Всё это было и не раз…
Ныне в нашей стране, по данным Украинского института национальной памяти, 871 населенный пункт подлежит переименованию. Это 76 больших и малых городов, а также 795 сёл и посёлков (данные обновляются). Кроме того, по разным данным, около 1500 улиц подлежат переименованию. По предварительной оценке, на смену табличек, указателей и так далее потребуется около 5 миллиардов гривен…
На протяжении многих лет листая херсонские газеты вековой давности, я не раз задавался мыслью: меняется ли с течением времени человеческая сущность? Ибо зачастую неизменно приходилось делать выводы, что события, происходившие в прошедшие и уже основательно забытые времена, практически ничем не отличаются от происходящих ныне, в наше время. А кажущаяся непохожесть разных эпох зиждется разве что на ключевых моментах развития научно-технического прогресса да на степени колебания планки общего уровня культуры и морали.
Мысль сия не нова и не раз подчеркивалась на протяжении всей человеческой истории. «Ах, экономна мудрость бытия: все новое в ней шьется из старья!» – заключил однажды эту мудрость в стихотворную форму популярный в конце ХIХ – начале ХХ веков поэт Константин Фофанов. Иными словами: новое – это хорошо забытое старое.
За подтверждением далеко ходить не надо. В последнем предновогоднем номере херсонской газеты «ЮГъ» за 1900 год читаем: «Что нам даст ХХ век? Завтра взойдет первая заря ХХ века. Чем порадует нас новый век, какое он займет место в ряду минувших столетий? Счастливо ли станет человечество в ХХ веке? Будут ли сражены те грозные бичи – нищета, голод, болезни, которые удручают и угнетают бедное человечество в настоящее время? Будет ли в ХХ веке положен конец тем кровавым столкновениям народов, которыми был полон век ХIХ? Восторжествуют ли идеи мира и братства народов? Ни в одно столетие пропаганда мира не получила такого широкого распространения, как в ХIХ веке. Никогда в то же время вооруженные силы не достигали такого могущества, как в это столетие. Краткий исторический обзор событий показывает, что грохот пушек не прекращался в течение всего ХIХ века».
Что и говорить: если слегка подкорректировать цифры, то вполне возможно отнести этот текст к ХХ–ХХI векам. То есть в отношении ожидания «всеобщего мира» всё осталось как и прежде. Нет надежды, что чаяния человечества исполнятся и через сто лет…
В то же время следует отметить, что в начале ХХ века идея всеобщего равенства и братства, взятая марксистскими лидерами «на вооружение», судя по всему, витала в воздухе и была «не шибко страшна» для привилегированного класса. Подтверждением тому может служить публикация в одном из номеров подцензурного «Херсонского вестника» за 1909 год: «У нас есть основания предположить, что в далеком будущем будет создана одна великая всемирная семья, основанная на началах абсолютной справедливости. Члены этой честной и работящей семьи, любя друг друга, будут стремиться ко всеобщему благополучию, к процветанию наук и искусств. То есть можно предположить, что в далеком будущем границы государств будут упразднены. Международная ненависть будет известна лишь из истории, и таким образом не будет ни войны, ни армии…». Ну чем не предвестие будущего коммунистического рая, каким его представляли на словах г-да социалисты? Причем и ныне, спустя более чем столетие, несмотря на то что верховный лидер СССР 1960-х годов Никита Хрущев пообещал на весь мир, что в 80-х годах ХХ века советский народ будет жить при коммунизме, – эта идея воспринимается утопией. В особенности
в связи с нынешними событиями на востоке нашей страны.
Но и тогда, в 1909 году, даже идеалисты понимали, что на данном этапе при существовавшем состоянии «международных чувств» армия как главная сдерживающая и защищающая сила просто необходима каждому государству. «Кто подкапывается под армию, тот как бы отдает свое отечество соседям, так как хочет упразднить армию, заблаговременно не упразднив войны. Ведь прежде всего необходимо развить такие международные чувства, такую идеальную международную справедливость, при существовании которых не было бы места войне,
а тогда и армия как ненужный элемент государственно-общественной жизни сама упразднит себя», – писала местная херсонская пресса.
