Экскурсия по улицам Херсона. На месте «белого» дома стоял цирк
Продолжаем исторический экскурс по старому Херсону. Ныне в зоне нашего внимания – всё та же главная херсонская улица Почтовая (с 1890-го – Говардовская, ныне – проспект Ушакова), протянувшаяся с юга на север и разделявшая к началу ХХ века город практически пополам
Мы начинали прогулку с Одесской площади – так до революции называлась площадь, примыкавшая к современной набережной на проспекте Ушакова, где тогда находилась пристань РОПиТ. Несмотря на старание городских властей хоть чуточку облагородить участок у истоков улицы, ещё и в ХХ веке местные грабари с оглядкой копали здесь глину, а мусорщики под покровом сумерек свозили городской мусор. Всё такой же неустроенной эта площадь оставалась не только в революционное время, но даже и в первые десятилетия советской власти.
Сошедшие с парохода пассажиры, сделавшие первые шаги по брусчатке Почтовой (Говардовской), могли наблюдать разительные «херсонские парадоксы» – красивое здание управления порта у северной границы площади и заросли бурьяна высотой чуть ли не в человеческий рост. В чаще дикой растительности пассажиров-одиночек, экономивших на извозчике, в лихие и голодные времена начала 1920-х караулили местные так называемые скифы- кугуты, одинаково ловко очищавшие и карманы, и кошельки путников. Впрочем, дороже денег тогда ценились, конечно же, продукты питания.
Экспроприация ценностей на этом достаточно многолюдном по причине находившейся здесь пароходной пристани отрезке улицы не прекращалась и тогда, когда по соседству, в здании управления работ херсонского порта, разместился транспортный отдел ЧК. Мало того, именно здесь, что называется под носом у чекистов, произошло однажды крупное и дерзкое ограбление с перестрелкой и тяжёлыми ранениями.
Заложники вместо участников
В 1921 году государственную политику военного коммунизма сменил НЭП (новая экономическая политика). Тогда в Херсоне, как и по всей голодной стране, открывались частные коммерческие производства, фирмы и фирмочки с выплывавшим «из тени» капиталом и с весьма приличными доходами от новых предприятий. Конечно, сие обстоятельство никак не могло остаться в стороне от ока местного криминалитета. В городе начался форменный беспредел практически с еженощными перестрелками и трупами…
12 декабря 1920 года Херсонская уездная чрезвычайная комиссия опубликовала приказ «по городу Херсону и его окраинам о борьбе с грабежами и налётами». В нём были такие строки: «В целях ликвидации подобных явлений… УЧК поставлена в необходимость взять заложников из среды зарегистрированного уголовного элемента. УЧК ставит в известность всех бандитов, перекупщиков краденого и им подобных, что, начиная с 13 декабря с 10 час. утра, за каждый случай налёта и грабежа в городе и его окрестностях УЧК будет РАССТРЕЛИВАТЬСЯ часть арестованных заложников и браться новые, а также пойманные на месте преступления при налётах будут РАССТРЕЛИВАТЬСЯ».
Но этих жестоких мер оказалось недостаточно, чтобы оградить жизнь, покой и имущество граждан в Херсоне. Мало того, заведомо предупреждённые о мере наказания бандиты становились злее, а налёты – кровавее. Теперь уже грабили не только частников…
В сумерках вечера 29 марта 1922 го-да у бывшей пристани РОПиТ отшвартовался пришедший из Николаева катер «Спартак» с пассажирами. Кроме того, под охраной на судне были доставлены два мешка советских денег – 9 миллиардов рублей и мешок с обувью, как следовало из протокола, «в количестве пяти пар для сотрудников Уфинотдела”. Конечно, советские миллиарды начала 1920-х ничего общего не имели с миллиардами самодержавного периода страны. Уж слишком они были похожи на наши украинские купоны 1990-х, когда мы все поголовно попробовали себя в роли нищих миллионеров.
Сейчас это покажется смешным, однако не менее важным грузом в те времена были и эти пять пар обуви, ибо обувь тогда была неимоверным дефицитом. В подтверждение можно привести воспоминания дочери профессора Александра Фандер-Флита, жившего тогда в Херсоне и стоявшего у истоков херсонского политехнического института. Она писала о том, что столичный профессор – светило мирового масштаба, волей судьбы заброшенный с семьёй в наш город, весной 1920-го вынужден был ходить на лекции босым, пока не выменял на рынке деревянные колодки!
Потому груз денег и обуви сопровождала «элита» учреждения, главные уполномоченные лица фин-отдела: вооружённый револьвером заведующий, секретарь, счетовод и курьер с винтовкой. Расположившись с деньгами и башмаками в двух нанятых на пристани пролётках, сопровождающие двинулись в Уфинотдел. Однако практически под окнами ЧК из засады к проезжавшим бросились до 10 вооружённых бандитов, на бегу открывших беспорядочную пальбу из винтовок и револьверов. Получив несколько серьёзных ранений, деморализованные сопровождавшие не успели сделать в ответ ни единого выстрела. Они были обезоружены и выброшены из пролёток. Занявшие их места в экипажах нападавшие бросились удирать с места преступления. Высыпавшие на улицу чекисты открыли вслед пальбу и даже попытались организовать погоню, однако время было уже упущено. В процессе перестрелки пострадали несколько прохожих.
