Извечная тема – собачий вопрос!
То, о чём мы сегодня собираемся поведать, – тема уже изрядно избитая, надоевшая, нерешаемая и, скорее всего, она не будет решена в самые ближайшие двести лет
Итак, речь сегодня пойдет о братьях наших меньших, живущих своей особой жизнью рядом с нами, – о собаках. А взяться за нее вынудил недавний случай, когда довелось автору этих строк в ожидании знакомого на автобусной остановке у междугородного автовокзала в Херсоне провести сорок неприятных минут в компании неприлично крупных бродячих собак.
Свора, состоявшая из пятнадцати особей, чувствовала себя здесь полными и нераздельными хозяевами. Они скалили зубы в сторону ожидавших транспорта пассажиров, нахально приставали к выходившим из магазина покупателям и неспешно прогуливались перед мчавшимся транспортом на весьма оживленной трассе. Что тут говорить, проблема бродячих собак в Херсоне стара как сам Херсон.
«Херсонского мещанина Широкого укусила за губу бешеная собака…» Неизвестно, когда впервые херсонцы столкнулись с проблемой бродячих собак, однако случилось это ужасно давно. По крайней мере все известные путешественники и публицисты, такие как известный украинский этнограф и путешественник Афанасьев-Чужбинский, периодически посещавшие Херсон, оставили потомкам воспоминания об огромных сворах собак на улицах города. Так что, помимо двух основных бед – дураков и непроезжих дорог, в Херсоне путешественников поджидала еще и третья – бродячие собаки.
Особенно опасными становились херсонские улицы по ночам, когда за головой и карманами бедного запоздалого прохожего охотились пьяные буяны и грабители из числа «забалканских кугутов», а «тылы» атаковали полчища злобных и голодных псов.
Нет, конечно, нельзя сказать, что городские власти бездействовали в этом вопросе. Когда собак разводилось столько, что они начинали досаждать «приличным» людям не только на окраинах, но и в центре города, с ними начинали бороться.
В вечно «дырявой» городской казне изыскивали средства на приобретение яда – стрихнина, которым с помощью отравленных приманок сих животных и уничтожали. О масштабах происходившего можно судить по публикации в газете «ЮГъ» в 1898 году, когда всего за несколько дней в тогда еще небольшом Херсоне было убито около 400 бродячих собак! Однако, согласитесь, животное, умирающее в страшных конвульсиях на улице города, – зрелище явно не для слабонервных и детей.
Вскоре в городскую управу стали поступать гневные заявления горожан с требованием прекратить подобную антигуманную практику уничтожения бродячих собак. К ним присоединили свои голоса и члены созданного в городе в конце ХІХ века «Общества покровительства животным».
С другой стороны, потрепанные за штаны и искусанные местные аборигены требовали для всех не подлежащих контролю животных «высшей меры наказания». Находившаяся меж двух огней управа пыталась найти удовлетворившее бы всех решение. К тому же действовать нужно было максимально быстро, так как некоторые представители бродячих четвероногих частенько оказывались разносчиками смертельно опасного для человека заболевания – бешенства.
А так как лишь соседняя Одесса могла похвастаться имеющимися в городе серьезной лабораторией и лечебным учреждением, где избавляли от сего смертельного недуга, то покусанных собаками херсонцев за счет городской казны отправляли туда. То есть и в этом случае городская казна несла серьезные убытки, к тому же и пребывание в лечебнице обходилось совсем не дешево – целых 80 копеек в сутки! А тут еще местные газеты, констатировавшие факты неблагополучной обстановки с беспризорными животными в городе: «Херсонского мещанина Широкого укусила за губу бешеная собака…». Целовался он с нею, что ли?
Как бы там ни было, городское управление не прекращало свою антигуманную практику травли собак вплоть до 1904 года, когда вдруг «Общество покровительства животным» внезапно не выяснило, что вот уже 12 лет в империи действует специальный циркуляр министерства внутренних дел «Об организации правильной ловли бродячих собак». Разразился скандал, ибо невозможно поверить, что столь важный документ затерялся среди бумаг и не попал во внимание представителей городского самоуправления и полицейских чинов. Поднатужившись, управа сумела отыскать средства на создание новой структуры, которая смогла бы заниматься урегулированием поголовья бродячих псов в городе.
