Огонь, вода, люди и медные каски…
Как это начиналось
Еще с самого начала основания на крутой днепровской круче Херсона строители и жители города столкнулись с проблемой частых пожаров. Так как основным кровельным материалом многочисленных саманных домишек был легковоспламеняющийся камыш, то проблема эта имела для города самое серьезное значение. Малейшее промедление в тушении пожара или же вмешательство природной стихии в виде сильного ветра могли превратить город в сплошной факел. Поэтому по тревожному набату к месту полыхающего пожара сбегались все. Спасая от огня чужое имущество, каждый спасал и себя, и свой дом. Но если в начале XIX столетия вследствие потери городом экономического значения и сокращения городского населения с этой проблемой еще как-то мирились, то к середине того же века, когда Херсон вновь начал возрождаться и количество жителей увеличилось до 40 тысяч человек, проблема борьбы с пожарами приобрела первостепенное значение.
Поэтому городским самоуправлением был поднят вопрос о создании херсонской пожарной команды. Ходатайство, направленное в Министерство внутренних дел, было рассмотрено и вернулось обратно с Высочайшей резолюцией «разрешить». Так в 1853 году в составе городской полицейской части появилась пожарная команда. Жалование рядовым пожарным было назначено в размере 13 рублей 50 копеек в месяц, что на целый рубль было выше жалования младших полицейских чинов. Но даже при сравнительной дешевизне необходимых продуктов питания для семейного человека эта зарплата была более чем скромной. Правда, первоначально предполагали, что к основному жалованию будут прибавляться денежные суммы за спасение от огня товаров и объектов, выплачиваемые страховыми агентами. Действительно, лет около тридцати эта схема действовала, и херсонские пожарные дополнительно получали к своему жалованию от 10 до 50 рублей в год. Впрочем, даже эти премиальные не смогли поднять на должный уровень престиж опасной работы и в пожарные шли в основном люди случайные, которым просто уже некуда было деваться. Руководил городской пожарной командой назначенный в Херсон по линии МВД брандмейстер. Месячное жалование главному пожарному Городская управа определила в 75 рублей, плюс премиальные, выплачиваемые страховщиками из «призового» фонда.
Работы городским пожарным хватало всегда. Только с 1870 по 1900 годы ими было потушено порядка 3335 крупных пожаров (в среднем около 130 в год), не считая мелких незначительных возгораний. Порой даже в таком серьезном деле, как тушение пожара, случались казусы и комические ситуации. Так, по свидетельствам местных газет, пожарный обоз несколько раз выезжал на «тушение Луны», принимая свет восходящего светила за отсвет пожара. А однажды произошел и вовсе анекдотический случай. В Херсоне с гастролями пребывала известная российская актриса Гликерия Николаевна Федотова. В городском театре шел спектакль Островского «Без вины виноватые», в котором она играла главную роль. Игра актеров так захватила зрителей, что во время действия в зрительных рядах царила гробовая тишина. И вот в последнем акте пьесы, когда разлученные мать и сын узнают друг друга, во время паузы немую тишину театра прорезала просьба: «Воды! Воды!» Тишину нарушили крики: «Пожар! Горим!» Публика бросилась к выходу, возникла страшная давка. Через несколько минут в полном вооружении к дверям театра примчался пожарный обоз… Впоследствии выяснилось, что под влиянием поразительно реальной игры актеров с одной из дам «сделался обморок». Находившийся с дамой в ложе кавалер открыл дверь и крикнул капельдинеру: «Воды!» В противоположном конце зала никто не разобрал в чем дело и завопил: «Пожар! Горим!»
Первоначально пожарная команда как одно из подчиненных полиции подразделений размещалась в том же здании, где находилась городская полицейская часть — на Соборной улице (нынче это улица Ленина). Арендованное у одного из херсонских домовладельцев здание было совершенно неприспособленно для несения службы, размещения личного состава, пожарного инвентаря и лошадей. Поэтому долгое время (около 50 лет) пожарная команда остро нуждалась в особом специализированном помещении. Кроме того, для оперативной борьбы с огнем пожарным крайне необходима была каланча, доминирующая над городом, откуда можно было бы вести круглосуточное наблюдение. Свободных средств у города не оказалось, пришлось прибегнуть к помощи «спонсоров». А так как на береговых лесных складах горючего материала скапливалось на сотни миллионов рублей, и владельцы их были заинтересованы в сохранении своего имущества, первая каланча была построена в районе этих складов, вблизи реки Кошевой. Была она деревянной, невысокой и служила только для наблюдения за прибрежной зоной Херсона.
Городская пожарная стража
По мере разрастания города и увеличения числа жителей окраин пожарной команде становилось всё труднее бороться с пожарами. Порой возгорания, случавшиеся одновременно в разных частях города, приводили огнеборцев в замешательство. Так, на пожар, произошедший на фабрике Фаермана, пожарные, занятые тушением дома на Забалке, смогли приехать только через 50 минут! Хорошо ещё, что к этому времени пожар смогли потушить сами работники фабрики и добровольцы херсонского пожарного общества. Имелось в Херсоне и такое. Члены городского добровольно-пожарного общества были извечными «конкурентами» городской пожарной команды. Порой, казалось бы в самый не подходящий момент между ними происходили серьёзные стычки. Так, во время тушения очередного пожара на Забалке добровольцы не захотели уступить городским пожарным ближайший пожарный кран, вследствие чего между двумя подразделениями произошла серьёзная потасовка, ставшая предметом разбирательств городского полицмейстера.
