Тропинка. Тина Фёдоровна
Моё первое знакомство с больницей имени братьев Тропиных, тогда 2-й городской больницей, состоялось после 3 курса института, летом 1946 года. Я приехала в Херсон на медсестринскую месячную практику по приглашению тёти Евсея, Ревекки Моисеевны Плоткиной, старого педиатра Херсона.
А предложила ей этот вариант зав. детским отделением Тропинки Тина Фёдоровна Литвишко. Они были давними коллегами. В молодости вместе окончили сестринскую школу, работали медсёстрами и, когда в Херсоне открылся филиал Одесского мединститута, они вместе поступили. Проучившись в Херсоне 2 или 3 года, филиал закрыли, а студентов перевели в Одессу, где они и закончили учёбу в мединституте. Вернулись в Херсон, работали. Тина Фёдоровна была заведующей детским отделением (уже после войны), а Ревекка Моисеевна — участковым педиатром на Забалке и преподавала педиатрию в фельдшерско-акушерской школе (много лет).
Тётя поделилась с Тиной Фёдоровной, что у них есть будущая невестка в Куйбышеве (до и позже — Самара), которая хочет стать детским врачом. И Тина Федоровна ей говорит:
— Пусть приедет, я её сестринской практике научу. Пусть приходит ко мне в отделение, а после окончания института сможет в отделении уже врачом работать, я буду её курировать.
Итак, я приехала в Херсон, прошла месячную практику в детском отделении у Тины Федоровны. Все мне помогали, рассказывали, показывали, а главное — все давали делать, что положено медсестре.
В 1950 году я стала работать участковым врачом в детской консультации Тропинки. В 1952 году по совместительству начала работать в детском отделении у Тины Федоровны. С тех пор она стала моим наставником, первым учителем-педиатром, с годами — большим личным другом.
Вот здесь мне и хочется рассказать о ней не только как о враче, но и как о человеке. Она была из плеяды людей дореволюционной закалки. У них был совсем другой подход и к своей профессии, и к больным. Главное — милосердие. Такой человечности, такой отдачи себя людям, такого служения человеку я вокруг себя не видела. Служили душой, сердцем, умом. Была областным педиатром (перевели из больницы Тропиных в детскую горбольницу для организации в ней областной детской клинической больницы). Организаторы были и до неё, но организовывать лечебный процесс на высоком клиническом уровне было под силу только ей. Вся лечебная работа велась под её руководством и контролем — обходы, консультации в других больницах, в поликлинике, выезды и вылеты по области к тяжелым больным, только сама, первая и уже разобравшись, могла больных передать другим врачам.
Тогда была вокруг неё группа молодых врачей, но нам ещё так не доставало опыта для самостоятельного лечения тяжелых больных. Одной из первых её учениц в Тропинке была Валентина Брониславовна Легун (после перевода Тины Федоровны в детскую больницу осталась заведовать детским отделением). Была очень квалифицированным врачом, достойной преемницей Тины Федоровны. В детской больнице в первые 10 лет любимой ученицей была Монастырская Белла Иосифовна. Она занималась младшим детством — детьми до 1 года. Никто из нас не мог не только превзойти её, но даже близко приблизиться к ней в умении лечить детей до 1 года. Вместе со своими грудными детьми она переехала в здание новой областной детской больницы, где у неё было отделение только для детей до 1 года. Какое удовольствие она получала, работая в таких комфортных условиях. Сколько она воспитала хороших педиатров, целое поколение умелых, чутких, думающих, ответственных врачей. Многие педиатры, ставшие специалистами, вышли из «грудного» отделения. Это Пряхина Ирина Андреевна, Лидия Николаевна Москаленко, Ефросинья Дмитриевна Нелепенко — теперешний многолетний заведующий грудным отделением.
Так передается эстафета поколений. Поколение гуманной медицины. Учеником Беллы Иосифовны Монастырской считает себя и Карабан Алексей Всеволодович, первый зав. реанимационным отделением. Он часто говорит: «Этому меня научила ещё Белла Иосифовна».
К сожалению, Беллы Иосифовны уже давно нет с нами. Она умерла 13 августа 1983 года. Долгой и светлой памяти Вам, дорогая наша Беллочка!
