Как херсонцы рыбачили 100 лет назад
«На днях местными рыбаками поймана в устье Днепра белуга 8 пудов 8 фунтов (чуть больше 130 кг – А. З.) весом» (Херсонская газета «Югъ», 1899 год)
Бесхозяйственность, равнодушие и алчность последних поколений человечества довольно серьезно распотрошили и поиздержали богатства природы, поставив под угрозу существование многих видов животных, растений и обитателей водной стихии. Не обошло поветрие уничтожения флоры и фауны и нашу Херсонщину…
Когда-то, по человеческим меркам ужасно давно, а на деле всего лишь лет двести с небольшим тому назад, в период закладки на берегу Днепра нового города Херсона, окрестности его, река и прибрежные плавни снабжали многочисленных строителей своими дарами. Да и как же иначе, если дичи и рыбы в этих девственных, не испоганенных человеком местах было немеряно. А доставка продуктов питания из «цивилизованных» областей империи была затруднена отсутствием дорог, особенно в слякотное время года, и грозными днепровскими порогами выше по Днепру, серьезно мешавшими судоходству. Так что дары природы были весьма кстати и строителям, и новым жителям, облюбовавшим для жительства строившийся еще город Херсон.
Несмотря на интенсивное развитие охоты и рыболовства, поначалу природа легко восстанавливала убытки, нанесенные человеком. Даже спустя сто лет усиленного уничтожения окрестности Херсона изобиловали дичью и рыбой, а сам город по праву снискал себе славу города «рыбного». Впрочем, гораздо позднее, в далеких уже 80-х годах прошлого столетия, «рыбная слава» города еще не померкла, а может быть, чуточку потеснилась, давая место рядом с собой херсонским «кавунам» и помидорам. Вспомните, чем в первую очередь интересовались новые знакомые, узнав, что вы из Херсона? Ну конечно же, кавунами и рыбой!
И всё же в 1980-х уже не было того изобилия, как в начале ХХ века, когда только на один городской рыбный базар в торговые дни вывозили свыше 50 возов рыбы, которую ввиду такого огромного количества продавали по весьма символической цене. Так, цена «чопика» (судака) в 1899 году не поднималась выше 5 копеек за фунт (453 грамма). Щука, рыбец и другие «малоценные» по тем временам сорта рыб шли за бесценок. К примеру, десяток щук весом до 10 фунтов можно было купить всего за 15–20 копеек. «Настоящая» цена была только у осетра – 18 копеек за фунт. Да и сама рыбка была весьма внушительна: местные рыбаки добывали экземпляры свыше восьми пудов (130 килограммов!). Чаще, конечно, вылавливали и истребляли более мелкую красную рыбу: осетров в 2–3 вершка (13–14 см) и стерлядь до трех фунтов (около 1,2 килограмма).
Одним из основных центров по вылову и сбыту рыбы, благодаря своему «стратегическому» расположению, в те давние года было село Станислав, расположенное в 40 км от Херсона. Здесь находилась экспортно-закупочная контора, скупавшая в огромных количествах у местных рыбаков крупного судака по цене 2 рубля за пуд и совершавшая прямые поставки херсонской рыбы в Варшаву. Также за границу уходили крупные партии фасованной в бочки тюльки, закупаемой на месте по 50 копеек за пуд.
Часть рыбы везли на продажу в Херсон, часть использовали в своих нуждах. Оставшуюся же некондиционную рыбу, в основном мелочь всё той же красной рыбы, судака и леща, за неимением сбыта отправляли на корм свиньям, которых откармливали в собственных хозяйствах.
Отдельно, пожалуй, стоит сказать и об орудиях ловли, используемых рыбаками. Конечно, удочка с крючком и червячком в виде приманки вряд ли могла серьезно обогатить ее владельца. А посему «для заработка» рыбу ловили всеми доступными средствами. Причем сети и неводы с мелкими ячейками, вычерпывавшие всё живое подряд, были не единственными варварскими орудиями лова. Прибрежные воды Днепра от порогов до устья реки и многочисленные озера низовий просто кишели камышовыми ловушками-лабиринтами («котами»). По статистическим данным 1889 года, число «котов» в днепровских плавнях исчислялось в 7000! По утверждению известного исследователя днепровского рыболовства Данилевского, в период нереста в каждую подобную ловушку ежедневно попадались до пяти особей взрослых рыб. То есть в общей сложности каждый день подобным образом вылавливалось не менее 35000 штук!
Невидимые под водой, на сотни метров тянулись крепкие канаты переметов с тысячами крючков, поджидавших осетровых. Иногда в местных газетах можно было отыскать сообщение о рыбаках (тогда еще не употребляли наименование «браконьер»), использовавших для ловли рыбы яд, который на местном наречии называли «кукульван». Всплывшую на поверхность под воздействием яда рыбу собирали и быстренько везли на базар для продажи.
