Обещал «магарыч» и… обманул
В преддверии неотвратимо надвигающихся выборов всё больше призывных лозунгов, появляющихся на улицах наших городов и сёл, «мозолят глаза». «Приду – порядок наведу…», «ГАРАНТИРУЮ достойные пенсии пенсионерам», «Минимальные пенсии в 10 тысяч гривен – реальность!» (хотя, помнится, ещё совсем недавно некто более «щедрый» обещал украинцам «реальные зарплаты» в 10 тысяч евро)…
А ещё рвущиеся в кресло «гаранта» кандидаты наперебой клянутся опустить взлетевшую до небес цену на газ: «гарантирую снижение цены в два раза», «обещаю снизить цены на газ в четыре раза». Кто больше?
Меж тем, похоже, в последние лет эдак пятьдесят-шестьдесят в стране и слыхом не слыхивали о сколь-нибудь серьёзном понижении цен, пусть даже на самый захудалый и залежалый товар последней свежести. Наоборот, всё это время сохраняется тенденция к постоянному росту цен, отправляющих в нокаут не поспевающую за ними зарплату. Особенно ускорился этот процесс в конце лихих 1990-х и, похоже, тормозить не собирается. Да и порядок в стране обещают навести также уже не одно десятилетие…
Впрочем, разговор пойдёт не о порядке и ценах, а о доверии народа, об обмане его, о манипуляциях, укоренившихся среди рвущихся к власти с незапамятных времен. Причём основные характеристики органов власти дореволюционного самодержавного строя и нынешнего демократического, которые разделяет уже больше столетия, похожи друг на друга, как близнецы-братья.
На обзоре же советского времени останавливаться не будем – и так всё ясно, специфическая политика государства выражалась горячим, единодушным «одобрямсом» единственного в стране нерушимого блока коммунистов и беспартийных. Отступление от «верного курса» которого могло дорого обойтись инакомыслящему: «Шаг в сторону – побег, прыжок на месте – провокация. Стреляю без предупреждения!»
Первые выборы в самодержавной империи
Сегодня мы вернёмся лет на 110–120 назад, к началу ХХ века, к тому периоду, в который, несмотря на революции и войны, самодержавная страна наращивала свой экономический потенциал. Причём, похоже, вопреки государственным органам власти и революционным политикам, пытавшимся этому «помешать».
Именно в этот период в Херсоне строились самые красивые здания, являющиеся архитектурной жемчужиной города до настоящего времени. Такие, как, скажем, здание Общества взаимного кредита на улице Суворова, ныне занятое одним из многочисленных банков, «дом Скарлато» на бывшей Ганнибаловской улице (ныне Пилипа Орлика), восстановленный практически во всей своей красе после войны и оккупации Херсона пленными немцами. Или резиденция итальянского консула и предпринимателя Анжело Анатра на Соборной, где сейчас располагается городской шахматно-шашечный клуб, и другие.
К этому же периоду относятся демократические преобразования в управлении страной, предпосылками к которым стала первая русская революция и аграрные беспорядки 1905 года.
В 1906 году состоялись первые выборы в Государственную думу. Однако прежде чем осуществить сей, без сомнения, демократический шаг, Министерство внутренних дел разослало по земскому начальству циркуляр-инструкцию, согласно которой требовалось тщательно наблюдать и пресекать все провокационные действия оппозиционных правительству партий: «Разъясняя населению программы различных партий, земские начальники обязаны разъяснить крестьянам всю неосновательность программ, клонившихся к изменению основного государственного строя…», «…следить за теми ораторами, которые, ставя себе целью проникновение в Государственную думу, прельщали бы крестьян несбыточными надеждами на даровое наделение частновладельческими земельными участками…», «В помещении для выборщиков надлежит вывесить имена лиц, кои по неблагонадёжности своей кандидатами быть не могут…».
Первые в стране выборы были весьма шумными, с выступлениями, арестами и бойкотированием большинством избирателей сего мероприятия. Наибольший процент активности избирателей наблюдался в Самарской губернии – чуть более 50%, наименьший – в Вологодской – 0,7%. В то же время необходимо отметить, что из-за высокого имущественного ценза избирательное право получили далеко не все жители империи. К тому же к голосованию
не допускались женщины, лица моложе 25 лет, военнослужащие срочной военной службы и, конечно же, заключённые всех категорий.
Как бы там ни было, первые выборы, на которые возлагали определённые надежды, таки состоялись. И спустя всего лишь несколько дней депутаты приняли присягу : «Обещаем выполнять возложенные на нас обязанности членов Государственной думы по крайнему нашему разумению и силам, храня преданность Его Императорскому Величеству Государю Императору и Самодержцу Всероссийскому и памятуя лишь о благе и пользе России». «Благо и польза» народа огромной страны остались «за кадром», ибо «электорат» являлся лишь ступенькой для достижения определённой цели.