Вот только при всей бедности местного населения претендентов на вакантную должность истребителя собак – гицеля – в Херсоне не нашлось. Пришлось срочно выписывать специалиста из Одессы и строить собачий «концлагерь» на окраине города. Согласно принятому на государственном уровне циркуляру, теперь бродячих псов следовало отлавливать с помощью веревочной петли и помещать на трое суток до «выяснения личности» в карцер. Невостребованных владельцами животных по истечении срока усыпляли «светильным» газом в специальных камерах. И тем не менее…
«Вопрос об уничтожении бродячих собак в городе до сих пор остается неурегулированным». Судя по всему, спустя несколько лет после нововведения численность бродячих собак на городских улицах не уменьшилась и даже наоборот… Так, в газете «Родной край» за 1910 год можно отыскать обращение херсонского полицмейстера в городскую управу с просьбой «сделать распоряжение об усилении ловли собак на улицах, прилегающих к Потемкинскому бульвару и Гимназическому скверу». То есть фактически в центре города.
Немного позже выяснилось, почему пришлый гицель не мог справиться с поставленной задачей. Собаколов прекрасно освоился со своей новой работой и всецело переключился на поимку ухоженных домашних питомцев, которых возвращал владельцам за определенную плату, попутно сдирая с них деньги еще и за содержание.
К 1912 году в Херсонской городской управе по примеру других городов, где к тому времени от этого почти повсеместно отказались, созрел план обложения держателей домашних собак налогом. Средства от сбора налога на домашних питомцев предполагалось направить на борьбу с собаками бродячими. Сумму налога определили весьма солидную – целых два рубля в год плюс пеня в рубль за несвоевременную уплату налога в течение полутора месяцев с начала года. Надо полагать, высокая ставка его была продиктована необходимостью выплачивать жалование принятым на службу ревизорам по сбору «собачьего налога». В знак удостоверения оплаты «собачьего налога» на ошейник домашнего питомца крепили специальную медальку, заметную издалека.
Причем после введения этого новшества в Херсоне незамедлительно возник новый прибыльный бизнес – похищение медалек с целью перепродажи их за полцены тем владельцам четвероногих, которые не уплатили «собачий налог». Слабое поступление в кассу управы средств нового налога вызвало репрессивные меры со стороны городского самоуправления.
В помощь ревизорам были призваны стражи порядка. Однако, хотя «выколоченные» из обывателей сборы и превзошли все ожидания управы, вопроса очистки города от беспризорных животных это всё же не решило. Благие намерения разбились о полное нежелание, а порой и физическую невозможность жителей беднейших городских районов вносить столь внушительную сумму налога за своих полубродячих дворняг. Порой днём собак прятали в глухих сараях и погребах, выпуская четвероногих узников лишь на короткое время по ночам. Или же отказывались от них, объявляя их контролерам как случайно забежавших, бродячих.
Вместе с тем, согласно распоряжению управы, во избежание штрафных санкций за отказ от уплаты налога за собаку, оказавшуюся в его дворе, домовладелец обязан был немедленно вызвать гицеля для поимки собаки. Сей пункт вызвал лишь смех у городских обывателей: «Бродячих собак – масса, и в поисках пищи их забегает ежедневно не один десяток во двор, а теперь еще и сезон собачьих свадеб. Четвероногие женихи усиленно ищут всюду невест и еще усиленнее посещают дворы. Так что числа собачьих посещений не счесть… Можно ли тут набегаться к гицелю?» – вопрошал со страниц херсонского «ЮГа» один из местных жителей. Тут же ему вторил другой: «Медальки как знак оплаты налога с шеи собаки похищают очень часто. У моей собаки украли целых три, украли и четвертый даже раз, но уже не медальку, а пришитое к ошейнику удостоверение на нее».
Дальше – больше. Другой обыватель, заплативший налог и лишившийся по вине гицеля своей собаки, прямо обвиняет в этом городскую управу: «Самая постановка ловли собак неудовлетворительна, а это вина управы: коли вводить и брать налоги умеет, то должна суметь изыскать и средство для охраны оплаченных собак, иначе выйдет какое-то издевательство над обывателем: налог дай и собаку тоже дай. А если обыватель обратится к суду, то уплатить ему придется побольше налога – какой же это будет доход для города, если взять 2–3 рубля, а заплатить вдесятеро больше? Доход прямо убыточный».
Ну а меж тем, несмотря на «боевые действия» городской управы против бродячих четвероногих, количество их в городе так и не уменьшилось, а в годы предреволюционных брожений в массах даже возросло, что позволило местным газетам констатировать факт: «Вопрос об уничтожении бродячих собак в городе до сих пор остается неурегулированным». Неурегулированным в Херсоне он остается и спустя сто лет.