Пустые пролётки обнаружили вблизи бывшего пивзавода Билыка, бандитов же и мешков простыл и след. Согласно приказу УЧК, наказание за вину грабителей груза Уфинотдела понесли заложники…
На углу Говардовской и Гимназической
Пожалуй, сразу же стоит уточнить, что бывшая Говардовская, ныне проспект Ушакова, уникальна ещё и тем, что её не пересекает ни одна улица. То есть формально-то они пересекают, вот только после пересечения имеют совсем иные названия. Так, улица Соборная (Ленина) в продолжении своём называется уже Гимназической (Красностуденческой). Минуя этот перекрёсток, ныне с довольно интенсивным движением, херсонцы даже не подозревают о том, что в далёком 1904 году здесь разыгралась жуткая трагедия. Но об этом, наверное, всё же лучше рассказать с самого начала.
Ровно 116 лет назад, в мае 1901 года, в Херсон на гастроли прибыла широко известная в те далекие времена труппа цирка Александра (так в афишах, на деле – Адольфа) Девинье. Приезду труппы предшествовали широкая рекламная кампания и грандиозное, дотоле точно не виданное строительство на Ярмарочной площади огромного (по херсонским меркам), на 1500 зрительских мест, деревянного цирка, начатое за две недели до даты объявленных гастролей большой местной столярно-плотничьей артелью. Три с половиной десятка мастеров возвели это сооружение за рекордно короткие сроки. «Цирк громаден по своим размерам, – писала газета “Югъ” в те дни, – и не лишён многих удобств. При цирке конюшня на 30 лошадей, целая амфилада уборных для артистов. Все места для публики расположены на высоте. В целях безопасности цирк имеет четыре выхода с галерей и четыре выхода из циркового партера. Очень существенна близость помещения с одной стороны к водокачке, а с другой – к пожарному депо. Кровля цирка тесовая».
Упоминание о тесовой крыше было явно не случайным. Обычно гастролировавшие в Херсоне труппы давали свои представления в больших парусиновых шапито, устроенных при помощи шестов и растяжек на манер шатра. Несмотря на то, что на каждом таком представлении за порядком обязательно следил полицейский наряд, сорванцы-мальчишки умудрялись забираться на «крышу» этого сооружения, откуда, предварительно прорезав ножичком, а то и просто проковыряв гвоздём дыру, смотрели сверху представление. И мало того! Вниз, в зал на головы зрителей через эти прорехи летели плевки, недозрелые яблоки, а порой и ещё что похуже. Так, однажды пущенный в прореху камень нанёс тяжёлую травму супруге довольно важного херсонского чиновника. Тесовая же крыша гарантированно исключала подобные сюрпризы.
Выступления цирка Девинье в мае – июне 1901 года превзошли самые лучшие ожидания. Пожалуй, это была самая грандиозная праздничная феерия, увиденная херсонцами в то время. Шутка ли, за полтора месяца гастролей в небольшом по сути, всего в 60–70 тысяч человек, городе было дано 40 представлений при полном аншлаге!
По завершении гастролей накануне отъезда труппы из города в цирке был устроен прощальный раут, в финале которого публика наградила полюбившихся артистов долго не смолкавшими аплодисментами. Сам же директор, господин Девинье, увенчанный подобно античному герою венком из зелени и цветов, был удостоен памятного подарка в виде серебряного сервиза с выгравированной надписью «Симпатичному и энергичному директору г. Девинье от благодарной публики». А ещё ему был преподнесён написанный одним из местных художников его портрет в богатой золочёной раме. Торжества в честь труппы продолжались до поздней ночи.
На следующий день практически всё пространство у пристани, от которой уходил пароход «Русалка», увозивший артистов из Херсона, было заполнено массой провожавших. Они хотели лично засвидетельствовать своё почтение полюбившимся артистам…
Новые гастроли
Спустя три года, в 1904-м, цирк Александра Девинье вновь прибыл на гастроли в Херсон. Лишь только стало известно о скором приезде труппы, город замер в трепетном ожидании новой встречи с цирковыми профессионалами. Правда, прежнее место размещения цирка на Ярмарочной площади между водонапорной башней и пожарным депо было занято проходившей в Херсоне ярмаркой. И городская управа решила отвести для цирка место гораздо ближе к реке, на пересечении улиц Говардовской и Гимназической (продолжение Соборной). Тогда здесь
ещё существовал удобный для сборки лёгкого деревянного цирка пустырь.