Вместе с тем в современном нашем мире истина эта оказалась нарушенной: многим военнослужащим приходится принимать участие в боевых действиях в зоне АТО в обмундировании и средствах защиты, приобретенных за свой счет.
Впрочем, и эта практика имеет под собой глубокие, идущие в прошлое корни. «Г. начальник губернии доводит до сведения населения Херсонской губернии… Призванные нижние чины запаса должны всеми мерами стараться приносить с собой на призывные пункты собственные полушубки и валенки», – сообщала своим читателям в 1908 году газета «ЮГъ».
У призывавшихся на службу ратников 1 и 2-го разрядов (ополченцев) и вовсе на обороте «Свидетельства о выполнении воинской повинности» типографским способом был отпечатан «прейскурант» с ценами на принимавшиеся в «казну» вещи, принесенные с собой призывником. Так, нательная рубаха оценивалась в 50 копеек, сапоги – в 5 рублей, подштанники – в 35 копеек, а крепкий, добротный полушубок – в 4 рубля. Причем информация о купленном военным ведомством обмундировании с указанием выплаченной суммы вносилась в свидетельство.
Однако это еще не всё. В ноябре 1905 года в «Херсонских губернских ведомостях» было напечатано объявление херсонского губернатора, предлагавшее лицам, имевшим винтовки «русские (трехлинейные, образца 1891 г.), пехотные, драгунские и казачьи, японские, австрийские, германские и турецкие; а также карабины русские (трехлинейные, образца 1908 г.), японские, австрийские, германские и турецкие – сдать таковые под особые квитанции по возможности в кратчайший срок». Вот какой богатый арсенал был у подданных прежнего дореволюционного государства. Трехлинейки и карабины, считавшиеся армейским стрелковым оружием, по нынешним меркам вполне «потянут» на современные автоматы АКС или последнюю модель украинского «Вепря».
Однако более результативными были способы сбора пожертвований в помощь раненым, призванным в действующую армию и членам их семей: «Дорогие наши сограждане, отзовитесь на призыв своего общественного управления, несите Ваши посильные пожертвования на удовлетворение нужд, вызванных войной». Сограждане несли… Вот только главное отличие здесь состоит в том, что сто лет назад велся строгий списочный учет всех поступивших средств с объявлением о результатах сбора через газеты широкой публике. Жертвователи же получали квитанции на свои пожертвования.
Нынешнюю волну переименований населенных пунктов и улиц в стране также трудно назвать чем-то новым, оригинальным. Это уже происходило и причем не раз. А начало этому было положено ровно 100 лет назад.
В 1915 году, в самый разгар Первой мировой войны, по империи прокатилась волна переименований всех немецких названий населенных пунктов. А так как в Херсонской губернии вследствие прежней переселенческой политики было огромное количество поселений такого рода, то переименовывать пришлось много и долго. После утверждения в верховных инстанциях сего судьбоносного решения местные газеты запестрели списками новых названий: «Херсонским губернским присутствием волостям и селам, носящим немецкие названия, присвоены русские наименования, а именно: село Кронау – Высокополье, Кронауская волость – Высокопольская, село Фирстенфельд – Князевка, село Эйгенталь – Ольгино, село Орлоф – Орлово, село Гнаденфельд – Благодатное, село Нейкронтель – Большая Свистуновка…». Кроме того, село Страсбург в одночасье стало Кучурганом, село Ватерлоо (оказывается, было у нас и такое) переименовали в Бородино, Александрфельд стал селом Суворовским.
Впрочем, переименовывать все эти селения, бывшие не особо крупными, иногда напоминавшие скорее большие хутора, было не особо накладно. «Переименования эти вошли уже в законную силу, и подлежащим властям предписано озаботиться соответственной заменой печатей учреждений и изменением надписей, подписей на делах, бумагах и прочего», – гласил циркуляр Херсонского губернского присутствия.
Спустя совсем немного времени новая, советская власть продолжила начатое в период Первой мировой войны переименование.