Ищите клады по легендам
Более тысячи золотых монет царской чеканки, по оценке экспертов, стали одним из самых крупных кладов, найденных в Херсоне. Правда, о кладах, открытых в городе в советский период, принято было особо не распространяться, держа «государственную тайну» в строгом секрете. А может, это делали просто для того, чтобы не «расстраивать» менее удачливых советских граждан. Лишь только на заре становления новой власти газета «Херсонский коммунар» довольно часто печатала сообщения о находках, «припрятанных буржуями». Так, в одном из номеров «Херсонского коммунара» сухо сообщалось о том, что «.. на старом христианском кладбище, в старых склепах, Округрозыском обнаружена церковная утварь – кресты и др.». Спустя несколько дней новое сообщение в этой же газете. В самом центре города, по Гоголевской улице (ныне улица Гоголя), во дворе «детского дома-изолятора для дефективных № 1», при копке ямы была обнаружена небольшая коробочка. В ней оказались «три золотых креста, два ордена Анны и один – Станислава». Не без того, конечно, что кое-что из когда-то найденного, невзирая на цепкую руку государства и минуя его бездонные закрома, навсегда исчезло на просторах нашей огромной родины или за границей. Что, когда и сколько – этого мы теперь уже точно не узнаем.
Кстати, возможно, не распространялись о находках как раз с целью не провоцировать обывателей и не подогревать их страсть к подобным поискам. Ведь даже уже в наше время, когда, казалось, все «основные» клады давно уже найдены, после публикации статьи в «Гривне» (от 5 октября 1995 года) в городе начался «кладоискательский» бум. Клады искали в подвалах и чердаках старых зданий, а самые отчаянные спускались даже в немногие известные, но так до конца не изученные херсонские подземелья. Может, кто-то что-то и нашел, однако это, скорее, были сокровища больше культурно-бытовые, способные заинтересовать лишь музейных работников и собирателей житейской старины. Такие находки в старом городе случаются и поныне.
Так, совсем недавно, уже в этом году, неутомимым исследователем тайн подземного Херсона Сергеем Макаровым в одном из таких лабиринтов были обнаружены хорошо сохранившиеся каменные жернова для ручной мельницы. Вот, правда, за всё время своих поисков, а это порядка лет 40, ни золотых слитков, ни россыпей серебряных монет он так и не нашел. К разочарованию многих надеющихся на это, не нашлись старинные драгоценности и в недрах Екатерининского колодца, который вот уже полгода чистит бригада рабочих. Хотя этот итог вполне можно было предугадать. Мало того, до сей поры не обнаружен и легендарный подземный ход, по преданиям связывающий колодец с подвалом Екатерининского собора. Зато всё той же бригадой рабочих было поднято на поверхность множество гранат и прочих боеприпасов времен последней войны. Тоже своеобразный клад, правда неприятный и смертоносный. Не стану, однако, убеждать рьяных херсонских кладоискателей в тщетности их усилий, скажу лишь одно: раз не нашли – наверное, не там искали. А клады на территории Херсонщины наверняка еще не перевелись и где-то ждут не дождутся своего часа.
Вот, к примеру, в одном из номеров исторического журнала «Киевская старина» за 1902 год, со ссылкой на Херсонскую газету «ЮГъ», был напечатан очерк о старейшем на то время херсонце Михаиле Комарове. На то время херсонскому долгожителю было уже никак не менее 130 лет. «Дед Каланчак», под этим прозвищем Комаров был известен в городе, был настоящим кладезем народной мудрости. Знал множество историй, приданий и легенд. «Он вспоминает эпизоды из своего детства, полного крайне интересных историй о казачестве, местной жизни… Особенно много любит дед говорить о зарытых в окрестностях Херсона и на островах кладах запорожских и турецких. Каждый клад в его устах имеет свою особую историю, наполовину взятую из действительности, наполовину из мира фантазий и сказок», – писал журнал «Киевская старина» в 1902 году.