Цирк, шагая в ногу с духом нового времени, приехал со свежей программой. Стоит сказать, что на просторах страны только-только стали появляться первые спортивно-транспортные средства – мотоциклы. А посему главный упор в тот раз Девинье сделал на них. Гвоздём программы стали гонки «циклистов» по трек-забору. Позднее, уже в наше время, подобный аттракцион назывался гонками по вертикали на мотоциклах. Кроме того, цирковая программа включала ещё одну новинку – соревнование по французской борьбе, которая носила громкое название «Первый всероссийский чемпионат по французской борьбе при участии заграничных чемпионов». Призовой фонд чемпионата составлял целых сто рублей. Тогда это были вполне приличные деньги, за которые можно было и попотеть на арене. Словом, пожалуй, всё было бы на высшем уровне, как в первый приезд, однако…
Трагическая ошибка
Одним из номеров цирковой программы была пантомима «Медведь и часовой». Роль медведя, не отличавшаяся особой сложностью – немного порычать, а потом эффектно упасть, обычно исполнял кто-либо из свободных артистов. Единственным минусом была наша южная жара, из-за которой находилось мало желавших напялить на себя тяжёлую и пыльную шкуру-костюм. В тот день изображать медведя довелось запойному цирковому реквизитору Антону.
В финале сцены «часовой» выстрелил в «медведя» из ружья, однако патрон дал осечку. Актёр достал запасной патрон, перезарядил ружьё. Выстрел – медведь упал. Под смех и аплодисменты поверженного мишку уложили на ружья и унесли. За кулисами шутки ради носильщики сбросили Антона в тёмном углу под галёркой и, не дожидаясь, пока тот поднимется, преспокойно удалились.
На следующий день реквизитор был не нужен, так как вечером шла французская борьба. Ещё через день его опять не хватились, посчитав, что тот снова запил и шляется по кабакам. В то же время зрители галёрки стали жаловаться на тяжёлый запах. А тут ещё костюмерша проводила ревизию и обнаружила пропажу костюма медведя. Так как шкура стоила больших денег, на поиски её были подняты все актёры.
Вскоре «медведя» отыскали там, где его бросили после финала пантомимы. Шкуру вытащили на свет, а внутри…
Прибывший вместе с полицией врач установил, что Антон был убит выстрелом в сердце. Осмотр запасных патронов показал, что все они были заряжены картечью. Но так как подготовка патронов к представлению являлась обязанностью самого реквизитора, посчитали, что произошёл несчастный случай, и ход делу решили не давать. Девинье, в свою очередь, «подмазал» кого надо и постарался, чтобы сия трагическая история за стены цирка не вышла. Городская газета «Югъ» скромно промолчала. Однако какие-то слухи по городу всё же поползли, что не преминуло сказаться на финансовом положении цирка. Что только ни старался сделать директор цирка – доходы падали… Пришлось даже сокращать жалование артистам. В некогда дружной труппе начались разногласия и ропот…
Пожар в цирке…
День 6 июня 1904 года в Херсоне выдался солнечным и жарким. Артисты отдыхали на съёмных квартирах, готовясь к вечернему представлению, как вдруг… «Когда мы добежали, цирк казался огромным костром, – вспоминал в своих мемуарах о херсонском пожаре известный цирковой артист, учитель славного Юрия Никулина Дмитрий Альперов. – За квартал уже трудно было дышать от дыма. Пожарные были бессильны что-либо сделать. Картина была жуткая. Огонь полыхал, а из него нёсся отчаянный, непередаваемый вой животных. В огне бились лошади, которых не успели вывести… Здание горело всего каких-нибудь полчаса. Погода стояла жаркая, строительный материал был сухой, крыша толевая. Всё содействовало огню, и цирк горел, как факел. Все свои сбережения артисты цирка вбивают в производственный реквизит, порой недоедая, и вот стихией уничтожено всё, что копилось много лет и стоило упорного труда… О причинах пожара болтали разное. Кто-то рассказывал, что пожар произошёл от спиртовки. Другие утверждали, что был поджог и что за несколько дней до пожара директорские сундуки с костюмами были отправлены в Одессу. Конечно, дирекция пострадала меньше, чем лишившиеся всего артисты… Поджог цирка был вполне возможен, так как задолженность Девинье исчислялась тремя с чем-то тысячами, а пожар покрывал их».
Как бы там ни было, но причастность Девинье к пожару доказана не была. Сердобольные херсонцы собрали в пользу погорельцев около тысячи рублей. Однако это было каплей в море. Каждому досталось не более 50 рублей.
Тяжело проследить, как в дальнейшем сложилась жизнь артистов погорелого цирка. О самом Девинье известно, что он успешно продолжал заниматься антрепренерской деятельностью. Последним его детищем был московский цирк на Садово-Триумфальной улице. Наконец, в 1914 году, в период империалистической войны, австрийский подданный Адольф Девинье был интернирован и канул в Лету.