Строгие правила старой школы
Еще совсем немного – и школы гостеприимно раскроют двери для своих учеников – начнется новый учебный год. Что и говорить, не всех радует приближающееся 1 сентября. Ведь летние каникулы вмиг пролетели, оставив лишь самые приятные воспоминания о себе… Грядущее начало учебного года повлияло на выбор темы нашего очередного повествования, а посему поговорим о школе прошлого
Реши сотню задач – тогда отдыхай!
Вкратце мы уже касались школьной темы в «СВ» № 30 в рассказе о реформе школьного образования в дореволюционной империи. Там же упоминали и о том, что школьные каникулы в старой школе начинались примерно со средины мая. Конечно, это не касалось выпускных классов, в которых более месяца шли выпускные экзамены. Однако не стоит считать, что целых три с половиной месяца каникул были полностью посвящены отдыху и бесцельному времяпровождению. Нет, уходившие на каникулы учащиеся получали довольно приличное домашнее задание, которые должны были выполнить в обязательном порядке. Причем, согласно циркуляру министерства народного просвещения, «малоуспевающие ученики должны выполнить большую программу письменных работ в сравнении с успевающими». И если, скажем, по математике успевающий ученик 5 класса мог получить на лето для решения около сотни задач по математике, то «неуч» – раза в два больше. А еще нужно добавить сюда письменные задания и чтение, нагружаемые на учеников таким же порядком. Вот так: хочешь хорошо отдыхать – хорошо трудись в положенное время.
И это еще здесь не берутся во внимание вообще неуспевающие по тем или иным предметам. Им по решению педагогического совета назначалась так называемая переэкзаменовка в августе перед началом нового учебного года. Тут уж ученик и вовсе лишался нормального летнего отдыха, а родителям приходилось выбрасывать дополнительные финансовые средства на репетитора. Причем «штудировать» надлежало всю программу по запущенному предмету, ибо было неизвестно, на какие вопросы придется отвечать перед придирчивой экзаменационной комиссией.
Подобное положение дел хоть и приучало школьников к труду, порой всё же смущало их родителей. «По опыту прошлых лет знаю, что каждый учитель считает своим долгом задать уроки на праздник, и задают десятками страниц учебника, десятками решать задачи (однажды по алгебре задали 60 задач). Кучу письменных работ в виде изложений, сочинений, подбора примеров, письменных задач и др. Днем и ночью мешая отдыху и угнетая детей мыслью о том, что они не управятся с уроками и могут получить двойку», – жаловался в херсонской газете «Югъ» один из родителей.
Вообще, в то время ученика за неуспеваемость могли и отчислить из учебного заведения. Правда, в этом случае министерство народного просвещения оставило для нерадивого еще одну «лазейку»: «уволенный из какого-либо класса среднего учебного заведения по неуспешности в занятиях может держать в августе того же года испытание по ВСЕМ предметам для поступления в следующий класс. Но при условии, чтобы вступительные испытания проводились на основании правил о приемных испытаниях для поступающих лиц».
Экзамены по космографии и Закону Божьему
Переводные и выпускные экзамены в начале ХХ века также были совершенно не похожи на нынешние. Чтобы получить аттестат зрелости, оканчивающие учебное заведение должны были успешно сдать экзамены по 12 предметам! Для примера – график сдачи экзаменов в выпускном 7 классе Первой женской гимназии в Херсоне в мае 1903 года: «Письменный: 1 мая – алгебра и арифметика; 2 мая – геометрия; 3 мая – сочинение по русскому языку; 5 мая – французский язык; 7 мая – немецкий язык. Устный: 17 мая – Закон Божий; 21 мая – математика; 24 мая – словесность; 28 мая – история; 31 мая – география; 5 июня – физика и космография; 7 июня – новые языки».
Пожалуй, это была действительно чересчур большая нагрузка. Однако, пройдя подобные испытания, действительно можно было гордиться, когда после всех перипетий в местных газетах появлялся список с фамилиями «успешно выдержавших испытание на получение аттестата зрелости».