В случае с одной из историй Каланчака грань меж истиной и легендой оказалась лишь условной, что впоследствии было не раз подтверждено соответствующими находками. Эта история в пересказе неизвестного, спрятавшегося за псевдонимом «А. Гри», была напечатана в одном из пасхальных номеров газеты «ЮГъ» в 1900 году и называлась она «Роковая Казачья заутреня». Достаточно точно было указано и место происходивших здесь некогда событий: «…находилось оно на том острове, что теперь называют большим Потемкинским, несколько выше поворота реки к Голому Перевозу (ныне Голая Пристань). Глубокий ерик сквозь густые заросли камыша ведет к нему из Днепра. Хорошее, укромное было это место, недаром облюбовали его казаки и поселились на нем вольным и ни от кого не зависящим кошем». Место сие было еще удобно и тем, что находилось «у проезжей водной дороги между чумацким шляхом на правом берегу Днепра и Голым Перевозом на левом, и основными турецкими пунктами Кизи-Кермен (ныне здесь расположен город Берислав) и Кара-Кермен (на месте нынешнего Очакова)». Поселившиеся на стратегически важном участке казаки серьезно досаждали туркам. С той поры «немногие суда с басурманским добром могли похвастаться благополучным переходом между Кизи-Керменом и Кара-Керменом. В особенности если на них перевозилась “казна” и лакомые для запорожцев товары»… Многочисленные попытки турецких войск «выкурить» казаков из плавней успехом не увенчались. Мало того, многие из отважных турецких янычар встретили в лабиринте ериков и камышей свою смерть.
Слава о новом казацком коше, не дающем покоя торговым судам «нехристей», достигла, наконец, Ангоры (старое название Анкары) и Стамбула. И вот однажды в один из набегов к лихой казацкой братии пристал юноша, якобы бежавший из басурманского плена. Однако принятый казаками как брат вскоре он, подобрав подходящий момент, отплатил им жестоким предательством. По повествованию Каланчака, в благостную ночь светлого праздника Христова Воскресенья случилась кровавая трагедия. Отслужив пасхальную службу здесь же, в своем убежище, приступили казаки к праздничной трапезе. Причем всегда осторожные, забыли они на этот раз всякую осмотрительность и предались неуемному пьянству. Лишь один из них ни вина, ни медов не пил, а украдкой всматривался в темноту холодной весенней ночи. Наконец, перепившись хмельного зелья, казаки уснули. «…С татарского берега, быстро, одна за другой подплыли к берегу турецкие лодки. Из них высыпали на берег желтолицые кара-керменские турки, которых встречал молодой казак. Уверенно пошел он впереди турок, подвел их к самому куреню, где лежали пьяные казаки»… Из запорожцев не уцелел никто. «А. Гри» пишет: «До сих пор на берегу ерика, где было кишло запорожцев, видны разбросанные осколки стеклянной посуды, черепки. Валяются пожелтевшие человеческие черепа и другие кости…»
Трудно поверить, чтобы известный местный ученый-краевед, к тому же редактор единственной тогда издаваемой в Херсоне газеты «ЮГъ» Виктор Гошкевич прошел бы мимо подобного факта. Конечно, факт он проверил и подтвердил наличие в этих местах казацкого поселения. Однако и сейчас еще нет-нет да и находят местные дачники посудные черепки, изъеденные временем старинные монетки и рассеченные острым турецким ятаганом человеческие кости. А один из моих знакомых, занимающийся подводным спортом, лет 10 тому назад поднял со дна Пудовой протоки вполне целый керамический сосуд, некое подобие греческой амфоры. К большому его сожалению, в сосуде не оказалось ни золотых слитков, ни серебряных монет – лишь тина да грязь. Хотя кто знает, сколько еще тайн хранят наши безжалостно выжигаемые по весне плавни.