Голову генерала Максимовича турки выставили на крепостной стене

В одном из последних номеров за 2009 год (№ 51) «Гривна» писала о пропавшем из склепа под Екатерининским собором черепе князя Григория Потемкина. Удивительно, но по крайней мере еще в двух захоронениях, находящихся на территории собора и принадлежащих героям времен осады Очакова, недостает этой главной части тела

Впрочем, обо всем по порядку. 30 июня 1788 года русская армия подошла к мощно укрепленной турецкой крепости Очаков. План штурма, предложенный Александром Суворовым, князь Потемкин отверг. Дабы сберечь силы и жизни солдат, решено было начать осаду города по всем правилам военного искусства. 12 июля из Херсона под стены крепости доставили первые осадные орудия. По словам очевидца событий Романа Цебрикова, состоявшего при походной канцелярии князя Потемкина, каждое из них тащили до 20 волов. Мощные херсонские стенобитные орудия стали основой осадной артиллерии и уже спустя несколько дней приступили к методичному разрушению пригородных укреплений. Почти нескончаемым потоком тянулись в эти дни к Очакову армейские подкрепления. Длинные обозы доставляли порох, ядра, продовольствие. Везли новые пушки, которые тут же устанавливали на предварительно подготовленные позиции, и они с ходу включали свои голоса в общую канонаду. Светлейший приказал не экономить орудийный припас. Две недели осады города несколько сократили расстояние от русских передовых редутов до неприступных городских стен. Однако турки в надежде отстоять крепость ярост­но сопротивлялись и даже порой отвечали внезапными отчаянными вылазками. В одной из таких контратак с турецкой стороны участвовали до трех тысяч человек. К тому же еще не испытывавшие недостатка в порохе и ядрах турецкие канониры боеприпасы не берегли…

История первая: любимец и друг Светлейшего

Начнем с того, что князь Григорий Потемкин был личностью далеко не однозначной. До сей поры не утихают споры о значимости его действий в истории российского и даже современного украинского государства. Можно по-разному относиться к его личности, принимать либо отвергать его деяния, однако любовь простых солдат под Очаковом Светлейший всё же заслужил. «Как он человеколюбив!.. В армии никто из офицеров и штаб-офицеров не дерзал наказывать солдата: сей имеет прямой к Светлейшему доступ для чинения жалоб…», – пишет в своих записках уже известный нам переводчик походной канцелярии Потемкина Роман Цебриков. Да и офицерский состав если и не любил Светлейшего, то хотя бы жаловал. Только вот с Александром Суворовым ужиться Григорию Александровичу никак не получалось. Среди окружения офицеров князь особо выделял первого губернатора Екатеринослава генерал-майора Ивана Максимовича Синельникова, человека далеко не заурядного. Долгая, многолетняя дружба связывала Потемкина с генералом. Честность, порядочность и ответственность Ивана Максимовича в порученных ему делах были давно хорошо известны Потемкину. Это Синельникову, не раздумывая, поручил он в 1787 году составление маршрута и подготовку к приему путешествующей Императрицы. Кроме того, выходец из запорожских старшин, генерал-майор Синельников пользовался безграничным доверием служащих под российским знаменем остатков казачьего войска. Оттого-то и поручил Светлейший преданному генералу управление делами весьма важными: устройство флота и снабжение армии продовольствием.

В середине июля над Очаковом разразилась ужасная буря, продолжавшаяся около недели, и только 25 числа ветер стал стихать. Истомившись вынужденной праздностью, князь Потемкин с группой штабных офицеров проводили рекогносцировку на местности ввиду осажденной крепости. Губернатор Синельников, вызвался сопровождать Светлейшего. Конечно, подобная кавалькада не могла не привлечь внимание турецких канониров, уже давно пристрелявших нейтральную зону. Первое же выпущенное из крепости ядро едва не снесло с коня чудом уклонившегося Потемкина. Однако глухой взрыв и крик, полный боли, оповестили, что смертоносный снаряд всё же нашел свою жертву. Обернувшись князь увидел поверженного наземь генерала-майора Синельникова. Далее предоставим слово очевидцу: «В сумерках приехал Светлейший; привезли одного раненого из наших егеров и офицеров, и что всех более удивило, то, что это был губернатор Екатеринославской губернии, Синельников, который ядром ранен в пах … когда Светлейший князь прислал к нему объявить свое сожаление, и что ему, губернатору, совсем бы не нужно было подвергать себя такой опасности, то он велел князю сказать, что таковых, как он, губернаторов двадцать сыщутся на его место; но просит князя не подвергать себя такой опасности, ибо Потемкина в России другого нету». К вечеру следующего дня генерал-майор Синельников скончался. Похоронили его в церкви Кинбурнской крепости. Рассказывают, что на похоронах губернатора князь Потемкин, не стесняясь, плакал навзрыд, тяжело переживая смерть близкого и верного друга.