За учебники – вынь да положь
В остальном, как и ныне, «бесплатное» школьное образование и сборы детей в школу требовали совсем не малых средств. «Миша держал переэкзаменовку, и за него надо заплатить репетитору 50 рублей. Двум девочкам – сшить новое форменное платье. Всем троим – купить учебники. Тому шляпу, этому калоши, третьему ботинки, притом самые модные… И ничего не поделаешь: наступил “сезон”!» – иронически замечал в херсонском «Юге» фельетонист по имени Монокл.
Наступавший школьный сезон и тогда требовал наличия приличных средств. Причем, кроме обязательной школьной формы со всеми ее атрибутами (ремнем с ученической пряжкой и форменной фуражкой с инициалами учебного заведения на кокарде), довольно крупной статьей расхода семейного бюджета становилась покупка учебников. «Если в семье только трое учащихся, – жаловался в газете “Югъ” херсонский родитель, – то на одни учебники и тетради придется выложить 20–30 рублей». Тут, конечно, жалобщик весьма поскромничал и посчитал расходы на учеников лишь начальных классов. Ученикам же старших для экипировки их учебными пособиями и принадлежностями требовалось уже не менее 20 рублей на каждого. А это были тогда весьма солидные средства. Ведь полкило хлеба можно было купить за пятачок, а килограмм мяса – за 35–40 копеек…
Поэтому родители и школьные комитеты искали любую возможность сокращения расходов на подобные затраты. Ибо для бюджета многих семейств со скромным достатком школьные расходы были весьма велики.
В начале века по примеру духовных училищ и семинарий, где уже давно практиковали подобную методу, с разрешения министерства народного образования некоторые учебные заведения стали приобретать за счет личных средств необходимые учебники. Впоследствии за символическую плату их «давали на подержание».
«Родители избавлены от непроизводительных, несравненно более крупных расходов, связанных с приобретением книг в собственность. Гимназии, получая обратно взятые книги и пуская их в оборот 3–4 года, сообщили учебникам необходимую устойчивость и даже имели от этого некоторый доход», – сообщал всё тот же херсонский «Югъ».
А как в Херсоне?
Несколько по-иному решило вопрос со школьными учебниками Херсонское уездное земство. На сессии 1903 года земство приняло решение выдавать каждому ученику, учащемуся в земской школе, все необходимые учебники и письменные принадлежности. За это взимали в общем всего лишь по 1 рублю с каждого учащегося. Конечно, рубль –
не десять, а для родителей учеников это, несомненно, было большое облегчение.
В принятых земством правилах говорилось: «Возврата учебников не требуется вовсе, дабы ученик, окончивший школу или выбывший по той или иной причине, не терял возможности повторять пройденного им или продолжать занятия и вне школы. Книги, прослужившие один год, выдаются ученикам безвозвратно. Кроме того, не менее симпатично и то, что менее достаточные родители могут быть вовсе освобождены от уплаты одного рубля в год за учебные пособия, выдаваемые их детям земством».
Стоит отметить, что, хоть обучение в школах и гимназиях (кроме городских хуторов) и было платным, недостаточные учащиеся частично или же полностью освобождались от внесения платы за обучение. Так, в отчете Херсонской городской управы за 1906 год читаем: «Всего освобожденных от платы было 899 учеников, что составит 45,5% общего количества учившихся в городских школах».
В школу – с 9 лет
Возраст впервые поступавших в школу мальчиков был ограничен семью годами. Однако на практике в большинстве (до 70%) они поступали в 1 класс в возрасте 8–9 лет.
По правилам женских гимназий в 1 класс принимали девочек в возрасте от 9 до 12 лет, во второй – от 10 до 13 и так далее. В подготовительный класс принимали с 8 лет. В редких случаях по особо уважительным причинам решением попечительского совета могли принять семилетку.
Первый раз в первый класс
Для поступления в первый класс сто лет назад требовалось знание главнейших православных молитв – символов веры и десяти заповедей. Проводились экзамены по всем четырём арифметическим действиям над цифрами от 1 до 100, по чтению и письму. То есть первоклашки должны были уже не просто знать алфавит, но и достаточно хорошо писать.
