Прогресс и до Херсона добрался
Недавно на одной из встреч с херсонскими школьниками меня попросили назвать самый интересный, на мой взгляд, эпизод в истории старого Херсона или тему, над которой я больше всего люблю работать
Что и говорить, этот вопрос несколько смутил меня, ибо самых интересных исторических эпизодов в жизни нашего города за 236 лет его существования накопилось великое множество. Причем каждый из этих эпизодов, к какому бы периоду или социально-политическому строю по времени он ни относился, по-своему интересен и совершенно не нуждается в подчистке острых и неудобных для современности исторических неровностей и углов. Также не менее интересна для меня и любая тема, над которой приходилось или приходится работать. Интересна хотя бы уже тем, что благодаря накопившимся материалам с ракурса сегодняшнего дня теперь можно гораздо четче узреть ключевые позиции ее развития. К тому же имеется уникальная возможность сравнения прошлого с нашим настоящим.
Первое техническое чудо в Старом Херсоне
И всё же, пожалуй, одной из наиболее интересных для меня я назвал бы тему технического прогресса, который постепенно начал проникать в повседневную жизнь херсонских обывателей в далеком ХІХ веке. Нам, нынешним, привыкшим к современной крутой технике и навороченной электронике, невозможно представить, что когда-то этого просто не существовало. Много столетий в моде было живое пение, а о том, чтобы поймать и сохранить звук, не мечтали даже в сказках. С незапамятных времен основным и единственным двигателем и транспортом во всём мире была обыкновенная лошадка, ставшая ныне для нас антикварной редкостью. Мало того, ей и рабочим быкам приходилось, исполняя роль тягловой силы, перевозить различные грузы, трудиться в поле, причем не всегда на хлебной ниве, а и на поле брани, помогая воинам, не имевшим тогда иной техники, становиться сильнее и мобильнее. Что и говорить, строительство нового города Херсона на берегу Днепра в конце XVIII века, его развитие и устройство социального быта просто не могли бы обойтись без подмоги этих благородных животных. В рапорте главного строителя крепости и города Херсона инженера-полковника Николая Корсакова князю Потемкину весной 1786 года можно найти следующие строки: «При одном из двух выкопанных в прошедшем году колодцах для подъема воды поставлена машина». Эти слова еще не доказывают, что упомянутая машина была паровой, как утверждают некоторые исследователи. Скорее всего, двигателем для подъемной машины служили опять-таки лошади. Как бы там ни было, а проживавшие почти полвека со дня основания города в своем первобытном состоянии херсонские обыватели узрели первое техническое чудо с паровым двигателем лишь в начале 20-х годов ХІХ столетия. Когда, успешно миновав опасные днепровские пороги, в Херсон пришел построенный крепостными мастерами графа Воронцова в имении Мошна пароход «Пчелка». Дышавшее паром и коптившее голубое небо черным дымом чудо громко шлепало по воде лопастями гребных колес и развивало скорость ничуть не больше скорости привычного тогда для всех парусного судна. И всё же это была машина – одно из чудес будущего технического прогресса и детище человеческой цивилизации. Пароходу «Пчелка», совершавшему впоследствии грузопассажирские рейсы между Херсоном и Николаевом, суждено было войти в историю как первый днепровский пароход.
Буквально в то же время вслед за «Пчелкой» со стапелей в имении Воронцова сошел еще один днепровский пароход – «Надежда». Он, повторив путь «Пчелки», также благополучно достиг Херсона. Судьба же первого парохода, ставшего настоящей технической изюминкой южного города, куда стекались из окрестных сёл в надежде увидеть невиданное чудо их жители, оказалась короткой и трагичной. В отличие от «Надежды», вскоре прописавшейся в Одессе, «Пчелка» попала в сильный шторм, с коим не смогла справиться ее слабая и несовершенная паровая машина, и затонула, по одним данным, вблизи днепровских порогов, по другим – в районе Голой Пристани. Как бы там ни было, а это первое далекое от современного совершенства паровое судно внесло в историю города, а вместе с тем и в историю всего Нижне-Днепровского бассейна свой достойный вклад. «Пчелка» и «Надежда» открыли новую страницу в судостроении.