В 1802 году сын генерала-майора Василий перенес останки очаковского героя в ограду херсонского Екатерининского собора. Еще через 100 лет, в 1902 году, с целью реста­врации захоронения возле могилы Ивана Максимовича собрались связанные родственными узами представители славно известных дворянских семейств старой России: Синельниковы, Фон-Таль, Комстадиус, Альбрандт. Нанятые рабочие приступили к раскопкам. Подробный отчет о вскрытии был представлен в местной газете «ЮГъ»: «Скелет оказался далеко не полным: черепа нет. Не достает многих мелких костей рук и ног… Обращает на себя внимание, что в гробу не найдено ни крестика, ни ордена, ни даже образка. Нет признака мундира и только несколько металлических и костяных пуговиц и ромбических позолоченных пряжек с изображением двуглавого орла одиноко затеряны среди костей…» Тщательно собранные останки Ивана Синельникова были уложены в небольшой деревянный, а затем в свинцовый гроб и «опущены в старую могилу, где предварительно был устроен на каменных сводах склеп». Уже в сентябре 1902 года газета «ЮГъ» сообщила: «Вновь выстроенный под личным наблюдением губернского архитектора К. И. Квинто памятник представляет собой точную копию старого обелиска. Гербы и барельефные портреты сделаны из карского мрамора художницей-скульптором И. Я. Данисевич». Единственное, что можно здесь еще добавить: в надпись на новом обелиске вкралась ошибка. Вместо указанного в дневниках очевидца Романа Цебрикова дня смерти Синельникова стоит дата «1 октября 1788 года».

Та же дата была выбита на памятнике-пирамиде, возвышающемся на крутом берегу реки Ингулец, у села Садово, в бывшем имении потомков Ивана Синельникова. Теперь уже давно этой таблички нет, а сам памятник, испоганенный современными вандалами, вот-вот рухнет в воды подмывающего берег Ингульца…

История вторая: «…был сильно порубан и повержен на землю…»

В ограде Екатеринин­ского собора, неподалеку от обелиска Синельникову, есть скромная, поросшая зеленым мхом могильная плита. Это могила очаковского героя генерала-майора Максимовича. В 1873 году на надгробии была уста­новлена медная доска с текстом: «Генерал Максимович убит 1 (?) ноября 1788 года при осаде Очакова». Неумолимое время не пощадило не только надгробную плиту, но и стерло из бытия имя генерала.

В большинстве публикаций, где встречается фамилия Максимовича стоят инициалы «П. С.». Однако, по некоторым данным, имя погибшего генерала было Степан. Еще одна неточность: почему-то в большинст­ве поздних публикаций говорится о том, что генерал, усыпленный бездействием турецких войск на своем участке, потерял бдительность, за что поплатился не только своей жизнью. Во время предпринятой ночной вылазки 2 тысячи турецких янычар вырезали сонных русских солдат и офицеров. Среди погибших был и генерал Максимович, «не успевший даже обнажить своей шпаги». Одна­ко обратимся к словам очевидца Романа Цебрикова, прилежно день за днем описывавшего очаковскую осаду: «11-го ноября. На рассвете турки выслали из города в великом числе на вылазку, напали на нашу вновь устроенную батарею на фланге левом, отняли две полевых пушки и поставили было уже на завоеванной ими батарее знамя свое, перерезав малое число людей, в сей батарее от холоду уснувших; но находившийся там на карауле генерал Максимович, разбудя солдат, пошел сам вперед и имел несчастие по сильном врагу сопротивлении быть сильно порубан и повержен на землю; в которое время турки отрубили ему голову, унесли в город. Солдаты же пошли на штыках, прогнали турков, отняли знамя и отби­ли одну пушку, и, гнавшись за ними, нашли и другую во рву…» Из этих строк становится ясно, что генерал-майор Максимович геройски погиб в жестоком бою со шпагой в руках.