Гораздо позднее, в 1918 году, в период, когда по приглашению УНР для борьбы с большевиками в Херсоне «квартировали» австро-германские войска, местные обыватели приспособились глушить рыбу «бомбами», оставшимися от красных. Слегка «ошалевшему» от такой наглости немцу-коменданту пришлось срочно издавать декрет, запрещавший такую «рыбалку» под страхом смерти…
Конечно же, бесконтрольное варварское уничтожение рыбы когда-то должно было сказаться уменьшением ее запасов, ведь естественное воспроизводство видов не могло угнаться за столь массовым истреблением.
К 1901 году цены на рыбу начинают понемногу расти, а размеры исключительных, «раритетных» экземпляров – уменьшаться. Хотя и тогда еще случались удачи у рыбаков-артельщиков добыть, скажем, осетра весом в 200 кг или тунца в 150 кг, «сдуру» заплывшего в Днепро-Бугский лиман аж из самой Атлантики. Щуку теперь на местных базарах можно было купить уже не ниже 9 копеек за фунт, линь стоил 10 копеек, карась – 12 копеек, судак – 12–14 копеек, осетрина подорожала до 30–40 копеек за фунт (в 1907 году за 30–40 копеек можно было купить десяток мелкой тарани, десяток крупной стоил уже 1 рубль!). К тому же по неизвестной причине на грани смены веков в Днепре под Херсоном практически полностью исчезли раки, тем самым поставив под угрозу благополучие более сотни рыбацких семейств, которые специализировались на их ловле и дальнейшем экспорте через Николаев за границу.
Все эти тревожные симптомы заставили чиновников задуматься о дальнейшем сохранении и увеличении рыбных запасов реки-кормилицы. Нет, конечно, еще задолго до этого в империи был принят ряд законов, защищавших рыбные нерестилища, запрещающих применение варварских орудий лова и регламентирующих размеры выловленной рыбы. Однако чаще всего на местах население, привыкшее издревле поступать так, как поступали «отцы и деды», законы эти всячески игнорировало. Скажем, те же «коты», признанные херсонским губернским правлением «вредными» еще в 1846 году и окончательно запрещенные к использованию в 1852 году, к концу XIX века вновь стали использоваться на просторах Днепра.
Городской управе Херсона пришлось спешно исправлять положение. Был принят ряд обязательных для рыбаков и промысловиков постановлений, в частности о запрете ловли ставших уже редкими раков и в очередной раз запрещавших использование орудий и приспособлений, жестоко увечащих рыбу. Конечно, государственного подразделения, подобного нынешнему рыбнадзору с его быстроходными плавсредствами, тогда еще не существовало, а наведением порядка на Днепре в пределах городской дачи занималась полиция совместно с портовым управлением. Портовый пароход «Евгений», построенный на верфи местного судостроителя Вадона, периодически совершал рейды по «рыбным» местам, после чего на страницах местных газет появлялись следующие сообщения: «Задержаны 4 каюка с рыбаками, занимавшимися ловлей красной рыбы противозаконными снарядами, большими крючьями. Таких снарядов задержано при них 2300 штук».
Конечно, такие задержания были каплей в море: основная часть рыбаков-браконьеров, невзирая на постановления и запрещения, продолжала свои черные дела. И это происходило по всей стране: аппетиты росли – запасы таяли. 9 мая 1911 года правительствующий Сенат принял закон, регламентировавший и воспрещавший лов рыбы в следующих размерах: белуги меньше 26 вершков (1,2 метра), осетра менее 16 вершков (0,75 метра), севрюги менее 14 вершков (0,65 метра), стерляди менее 6 вершков (0,27 метра).
Согласно новому закону, «за лов красноловными сетками виновные подвергаются денежному взысканию от 300 до 500 рублей. Орудия лова и пойманная рыба отбираются… Виновные в таком нарушении в третий раз подвергаются тюремному заключению на срок от 1 до 6 месяцев». В новом законе появились и иные интересные пункты: «Виновные в невыпуске в воду маломерной рыбы или в ловле таковой, а равно в продаже, перевозке и хранении подвергаются взысканию от 10 до 100 руб. с каждой сотни рыбы, причем неполная сотня считается за полную…».
Как бы там ни было, однако былого изобилия в херсонских водах достичь не удалось даже принятием подобных строгих законов. Ведь согласно хорошо известному в прошлом выражению, приписываемому авторству императрицы Екатерины ІІ, «всуе (бесполезно. – А. З.) законы сочинять, если их не исполнять»…
Еще через несколько лет, уже в предреволюционные годы, некий отчаявшийся херсонский обыватель взывал со страниц одной из местных газет: «Где теперь описываемые в книгах 20-пудовые (320 кг. – А. З.) гиганты-сомы, трехпудовые (ок. 50 кг. – А. З.) щуки, пудовые (16 кг. – А. З.) коропа и судаки? Где стерляди в 30 фунтов (ок. 14 кг. – А. З.) и исторические 10-пудовые (ок.160 кг. – А. З.) осетры и 25-пудовые (400 кг. – А. З.) белуги? Нет их и, вероятно, не будет, если только не будут приняты своевременно меры против хищнического истребления…».
С той поры прошло уже более ста лет…