А мусора всё больше…
Антигуманный лозунг, гласящий «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», как нельзя кстати подходит к ситуации, сложившейся с бытовым мусором в Херсоне. Люди столкнулись с этой проблемой еще с самого основания города. Впрочем, глубокие овраги, граничащие с валами Херсонской крепости с севера и востока, являлись просто идеальным местом для свалки и некоторое время исправно служили жителям молодого города. Но Херсон рос — вместе с ним росли и объёмы мусора. В летний зной зловоние и ядовитые испарения наполняли воздух вблизи оврагов, становясь основой постоянно возникающих эпидемий дизентерии, брюшного тифа и других болезней в городе. Весенние воды, а также ливни смывали кишащие болезнетворными микробами органические отходы в реку, из которой потом жители расположенных ниже по течению Днепра Греческого предместья и Кузней черпали воду для бытовых нужд. Примерно в середине XIX столетия к моменту упразднения Херсонской крепости городские власти обратили внимание на существующий под её стенами очаг инфекции и издали ряд обязательных постановлений, запрещающих сброс мусора в овраги. Но принятые меры результатов не дали. Жители разросшегося на левом берегу оврага Военного форштадта продолжали заполнять его бытовыми отходами, сюда же ссыпали навоз и выбрасывали павших домашних животных. По оврагам среди мусорных гор, подвергая опасности свои жизни, рыскали в поисках случайного железа нищие и дети. Иногда глинистые стены оврага обрушивались вниз, погребая под собой незадачливых искателей, о чём неоднократно сообщали местные газеты. В конце XIX века возле единственного переезда, носившего название Чёртов мост, который соединял Военный форштадт с городом, был учрежден полицейский пост. В обязанности дежурного полицейского входило наблюдение за деревянными ограждениями, установленными по распоряжению Городской управы у самых обрывов. Оказание помощи попавшим в овраг (а это, по свидетельствам тех же газет, случалось довольно часто) и надзор за выполнением постановлений о запрещении сброса мусора. Да разве мог один полицейский уследить за всем? Ограждение растаскивали на дрова сами же жители Военного форштадта, да и мусора в овраге прибавлялось с каждым днем. Даже служащие «ассенизационного обоза» (был в Херсоне таковой, занимавшийся выкачкой выгребных ям и чисткой уборных) умудрялись сливать сюда нечистоты. Свалка в овраге под стенами крепости, среди разросшегося Херсона, окончательно была засыпана землей уже после Великой Отечественной войны.
Еще одним крупным местом сброса бытовых отходов был овраг, начинавшийся вблизи нынешних Жилмассива и площади Ганнибала. Овраг служил естественной границей, разделяющей центр города и Забалку. Устав бороться со своеволием жителей города, Городская управа специальным постановлением разрешила сброс в балку строительного мусора. Таким мусором разрешили засыпать овраг со стороны Тюремного замка (квартал между проспектом Ушакова и улицей Карла Маркса) и до Клушинского моста (район улицы Тракторной). Игнорируя постановления Управы, жители города везли в балку любой мусор и высыпали там, где желали. В результате после ливней и таянья снега в балке образовывались зловонные озера, отравлявшие воздух. Не смогли бороться с этим ни наряды полиции, ни протоколы и привлечения нарушителей к ответственности. Не уменьшались мусорные кучи и в других местах города. Так, в 1899 году херсонская газета «ЮГъ» писала: «Проходя по Панкратьевскому мосту, невольно обращает на себя внимание зловонное болото, образовавшееся с левой стороны. Куда жители, не стесняясь, сбрасывают всякий сор и даже мертвых животных».
В том же 1899 году в местной прессе появились сообщения о том, что за границей и в России были успешно проведены опыты по переработке органических отходов, в результате чего был получен газ, пригодный для использования в быту, в частности, для освещения улиц: «Уличное освещение, которое займет, по отзывам, первенствующее место между всеми существующими способами, ибо оно в силе света не уступает электричеству и превосходит его дешевизной, несложностью ухода и безопасностью. Газ добывается из городских отбросов и дает яркое освещение. Совершенно не коптящее пламя при обыкновенном давлении в газопроводах. Этим способом достигаются две цели: во-первых — дешевизна освещения. Во-вторых — полное уничтожение дорого-стоящих свалок. Все отбросы, всякий мусор будет отправляться в газовый завод» — сообщала газета «ЮГъ». Увы, херсонцам так и не пришлось порадоваться уничтожению свалок. У города не было средств даже для строительства электростанции, а тем более денег на проект и внедрение в жизнь столь фантастической идеи. На следующий год потерпел неудачу и проект петербургской фирмы «Р. Кольбе». Её представители обратились в херсонскую Городскую управу с предложением установить особую систему печей инженера Кори для сжигания бытового мусора. А в 1903 году Херсон посетили представители английской компании «Горбфоль». Она занималась постройкой деструкторов — сооружений, предназначенных для уничтожения твердых органических отходов также путем сжигания. Незадолго до приезда в Херсон вышеназванная компания уже установила экспериментальную печь в Одессе и предлагала такую же Херсону. Но для этой цели тоже не нашлось средств. Вместо этого отвели новое место для свалки — «на городском выгоне в количестве 5 десятин по левую сторону почтовой дороги на Николаев». Все эти свалки, а также устроенные многими владельцами тайные «поглощающие скважины» для сброса жидких нечистот привели к тому, что уже в 1909 году пробы воды, взятые в городских колодцах санитарной комиссией, были признаны неудовлетворительными.