Это было отражено и в правовом положении депутата Государственной думы: «Члены Государственной думы… не обязаны отчётом перед своими избирателями» и далее: «Члены Государственной думы пользуются полной свободой суждений и мнений по делам, подлежащим ведению думы…», то есть «что хочу, то и ворочу»…
Депутат – слуга страны или своего кармана?
Как и следовало ожидать, ни упразднённая в том же году монаршей волей Госдума первого созыва (1906 г.), ни родившаяся в скором времени вторая (1907 г.) и ещё две последующих с возложенной на них задачей по управлению государством так и не справились, что привело в дальнейшем к революции и смене государственного строя.
Мало того, за очень короткий период Государственная дума по-грязла в коррупции и «кумовстве», а скандалы, склоки, потасовки и даже дуэли между влиятельными думцами различных фракций стали самым обыкновенным делом. «Дуэль между Пергаментом и Марковым!» – кричали заголовки херсонской газеты «Вечерние новости» в 1908 году и тут же уточняли, что господа «думские дуэлянты» стреляли в воздух, а потом, весьма довольные собой, отметили это событие шампанским на пароходе, везущем их домой в Петербург. Как бы там ни было, дуэль привлекла к их особам внимание публики, и некоторое время сии господа были весьма популярны.
Конечно, отсутствие в начале ХХ века радио и телевидения не могло дать полной картинки того, что происходило во время заседаний в «верхах». Однако, смею вас уверить, «благородные господа» не только сыпали матом, как простые сапожники, но время от времени даже таскали друг друга за усы, бороды, чубы и прочие детали аристократического образа. Так что нынешние потасовки на заседаниях в Верховной Раде можно вполне рассматривать как «наследие тяжких времён российской оккупации».
Впрочем, даже несмотря на политическую цензуру, громкие думские скандалы неизменно выплёскивались на страницы газет к вящей радости обывателей, находивших в подобном чтиве увлекательное развлечение для себя.
Один из херсонских газетчиков- фельетонистов того времени на примере некоего Антона Ивановича живописал общий портрет местного обывателя: «Больше всего он любит думские скандалы…». Кроме того, обыватель того времени был совсем не простак и умел читать между строк: «Вот тут всё по-нашему. И слова самые понятные, хотя и по благородному произносятся. Что по-нашему, по-простому, “патривот”, то по-ихнему “негодяй”, а что по-нашему “союзник”, то по-ихнему “сволочь”. Но эти слова мне знакомы, потому сам нередко по благородному ругаюсь…». Далее Антон Иванович сетует на то, что в период «думского затишья» газеты становятся скучными и не интересными. Когда затишье затягивается, обыватель совсем тускнеет: «А скандала всё нет как нет, – грустно качает он головой. – Словно не депутаты в думе сидят, а настоящие люди».
Настоящие, да не совсем… Как и в нынешние времена, в Государственной думе заправляли представители капитала, которые, впрочем, не стеснялись получать вознаграждения за свой труд в размере почти пяти тысяч рублей в год, что по тем временам были весьма большими деньгами. К примеру, в 1910 году самые высокие оклады, определённые Городской думой по Херсону, были у городского архитектора и заведующего электрической станцией – по 3 тысячи рублей в год. А вот, скажем, сестра милосердия официально могла заработать за тот же период чуть более 300 рублей. Правда, это без «квартирных» и «отопительных», которые в те времена оплачивались нанимателем отдельно, по иной статье расходов.
В 1902 году «чистое» жалование младшего городового в Херсоне безо всяких там доплат равнялось всего лишь 150 рублям в год! Ну как тут не опуститься до тривиального взяточничества? Столько же получал представитель одной из самых опасных профессий – городской пожарный. Наверное, совсем не зря в те далёкие времена говорили, что в полицию и «пожарку» идут лишь те, кому так «приспичило», что не из чего было уже выбирать. Потому
и текучка здесь была сумасшедшая.
В эквиваленте же вознаграждение за труд господам депутатам Госдумы равнялось стоимости двух (причём одних из самых лучших) пятиместных легковых авто марки «Форд» образца 1912 года.
Интересно, что в 1908 году Государственная финансовая комиссия совместно с комиссией Законодательных предложений при Государственном совете подготовили законопроект, который бы сделал из депутатов чиновников, привязав их «к месту» на время сессии, так как предполагалось выплачивать депутатам жалование за каждый отработанный день. Однако сей законопроект был принят в штыки, так как лишал государственных мужей возможности «прогуливать» заседания и манкировать своими обязанностями.