Прошло еще несколько лет, и в низовьях Днепра паровые суда, приходившие из Одессы или соседнего Николаева, стали вполне привычным явлением. К тому же благодаря своим техническим качествам новые суда не зависели от капризов ветра, а посему оказывали всё большее влияние на развитие всего южного региона. Преимущества парового двигателя оценили и на берегу. Довольно скоро в Херсоне появилась первая паровая мукомольная мельница, хозяин которой использовал в качестве двигателя снятую с судна паровую машину. Однако нередко владельцы новых двигателей попадали в весьма затруднительное положение из-за частых поломок несовершенных машин. Каждая такая поломка приносила значительные убытки предпринимателям. Ведь местные херсонские полукустарные предприятия ремонтом пароходных машин и механизмов не занимались. Приходилось выписывать специалистов и детали из Одессы или Николаева, на что уходило достаточно много драгоценного времени. Так, скажем, первая паровая мельница в Херсоне прекратила свое существование вследствие того, что местные «металлисты» умудрились раскурочить паровой агрегат, сняв с него понравившиеся им детали. Найти замену пропаже и восстановить двигатель оказалось попросту невозможным! Всё изменилось лишь в начале 50-х годов ХІХ столетия, когда местный кузнец-предприниматель Жозеф Вадон, освоивший ремонт паровых двигателей, открыл совместно с сыновьями на берегу Днепра (в районе современного порта-элеватора) механическую мастерскую. При ней была устроена пристань для ремонта небольших пароходов. Здесь также впервые в Херсоне начали строить железные баржи, а потом освоили и плавучие паровые элеваторы. Именно в этот период в Херсоне появляются предприятия и производства, использовавшие силу парового двигателя. Так, в 1853 году за Панкратьевским мостом на Забалке начала работать паровая мельница Тиссена. Немного позднее на берегу Днепра в районе старых адмиралтейских доков – паровая мельница и паровой лесопильный завод братьев Вайнштейнов. Рядом с предприятием Вадонов выросла паровая лесопилка Рабиновича. Спустя несколько лет успешной деятельности Вадоны приступили к расширению площадей своего предприятия. Но так как свободной земли поблизости не оказалось, пришлось взять в аренду огромный, занимавший целых полтора квартала, пустовавший участок земли на Военном форштадте. Там очень скоро вырос чугунолитейный завод, вполне способный, как это следует из более поздней справки Русско-Азиатского банка, «конкурировать с крупными николаевскими чугунолитейными производствами». Из всех построек завода, некогда занимавшего целый квартал, до наших дней сохранилось лишь бывшее некогда жилым здание, выходящее слепыми силуэтами заложенных камнем окон на Литейную улицу. Единственную, сохранившую в своем названии память об этом самом крупном к концу ХІХ века предприятии Херсона. Новый чугунолитейный завод позволил начать широкое строительство пароходов в Херсоне. За 50 лет существования вадоновского предприятия на берегу Днепра здесь было построено более двух десятков пароходов, множество железных барж, плавучих паровых мельниц, локомобилей и прочего.
Швейная машина как украшение интерьера
Следующим решительным шагом на пути приобщения херсонского обывателя к ценностям цивилизованного мира стало появление здесь во второй половине ХІХ века швейной машинки. Конечно же, вне всякого сомнения, это было детище американца Айзека Зингера. Впрочем, не стоит приписывать лично ему изобретение сего швейного агрегата, как многие считают до сей поры. На самом деле швейная машинка была изобретена в Голландии еще в конце XVIII века, примерно в то же время, когда в основание Херсона был заложен первый камень. Зингер всего лишь усовершенствовал изобретение, придав машинке более-менее знакомый нам ныне вид, и наладил в 1851 году массовый выпуск в Америке и Европе. С самого начала изделия фирмы Зингера пользовались повышенным спросом. А посему должно было пройти немало времени, чтобы западный рынок насытился и это техническое чудо достигло наших южных степей. Однажды нашу провинцию (по сути, несмотря на громкий и ко многому обязывавший статус губернского города, Херсон оставался всё тем же провинциальным городишком) вдруг в одночасье заполнили коммивояжеры, представители германской фирмы, торговавшей швейными машинками и аккредитованной в столице Российской империи. Коммивояжеры разъезжали по сёлам губернии с предложением приобрести на выгодных условиях, да еще и в кредит, изделия зингеровской фирмы.
Что и говорить, желавших приобщиться к цивилизации было хоть пруд пруди. По ироническому замечанию в местной прессе, «швейную машинку стремились приобрести даже те, кому она и вовсе была не нужна». Уже тогда вместе с ценностями цивилизации в жизнь стали входить такие привычные ныне нам жизненные воззрения: «круче, чем у соседа» или «а шоб було!». Вот только не думали покупатели, делавшие первый взнос, что когда-то всё же предстоит платить по счетам. Словом, спустя короткое время все те, кто не сумел наскрести средств на очередной взнос, лишились задатка, а машинки были возвращены на склад фирмы. Причем большая часть из них была еще в заводской смазке, ибо использовалась лишь как дорогое украшение, выставленное на всеобщее обозрение в «красном углу» хаты – внизу под образами. Хорошо хоть тогда не взимали за долги такой грабительской пени, как в современном нашем государстве пеня, взимаемая банками, а то быть бы должникам уже тогда без жилищ, хозяйства и штанов. Ну а сёла наши опустели бы еще раньше, уже в ХІХ веке. Почти полвека рынок швейных машин в империи был представлен иностранными фирмами.
И только в 1902 году в Подольске была открыта первая фабрика по производству машин отечественных.
Как бы там ни было, швейная машина была в те времена своеобразным мерилом благосостояния семьи. А уж когда она имелась в приданом невесты, да еще невеста могла на ней работать, – это была весьма завидная партия. Поэтому не- случайно нечистые на руку людишки делали швейные машины вожделенным предметом своей охоты. Так, скажем, в первых номерах херсонской газеты «Югъ», издававшейся в Херсоне с весны 1898 года, нередко можно было отыскать следующую информацию: «Бывший служитель 2-й женской гимназии, взломав вход в помещение начальницы, похитил из квартиры ручную швейную машинку, с которой пытался бежать. Но был пойман постовым городовым и после долгой борьбы доставлен в участок». Да уж, были богатыри в прежние времена, которые могли бегать с тяжеленной машинкой на плече, при этом еще и отбиваться от назойливого полицейского!
Интересно и то, что в эти дореволюционные времена никто не воспринимал владельца механического швейного чуда как потенциального цеховика, которого непременно нужно обложить налогом, а сам швейный агрегат – как средство быстрой и легкой наживы. Это уж потом, в начале советских времен, практически каждый владелец машинки находился под неусыпным надзором фининспектора. И горе тому, кто попадался фискалу за швейной халтурой где-нибудь на стороне…
Теги: Вадон, Старый Херсон