Память
Я. С. УСТИМЕНКО, полковник в отставке,
бывший секретарь парткомиссии
51-й стрелковой дивизии 9-й армии
Сколько весен отгремело громами, сколько зим отмело метелями… А то, что было на войне, те, с кем делил все ратные трудности и опасности, живы в памяти, как будто это было не сорок с лишним лет назад, а лишь вчера.
Многие из моих фронтовых друзей не дожили до сегодняшних дней. Одни сложили головы еще в первых боях с немецко-фашистскими захватчиками, другие, испытав счастье Победы, преждевременно ушли из жизни в послевоенные годы. Но все они остались в сердцах тех, кто их знал, кто вместе с ними шел фронтовыми дорогами.
Страшное слово — «война». Но еще ужаснее война в реальности. Разрушенные и сожженные города и села, сгоревшие поля, исковерканная земля, задымленное небо…. И везде — раненые, убитые, свежие братские могилы и одинокие холмики…
Теперь, когда уже и уже становится круг фронтовых друзей, все чаще вспоминаются военные пути-дороги, все чаще память воскрешает пережитое, доблесть, стойкость, подвиги моих однополчан. О некоторых из них я и хочу поведать.
Шел август 1941 года. В этот период наша 51-я Перекопская имени Моссовета стрелковая дивизия вела неравные бои с превосходящими силами противника на реках Прут, Днестр, Южный Буг. Затем отошла на левый берег Днепра и заняла оборону в районе Голая Пристань — Цюрупинск. Но, так как противник наносил главный удар в направлении Каховки, командование 9-й армии решило срочно перебросить туда главные силы, чтобы любой ценой задержать противника, не дать ему возможности с ходу форсировать реку и овладеть плацдармом. При этом учитывались традиции 51-й Перекопской дивизии, которая в 1920 вела здесь кровопролитные бои с врангелевскими войсками, 82 суток удерживала Каховский плацдарм, с которого и пошла на штурм Перекопа и освобождение Крыма.
Мы с ходу вступили в ожесточенные бои, да такие, что казалось, будто под артиллерийским и минометным огнем, бомбовыми ударами с воздуха погибнет все живое на земле.
Фашистские войска днем и ночью на самоходных баржах, катерах и надувных лодках, прикрываемые артиллерией и авиацией, пытались преодолеть Днепр. Воины нашей дивизии точно били по всему, что появлялось на реке в нашем секторе. Тех же фашистов, которым удавалось достичь левого берега, добивали в рукопашных схватках.
Несколько дней кипели упорные бои. И воды Днепра несли тысячи фашистских трупов. Естественно, что теряли людей и мы. Части и подразделения неоднократно пополнялись за счет жителей Таврии и Донбасса. Большинство из них были коммунистами и комсомольцами, ‘ стойкими защитниками родной земли.
Задерживая врага, изматывая его в кровопролитных и продолжительных боях, воины Перекопской дивизии вместе с другими частями фронта задержали- врага и тем -самым дали возможность демонтировать и эвакуировать в глубь страны важнейшие промышленные объекты юга Украины.
На Днепре и у Каховки проявили исключительную стойкость и мужество воины 23-го и 263-го стрелковых полков, 218-го артиллерийского полка, 91-го отдельного противотанкого дивизиона.
В боях с гитлеровцами смертью храбрых погибли командир 23-го стрелкового полка майор. Никитин, начальник штаба этого же полка капитан Поплавский, командиры батальонов капитаны Кузнецов и Паламарчук, политработники — батальонный комиссар Крикунов, литературный работник дивизионной газеты младший политрук Лебедев, комсорг 263-го стрелкового полка Русинов и другие, фамилии которых уже не могу вспомнить.
Немало командиров и политработников получили тяжелые ранения, выбыли из строя. Это инструктор политотдела старший политрук Стукалов, комиссар 348-го стрелкового полка старший политрук Черновский, помощник начальника штаба 218-го артиллерийского полка Левин. Ранен в рукопашном бою на наблюдательном пункте 218-го артполка был и я.
Раненых было много. Но если человек мог держать в руках оружие, он оставался на поле боя, продолжая отбивать вражеские атаки. Лишь только просил санинструктора или просто товарища сделать ему перевязку.
О высоком боевом духе дивизии красноречиво говорит хотя бы такой факт: за время оборонительных боев на Каховском плацдарме партийной комиссией было рассмотрено и утверждено более 150 заявлений солдат, сержантов и командиров о принятии их в ряды Коммунистической партии. Правда, политотдел не всегда успевал вручать принятым партийные билеты и кандидатские карточки. Многие погибали на поле боя, погибали коммунистами, так и не подержав в руках свой партбилет, или были ранены, и тогда приходилось искать их по госпиталям и медсанбатам, чтобы вручить партийные документы.