Примером тому может служить сохранившийся лист с диктантом, написанным тогда ещё учеником первого класса, впоследствии будущим протоиереем, священником херсонского собора Святого Духа Леонидом Гошкевичем (на фото справа вверху). Причём заметьте, с какой аккуратностью, без единой кляксы или помарки выполнена работа, а ведь перьевые ручки и чернила являли свою строптивость и в более опытных руках.
Возможно, нынешние херсонские старожилы, чьи школьные годы пришлись на 1950-60-е годы советского периода, помнят ещё керамические или пластмассовые чернильницы, которые следовало носить в специальном мешочке, привязанном к портфельной ручке. И хотя тогда эти чернильницы назывались «непроливайками», проблем с ними было хоть отбавляй! То чернило разольётся, то сама чернильница разобьётся… Те же самые проблемы преследовали учащихся и в начале ХХ века, пока многие херсонские гимназии и реальное училище не взяли на себя снабжение учащихся бесплатными чернилами и чернильницами в стенах учебных заведений.
Горячие обеды для учеников – это также «изобретение» начала ХХ века. Первенство в Херсоне здесь принадлежит Талмуд-торе, начальному еврейскому религиозному учебному заведению для мальчиков из малообеспеченных семей. Затем горячие завтраки для недостаточных учеников ввёл в своем училище директор гимназии, статский советник Митрофан Орлов (отец будущего флагмана Военно-Морского Флота СССР Владимира Орлова). Вслед за ним это новшество было введено и в некоторых других учебных заведениях Херсона. Наконец с января 1914 года горячее питание стали получать более 800 беднейших учеников херсонских школ, нуждавшихся в помощи и поддержке.
Строго запрещено
Отдельно стоит рассказать о строгости правил в прежних учебных заведениях. Они были отпечатаны на первых страницах «тетради для записывания уроков», схожей с современными школьными дневниками. Правила для учениц гимназий неизменно начинались словами: «Дорожа своей честью, ученицы не могут не дорожить честью своего учебного заведения, а посему обязаны воздерживаться сами и удерживать своих подруг от всякого рода поступков, не совместимых с честью благовоспитанных детей и девиц…».
Параграф десятый гласил: «Строго запрещается приносить в гимназию какие бы то ни было посторонние книги или издания и вообще вещи и предметы, служащие для развлечения и забавы».
Восемнадцатый запрещал посещать «маскарады, публичные балы, аллегры (розыгрыши лотереи. – Прим. автора) и т. п., а также публичные и частные библиотеки, читальни и судебные заседания. Посещение театров и концертов и прогулка вечером дозволяются не иначе, как в сопровождении родителей или воспитателей».
Следующий параграф касался поведения в общественных местах: «На улицах и во всех публичных местах ученицы обязаны держать себя скромно, наблюдая благоприличие и вежливость».
Не менее интересным с точки зрения нашей современности был пункт, касающийся внешнего вида учениц: «Ученицы обязаны являться в гимназию и вообще находиться вне дома всегда в одежде установленной формы. Положенные для них коричневого цвета платья и чёрные передники должны быть самого простого покроя, без всякого следования моде. Ношение широких кружевных или шитых гладью воротников, таковых же обшлагов на рукавах платья, замысловатых оборок и всяких украшений на передниках, равно как и ношение браслетов, колец, ожерелий, брошек, металлических цепей, часов и т. п., как отступление от формы отнюдь не дозволяется.
Всякие подражания моде в ношении волос запрещаются решительно. Волосы должны быть гладко причесаны. Все девицы высших четырёх классов и восьмого дополнительного не должны стричь волосы. Исключение допускается в том лишь случае, когда волосы острижены вследствие болезни, по предписанию врача, свидетельство которого представляется ученицей начальнице гимназии».
Правила поведения для мальчиков были такими же жёсткими. Им запрещалось посещать, участвовать, носить палки, хлысты и «прочие не надлежащие форме предметы». Строжайше воспрещалось курить табак на улицах и в публичных местах, играть в биллиард, заходить «в рестораны, пивные, винные лавки и другие места, пребывание в которых является предосудительным».
