Злая и кусачая жизнь собачья
Пожалуй, всё же ошибся классик, утверждавший, что стране мешают жить лишь две беды — дураки и дороги. С давних времен не давала спокойно жить людям ещё и беда третья — бродячие собаки. Не могу утверждать, как дело обстояло в других городах Российской империи в XIX веке, но для Одессы, Николаева и Херсона это была действительно серьезная проблема.
Еще в 1856 году писатель и этнограф Александр Афанасьев-Чужбинский, посетивший Херсон, невольно обратил внимание на бесчисленные своры собак, наводняющие город и не дающие прохода его жителям. Тёмными южными ночами город всецело находился во власти бродячих псов. Горе ожидало путника, оказавшегося в сумерки где-то на незнакомой окраине, где его поджидали не только пьяные местные жлобы, но и стаи всегда голодных одичавших и готовых на всё собак. Не защищен был от них прохожий и в центре города. Насущный вопрос регулирования численности бродячих животных часто поднимали на заседаниях городской думы. Но за отсутствием средств дальше споров и разговоров дело не продвигалось.
Меж тем предоставленные самим себе своры собак росли. Местные газеты всё чаще стали фиксировать факты нападения больных бешенством животных на людей. Единственная на юге медицинская лаборатория, находившаяся в Одессе, едва справлялась с наплывом укушенных пациентов, которым здесь же представляли необходимую помощь и лечение. Положение иногородних больных усугублялось ещё и тем, что при укусе в верхнюю часть туловища, голову, лицо, плечи инкубационный период этого смертельного заболевания значительно сокращался, и время оказания помощи исчислялось считанными часами. То есть эффективность лечения напрямую зависела от времени доставки пациента в лечебное учреждение. Но… Дороги, вторая из государственных бед, всегда находились в плачевном состоянии. Осенью, весной и слякотными зимами проезд по ним был просто невозможен. Это обрекало больных на верную гибель. Совокупность приведенных выше обстоятельств всё же вынудила городскую управу принять «срочные» меры по борьбе с бродячими животными. В городе стали травить беспризорных собак путем разбрасывания отравленной приманки. Несмотря на ярые протесты защитников животных, обвинявших отцов города в «бесчеловечности», и «неэстетичный» вид умиравших на городских улицах в ужасных конвульсиях собак, этот метод просуществовал в Херсоне до начала ХХ века.
Только в 1904 году через губернское правление по ветеринарной части стало известно, что еще 12 января 1892 года Министерство внутренних дел утвердило циркуляр «об организации правильной ловли бродячих собак». Строгими государственными инструкциями запрещалось уничтожение собак ядом. Вместо этого для их ловли предписывалось воспользоваться петлями, сетями и щипцами. Пойманных таким образом животных в специальных фургонах должны были доставлять в изолированные помещения, где их уничтожали при помощи окиси углерода или «светильного» газа.
Херсонский ветеринарный комитет, препроводивший обнаруженный документ в городскую управу с надлежащей резолюцией: «Длительные страдания, коими сопровождается смерть при отравлениях, не могут не оскорблять общественной нравственности…», — высказался в поддержку узаконенного метода истребления.
Так с 1904 года в городе появилась новая утвержденная управой должность — «собаколов» или «гицель». Желающих занять её в Херсоне не нашлось, поэтому пришлось «выписывать» специалиста из Одессы. Прибывший в Херсон одесский мастер-истребитель рьяно принялся за работу. Буквально через пару месяцев в городской прессе появились статьи с требованием прекратить жестокую практику поимки животных на улицах города. Вот что писала газета «ЮГъ»: «»Гицель» забрасывает петлю на шею собаки и волочит по улице. Затем, чтобы поместить разъяренное животное в клетку, животному сдавливают голову железными щипцами. Визг собаки собирает громадную толпу. И если эти сцены являются развлечением для мальчишек, которые уже с утра собираются вокруг клетки, то на проходящих взрослых, и в особенности нервных, действуют крайне неприятно».
Одесский собаколов был уличён и в махинациях с домашними питомцами «достаточных» горожан. Пойманных любимцев обывателей он возвращал владельцам за определённую плату. А так как это сулило неплохой дополнительный доход, то в скором времени «гицель» переключился исключительно на домашних питомцев. По этому вопросу на одном из заседаний Городской думы возникли «страстные прения», закончившиеся, впрочем, ничем.
В 1908 году городское общество защиты животных со страниц местных газет вновь попыталось обратить внимание на проблему варварского способа уничтожения беспризорного зверья: «Истребитель собак ездит на своей повозке с острым багром в руках, которым и ловит собак, вонзая его куда попало в тело несчастного животного, которое поднимает невероятный визг и вой», — обращались защитники с жалобой к городской управе. Не смею утверждать, рассматривали ли этот вопрос на заседаниях управы или городской думы, но на долгие годы всё осталось, как было.
Борьба с бездомными животными в Херсоне продолжается с переменным успехом вот уже более 150 лет. Между тем бродячих собак на улицах города меньше не становится — даже несмотря на заботу коммунального предприятия «Херсонкоммунсервис», безуспешно занимающегося регулированием их численности. Похоже, войну за жизненное пространство в городе люди позорно проигрывают…