Похоже, проблемой прогулов были озабочены не только на государственном уровне, но и на уровне городских органов самоуправления: «Гласные городской думы, – писала газета “Херсонские новости”, – не выполняют своих обязанностей и сбегают с заседаний…». По этой причине зачастую в залах заседания не набиралось достаточного кворума для решения того или иного важного вопроса, а посему заседания приходилось переносить на другой, не лучший для посещения господами гласными день.
Как писала опять-таки одна из местных газет, некий городской голова даже придумал действенный метод влияния на нерадивых гласных. Перед началом заседания он лично спускался в раздевалку к служителю и запирал её на ключ, который клал в свой карман до окончания сессии, лишая тем самым заседателей возможности побега. «Пожалуй, стоит ввести подобное и в Государственной думе», – констатирует газета.
«Чуждое, чужое и безразличное…»
А вообще, похоже, отношение народа к своей верховной власти за сто с лишним лет ничуть не изменилось. Замените Думу Радой, а «допотопных» Бобринских и Марковых современными фамилиями ныне здравствующих, процветающих лидеров фракций – и вы получите вполне современную картинку: «А вот и каникулы, и мы снова без Государственной думы. Без Бобринских, Марковых, Пуришкевичей, Челышевых, Крупенских, без громады речей, которыми, казалось, в конце концов будет засыпана страна, как некогда была засыпана прекрасная Помпея пеплом Везувия. Не будет особым преувеличением, если сказать, что за всё время существования нашего государства не наговорено было столько, сколько теперь за одну бюджетную неделю. Теперь каждый идёт своим путём – Дума сама по себе, а страна сама по себе. Как будто что-то чужое, чуждое и совершенно безразличное…»
«Чужое, чуждое и совершенно безразличное…», причём, похоже, на всех уровнях власти, ибо об этом безразличии можно прочитать и в местных херсонских изданиях.
Так газета«Югъ» констатировала в 1906 году: «Херсонцы поставлены в исключительные условия – о них некому заботиться…». Как будто бы и не прошло 113 лет…
Теперь относительно «гарантий и обязательств» – любимой темы на предвыборных бордах. Всё это – продукт нашего постсоветского времени. Что и говорить, любили пафос в СССР, но куда им, убогим, до нынешних пиар-технологий! До этих заведомо ложных речей и программ, потоком льющихся с экранов телевизоров и мониторов компьютеров. Ну, предположим, «молоть языком – не мешки ворочать», а вот то, что «написано пером…», в прошлом могло принести большие неприятности писавшему.
В 1903 году в Сенате был поднят вопрос: «Является ли газетное объявление равносильным обязательству для сделавшего его?». Своим разъяснением Сенат признал газетное объявление «обязательством письменным» со всеми вытекающими из этого последствиями в случае неисполнения. Так что если бы и в нашей стране было предусмотрено наказание за «заведомо ложные обещания», то ряды рвущихся к власти заметно бы поредели…
Обещать – не значит жениться!
Тем не менее и сто лет назад всё же находились легковерные индивидуумы, которые по наивности своей, а может, по природной глупости доверчиво относились к обещаниям устным, не понимая, что верить кандидату или его доверенному лицу на слово – весьма опрометчивый поступок.
Так, в 1908 году херсонский «Югъ» сообщал читателям: «В воскресенье вечером в гостинице “Ришелье” по Ришельевской улице большая толпа народа с вечера и вплоть до поздней ночи буквально осаждала гостиницу и требовала Якова Ефимовича Коваленко, который обещал им “магарыч”. Как оказывается, г. Коваленко, агитируя на выборах мещанского старосты в пользу Лихарстова, обещал поставить “магарыча” доверчивым избирателям, но после выборов поспешил скрыться…».
Ещё одна немаловажная деталь, отличающая наши времена от прежних, самодержавных: если сейчас избирателей подкупают «гарантированными обещаниями», гречкой, колбасой и дешёвыми продуктовыми наборами, то сто с лишним лет назад основным предметом подкупа была водка.
Тот же «Югъ» констатировал факты: «1 января 1902 г. оканчивается трёхлетний срок службы волостного старшины. Поэтому ещё с 1 декабря начались попойки. Угощают, конечно, не сами заинтересованные в выборах, а через посредство своих кумовьёв и сватов. Нам случайно довелось быть в доме одного “почтенного обывателя”, где одновременно на двух половинах производились “выборы”. Одна пьющая партия кричит: “Як не буде Я., то буде Р.”. Другая: “Як не буде К., то буде П.”. Всё это указывает на то обстоятельство, что в должность волостного старшины могут попасть лица не те, которые полезны для службы, а те, которые не поскупятся на водку».
Неужели прошедшее столетие так никого и ничему не научило?! Мы в очередной раз осознанно готовы наступить на лежащие грабли?