Тотальная слежка и контроль – основа воспитания
Прогулки учащимся дозволялись с 1 мая по 1 октября до 22 часов, в другой же период – лишь до 20 часов. Кроме того, каждый учащийся средне-учебных заведений должен был иметь постоянно при себе именной билет за подписью начальствующего лица с печатью учебного заведения, который был обязан предъявлять по первому требованию полиции или чинов министерства народного просвещения.
И на какие только ухищрения не шли замученные тяжёлым диктаторским режимом школы ученики, чтобы прорвать блокаду строгого воспитания! Самыми, пожалуй, безобидными были свинчивание кокарды с инициалами учебного заведения, по которым их могли вычислить, с околыша форменной фуражки и переодевание в гражданское платье. Иной раз подобные преступные действия сходили с рук, однако чаще – нет. Ведь за соблюдением утверждённых правил строго следили учебные надзиратели и полиция.
Рьяность выполнения надзирателями своих обязанностей по выслеживанию и задержанию учеников-преступников стала притчей во языцех. А в один из осенних вечеров в Херсоне с их участием произошёл поистине курьёзный случай, попавший на страницы местных газет: «Сидевшие в “засаде” за высоким забором церберы, увидев проезжающего на велосипеде юношу, по виду гимназиста, явно нарушающего ряд пунктов ученических правил (позднее время, запрещённая езда на велосипеде, облачение в партикулярное платье), набросились на него с целью привлечения к ответственности. Перепугавшийся внезапно схвативших его и посчитав их за обычных уличных грабителей, молодой человек, оказавшийся приказчиком одного из магазинов, оказал отчаянное сопротивление и даже “навесил”, не привыкшим к такому обращению со стороны учеников надзирателям, несколько ярких “фонарей”»…
Все проступки задержанных на горячем учащихся заносились в специальный штрафной (кондуитный) журнал, а уж потом следовало наказание согласно проступку. Но так как «субботники», по иному – коллективная школьная субботняя порка за поступки, совершённые в течение недели, были официально отменены ещё во второй половине ХІХ века, в начале ХХ порку заменили «отсидкой». То есть чаще всего провинившегося наказывали оставлением после уроков на час, на два, а то и на три. Обычно под надзором сторожа «преступник» должен был отсидеть (в некоторых, особо злостных случаях – отстоять) положенное время. Однако наиболее жёстким методом было снижение оценки по поведению или исключение из учебного заведения.
«Воспитание или образование?»
Впрочем, мятежный 1905-й, год первой русской революции, внёс в воспитание подрастающего поколения свою лепту. В последующие послереволюционные годы, пользуясь предоставленной им свободой, родительские комитеты подняли вопрос об «отделении воспитания от образования». Это очень скоро дало свои плачевные результаты. Уже в1909-м в целях пресечения неблаговидных поступков учащихся в помощь педагогическому персоналу Херсонский губернатор даже вынужден был издать определённый циркуляр-руководство для классных полицейских чинов: «В случаях нарушения учениками правил благопристойности и приличия – требовать от воспитанников установленные билеты, которыми снабжены ученики, а при уклонении – отправлять неповинующихся учеников, причём сообщать учебному начальству. Против учащихся, нарушающих правила благопристойности и приличия, могут принимать соответствующие меры и нижние чины полиции, но лишь в случаях исключительных по своей обстановке». В 1910 году Министерство народного просвещения, признав факт падения нравственности («Довольно много для средней школы зарегистрировано случаев распространения среди учащихся венерических болезней»), предприняло ряд мер для «оздоровления атмосферы в учебных заведениях». Прежде всего различные изменения коснулись физического воспитания учащихся, устройства гимнастических залов при гимназиях и «полное искоренение курения в стенах учебных заведений». Отныне за курение гимназиста-курильщика могли отчислить из учебного заведения. Впрочем, проблемы поведения учеников этим не исчерпались. В 1914 году в Херсоне случилось весьма пренеприятное происшествие, ославившее город на всю империю. Две гимназистки, оказавшиеся в компании знакомых реалистов, чрезмерно испили вина и попали в непотребном виде в поле зрения классной дамы… Финалом происшествия, естественно, стало незамедлительное исключение их из гимназии, а случай этот, как выходящий за рамки приличия, перекочёвывал из газеты в газету по всей стране…
Теги: образование, учебные заведения