который, по словам специалистов, обладал не менее громадными запасами торфа, чем Кардашинский.
Забегая вперед, отмечу, что в советское время торфоразработки здесь достигали внушительных размеров, и даже в первые годы независимости Украины в газетах ещё можно было встретить высокопарные заявления: «Кардашинские торфоразработки в состоянии заменить 10 угольных шахт» и даже далеко идущие планы строительства собственной теплоэлектростанции!
«Всем дрова» и «кухонная техника»
К концу 1920-х жизнь в Херсоне несколько стабилизировалась. В числе достижений новой власти можно отметить, что камыш как вид основного топлива отошёл на второй план. Печи в жилищах им практически уже не отапливали, а дровяные склады в городе предлагали «всем сухие дрова» по вполне приемлемой цене: «пиленые 4 вершка – 40 коп. пуд, не пиленые – 37 коп.». К тому же «учреждениям, а также рабочим и служащим при коллективной закупке допускается рассрочка до 4-х месяцев». Интересно, что и в этом вопросе делали ставку на советский коллективизм, так как официально кредит отдельным лицам не допускался. В тот период камыш исполнял роль лишь строительного и кровельного материала. Был в истории Херсона период, когда вновь пришлось вспомнить о камыше как о топливе – оккупация с 19 августа 1941 года по 13 марта 1944-го. С 1922 года в СССР начался массовый выпуск отечественных керосиновых примусов, изготовлявшихся за границей ещё с 1890-х, который осуществлялся первым государственным меднообрабатывающим заводом в г. Кольчугино Владимирской области. Конечно, мгновенно насытить рынок «мечтой хозяйки» единственному заводу было не под силу, так что отечественные керосинки массово появились в Херсоне лишь к началу 1930-х годов. В конце их в быту появились керогазы. Такие приборы
к началу войны были практически в каждой советской семье. Ну а электричество, как и до революции, использовали главным образом лишь для освещения помещений.
Газ в быту херсонцев
Пожалуй, сейчас в это трудно поверить, однако после присоединения Западной Украины к СССР в 1939–1940-х годах из 15,2 миллиарда кубометров разведанного на территории страны газа 9 миллиардов приходилось на Украину. Но лишь в послевоенные 1946–47 годы начались интенсивные разработки месторождений. В 1948-м был пущен в строй газопровод Дашава – Киев, в начале 1950-х он продлился: Дашава – Киев – Брянск – Москва. В том же году на территории Харьковской области было открыто крупнейшее не только в Украине, но и в Европе Шебелинское газовое месторождение, введенное в эксплуатацию в 1956 году. Вместе с тем уже в 1952 году в Херсоне была основана межобластная контора сжиженного газа, которая занялась работами по газификации городских квартир. В том же году она установила 110 газовых плит. В 1954-м газифицировано уже 1700 квартир. В последующие годы темпы газификации неизменно возрастали.
6 августа 1957 года Херсонская газета «Наддніпрянська правда» сообщала своим читателям: «Херсонщина одержить природний газ. Поблизу міста Харкова відкрито і вводиться в промислову розробку нове газове родовище – Шебелінське. Тепер провадиться будівництво магістрального газопроводу Шебелінка – Одеса, від якого будуть відгалуження до Херсона і Миколаєва… В Херсоні і Миколаєві буде газифіковано понад 20 промислових підприємств, а також буде проведена газифікація… Дуже вигідно використовувати природний газ як енергетичне паливо. Досить сказати, що собівартість умовного палива, одержаного з природного газу, в п’ять разів нижча собівартості вугілля. На спорудження газового промислу і магістральних трубопроводів потрібно часу і капіталовкладень в кілька разів менше, ніж на спорудження відповідних шахт… Нема сумніву в тому, що Херсон і Миколаїв найближчим часом будуть газифіковані». Уже с 1960 года сдача построенных в Херсоне многоквартирных домов производилась с установленными на кухнях газовыми плитами. Однако только лишь в 1964 году Херсон был подключён
к газопроводу Шебелинского месторождения, и для горожан началась новая жизнь: «Напередодні Нового року мешканці будинку № 26/2 по проспекту Ушакова одержали хороший подарунок. Ще 127 квартир робітники газового господарства підключили до мережі. Страви до новорічного столу господарки готуватимуть вже на природному шебелинському газі», – делилась радостью с читателями газета «Наддніпрянська правда». В 1981 году в городах и посёлках городского типа Украины был газифицирован 81% из числа общего количества квартир.
Не были забыты и сельские жители. Хотя газификация сёл двигалась очень уж медленно, с каждым годом увеличивались объёмы снабжения сельчан углём. Так, в 1964 году в сёлах Херсонщины были реализованы 182 тысячи тонн каменного угля. В 1965-м – уже более 200 тысяч по вполне приемлемой цене даже для пенсионеров – 15 рублей за тонну. Проблемы доставки угля тогда чаще всего решались при помощи традиционной «пол-литры».