Вернусь к Тине Федоровне. Во время войны она осталась в Херсоне, работала врачом. Вспоминала, как прятали в отделении раненых наших солдат. А после войны она уже заведовала детским отделением. Дежурные врачи были врачами общего профиля. Родители, привозя тяжелого больного ночью, обязательно шли за ней домой. Тогда не было транспорта. Обычно шли папы. Тина Федоровна рассказывала, что нередко их встречали просто грабители, она им показывала свою врачебную трубочку и говорила:
— Я детский врач, иду в Тропинку, там умирает ребенок.
И её отпускали.
Даже внешность её располагала к общению: полная блондинка, с румяной кожей, с золотистой косой, гладко зачесанной спереди, сзади стянутой в узел и закрепленной шпильками на затылке.
В кинотеатре ни один фильм ей не удавалось досмотреть. Только сели, открывается дверь:
— Литвишко — доктор есть? На выход — к больному.
Везут или в больницу или к кому-то домой. Никогда никто из нас не видел у неё даже тени недовольства. В ответ — тревога в лице, желание немедленно помочь. Всегда так получалось, что она будто ждала этого вызова. И это не день, не месяц, не год, а годы!
Познакомившись с Тиной Федоровной поближе, мы стали встречаться и в домашних условиях, особенно в дни семейных праздников. Так оказалось, что гости были двух профессий — юристы и врачи. Кроме тостов, анекдотов и песен, всегда были интересные разговоры профессиональные. Вспомнили больного или какой-то юридический случай, пошли рассказы. Мы в этой компании были самыми молодыми, слушали, впитывали в себя интонации, смысл.
Что ещё интересного было у врачей этого поколения — знание и умение выходить больного, всегда уметь показать это. Нередко бывало так, что какому-то тяжелому больному не можем сделать спинно-мозговую пункцию. Она пойдет и сделает (мы чаще делали эти манипуляции и не удавалось, она же реже нас делала — и получалось). Какое-то спокойствие, уверенность.
А как мы у неё учились приему тяжелых больных! Ведь что больше всего возмущало и раздражало родных, это когда, не оказав помощи ребенку, начинают заполнять историю болезни.
У нас в старой больнице принимали больных сразу при входе в маленькой каморке — топчан и маленький столик. Вошла Тина Федоровна, взглянула на больного и тут же медсестре:
— Сделай то, введи то.
И начинается интенсивная терапия, а то и реанимация — дыхание из рта в рот, массаж сердца. И все это спокойно, по-деловому, быстро. Отдельные короткие вопросы матери:
— Когда? Как? Что случилось?
И когда ребенку станет легче, он приходит в себя, тогда можно оформлять документы. Тогда же не было реанимационных отделений и такое поведение врача и клинически, и тактически было правильным.
Внешне в ней было что-то от народной целительницы. Особенно она пользовалась этим качеством при лечении больных с судорогами. Матери почему-то раньше считали, что врачи не могут лечить судороги, ребенка нельзя тревожить, надо накрыть его черным покрывалом. Как они мешали нам в оказании помощи! Требовали отпустить их к «бабке». Приходила Тина Федоровна, садилась и говорила:
— Хочешь к бабке? А ты разве не знаешь, что я тоже бабка? Вот подожди, сейчас поможем и потом я тебя отпущу. Хочешь к другой бабке, иди.
Вот такой она была, Тина Федоровна — второй областной педиатр в Херсонской области.
Первым была Лидия Семеновна Набокова — фтизиатр, кандидат медицинских наук. Будучи фтизиатром, трудно руководить всей педиатрией области. Она проработала 2-3 года. А Тина Федоровна была настоящим специалистом-педиатром. Каждого педиатра области она знала, что он умеет, что знает, что может, а чего не может как врач. Но у нас же так повелось, что не областные специалисты работают на врачей, а это значит на больного, а наоборот — все врачи работают на организаторов, отвлекаясь от своей лечебной работы. Такие отчеты придуманы, которые должны делать врачи-специалисты и передавать в свои оргметодотделы, а те запланируют им еще выезд и специалисты еще потом с этими материалами должны работать в районе. А мне вот кажется, врач-специалист сделал какой-то вывод, дал рекомендации, дальше должны делать свое дело организаторы. На то они тоже врачи. Тина Федоровна не любила эту «бумажную работу». Исходила из опыта, что нужно, что действительно улучшит работу, а что нет. Вся жизнь стала забюрокрачиваться, в том числе и здравоохранение.
Проработав долго, оставив после себя много учеников, сама Тина Федоровна была вынуждена уйти с этой должности не с легким сердцем.