На всю жизнь запомнилось мне заседание партийной комиссии 29 августа 1941 года. Оно проводилось поздно вечером в лесной посадке на огневых позициях 218-го артполка. На заседании было рассмотрено 12 дел по приему в партию. Дело комсорга 263-го стрелкового полка Русинова в том числе. Это был волевой, отважный комсомольский вожак. Он всегда был там, где опаснее всего, не раз водил комсомольцев в атаку, пробирался в тыл врага, добывал ценные сведения. Пользуясь ими, командование полка разрабатывало оперативные планы, бойцы наносили чувствительные контрудары по противнику. За храбрость и отвагу Русинова уважали в полку не только комсомольцы, но и командиры.
На заседании партийной комиссии старший политрук Гельяров задал вопрос: «За что воюем мы с фашистами?». Русинов ответил: «Бьемся за нашу любимую Родину, за прекрасное будущее советской молодежи. Жизни не пожалею, а партий не подведу!» 4 сентября 1941 года Русинов с 20 комсомольцами пошел в последнюю свою атаку. Он погиб как герой.
В те тяжелые дни в нашей дивизии около десяти суток находился писатель Борис Горбатов. К слову, мне не раз приходилось встречаться в ходе войны со многими писателями. Они тогда были военными корреспондентами центральных и фронтовых газет. Это люди смелые, бесстрашные: под артиллерийским, минометным огнем они пробирались от батальона к батальону, от роты к роте, от взвода к взводу, старались все видеть своими глазами, лично беседовать с людьми, находившимися на самом переднем крае. И как советские воины, выполняли свой долг, презирая смерть, не щадя себя.
Подвиги воинов, описанные корреспондентами,— это не надуманные истории. Писатели все видели сами, часто им приходилось вместе с воинами отбивать натиск врага, ходить в контратаки. И немало из них пали смертью храбрых на поле боя, другие получили ранения, увечья.
Пока Борис Горбатов был в нашей дивизии, начальник политотдела 9-й армии дивизионный комиссар А. Товченков все время по телефону предупреждал меня, что необходимо оградить его от опасности. Но писатель внимательно выслушивал все мои советы, а поступал так, как сам считал необходимым: бывал в наиболее опасных местах, встречался с бойцами и командирами. Позже он описал опыт работы партийной комиссии нашей дивизии. Написанная им статья называлась: «Считайте меня коммунистом». В ней писатель рассказал о желании воинов в те тяжелые для Родины дни связать свою судьбу с партией, стремлении идти в бой коммунистами, поведав о героических подвигах наших солдат и командиров в боях на Днепре и на Каховском плацдарме в августе — сентябре 1941 года.
В статье есть такие слова: «К старой песне о Каховке поэты прибавят новые строки о коммунисте Русинове, павшем в бою, как большевик». К имени Русинова я добавил бы имена майора Никитина, капитанов Васицкого, Поплавского, Кузнецова, Паламарчука, младшего политрука Лебедева и других коммунистов, павших смертью храбрых в боях за Днепр на Каховском плацдарме.
Да, предсказания Бориса Горбатова сбылись. Продолжением песни «Каховка, Каховка…» стали строки из песни о Днепре: «Кто погиб за Днепр, будет жить в веках, коль сражался он, как герой». Она воскрешает великую битву на Днепре и за Каховку в годы Великой Отечественной войны. И сколько бы лет ни минуло, бои на Каховском плацдарме остаются в сердце каждого их участника. Из поколения в поколение будет передаваться правда о героических подвигах советских воинов, оборонявших Днепр, в 1941 году, и тех, кто форсировал его в 1944-м. Эти сражения оплачены жизнями многих советских воинов, в том числе моих однополчан по 51-й стрелковой дивизии.
В середине сентября 1941 года по приказу командования 9-й армии мы оставили Днепр и родную нашему сердцу Каховку, с боями отошли на мелитопольские позиции. Несмотря на то, что пришлось отступать, моральный дух бойцов оставался высоким. Многие из нас взяли с собой горсть каховской земли и поклялись: «Кто останется жить, вернется на Днепр!» И мы вернулись в огненном 1943-м, хотя были уже в других частях и соединениях.
Да, тяжело было уходить с Днепра. Тем более — мне. Ведь вырос я на Днепропетровщине, и все, что было создано на Днепре за предвоенные пятилетки, было мне хорошо известно. Но мы не просто уходили, мы изматывали врага, перемалывали его живую силу и технику, задерживали его продвижение.
Проявленная стойкость, мужество и героизм воинов в первые месяцы войны, вера в победу заложили фундамент наших последующих успехов в разгроме фашистской Германии, были первым шагом к нашей Великой Победе. И хочется, чтобы люди помнили о тех, кто не дошел до 9 мая 1945 года, но отдал за этот прекрасный весенний праздник Победы самое дорогое — жизнь свою.
Вечная память каждому из них!