Наконец в 1870 году было решено разделить городскую пожарную команду на четыре отдельные группы по числу полицейских частей в городе. Вновь образованные команды разместили в арендованных помещениях. И только к концу XIX века городская дума сумела найти средства для строительства первого специального здания и каланчи для пожарного обоза. Так, на улице Почтовой (нынче проспект Ушакова), на том месте, где сейчас расположен городской почтамт, в 1898 году было построено пожарное депо с возвышающейся над его крышей каменной каланчой: «Новое здание для пожарного обоза осмотрели городской голова И. И. Волохин, член управы А. Тропин, городской архитектор Сварик, брандмейстер Васильев. Решено устроить столб, по которому пожарные могли бы спускаться во время тревоги из второго этажа в первый. Чтобы сделать безопасным спуск по столбу, брандмейстеру рекомендовано устроить у конца столба подушку», — сообщала херсонская газета «ЮГъ». При депо была устроена приличная квартира для брандмейстера. Единственным слабым местом нового здания оказалась каланча, которая сразу же подверглась критике со стороны городской общественности. «Пожарная каланча, ныне законченная постройкой, вряд ли может соответствовать своему назначению. Вышина ее едва ли превышает 2/3 вышины соседней с ней водонапорной башни, с которой не видны, однако, все части города». «Каланчу следует поднять не менее чем на одну сажень. Достаточно, чтобы построились вокруг каланчи несколько 3-4-этажных домов, и дежурный на каланче будет видеть не дальше соседних домов», — писали газеты в 1898-1901 годы. В ответ на критику городская дума целых 14 лет хранила упорное молчание. И только лишь в 1912 году «признала желательной надстройку каланчи при здании центральной пожарной команды».
Из воспоминаний херсонского старожила Иосифа Векслера: «На этой каланче дежурил постоянно пожарник-наблюдатель. Если он обнаруживал пожар, то сигнализировал вниз, и тут дежурный звонил в большой колокол, висевший снаружи, на улице. Город был разбит на 4 части, и в зависимости от места пожара на каланче поднимался черный шар. Если пожар был в I-й части — 1 шар, если во II-й части — 2 шара, если в III-й части — 3 шара, и если пожар был в IV-й части — 4 шара. После тревожного звонка немедленно выезжала пожарная команда. Впереди пожарного обоза ехал верховой. Он скакал впереди и указывал дорогу. За ним ехала линейка с пожарными. К дышлу линеек был привязан колокол и во время езды шёл трезвон. Среди пожарных был трубач, горнист, который всё время трубил и сигнализировал. Во время пожара приказы передавали через горниста. За линейкой ехали бочки с водой. В пожарном обозе был пожарный насос. По приезде на место пожара насос устанавливали на земле и начинали качать воду для тушения пожара. Так как нужно было насос непрерывно качать, то для этого привлекали в принудительном порядке зевак из присутствующих любопытных».
Постройкой здания пожарного депо закончилась служба брандмейстера Васильева, которого сменил в 1900 году брандмейстер К. И. Безносов. Новый начальник городской пожарной команды проявил настойчивость в вопросах замены примитивного оборудования для тушения пожаров, которым херсонские пожарные пользовалась почти полвека. В начале 1901 года ему удалось убедить Городскую Думу в необходимости модернизации пожарных частей города. Для этой цели было выделено полторы тысячи рублей. Вскоре в обиходе городских пожарных появилась 22-аршинная (15,5 метра) механическая лестница на 4-колесном рессорном ходу и два брандспойта: «легкие, очень сильные, бьют вышину на 15 саженей (31,5 метра), требуя сравнительно небольшой мускульной силы 8 рабочих. Старый же давал струю не выше 7 саженей (14,7 метра), другой хотя и 18 саженей (37,8 метра), но не удобен и требует работы не меньше 40 человек». В качестве херсонского брандмейстера Безсонов прослужил около двух лет, а затем был переведен на более престижную должность — брандмейстером Одессы.
Бессменный брандмейстер
С 1902 года вплоть до октябрьской революции 1917 года херсонскую пожарную команду возглавлял брандмейстер Е. С. Федотьев, личность неординарная и по-своему интересная. Херсонский старожил Иосиф Векслер в своих воспоминаниях уделил несколько строк анекдотичному характеру городского брандмейстера: «Во время тушения пожара он (Федотьев) возбуждался и для лучшего воздействия на психику его подчиненных, для более активных действий применял громкие русские нецензурные выражения. О нём говорили, что если пожар в 1-м этаже, то на пожаре могут присутствовать все. Если пожар на 2-м этаже, то женщины и дети не допускаются на пожар. Если пожар на 3-м этаже, то уже никто не допускается. Такова была сила этих выражений». Но все же главные деловые качества его были вовсе не в крепком словце. Особое внимание новый херсонский брандмейстер уделял дисциплине и постоянным тренировкам на вверенном ему участке. Таким образом, за короткий срок пожарные достигли небывалого доселе результата: уже через 1 минуту 25 секунд после объявления тревоги пожарный обоз был готов тронуться в путь. Кроме того, в 1903 году Федотьев изобрел и продемонстрировал перед членами городской думы пожарную «линейку», которая могла быть заложена и готова к дальнейшим действиям уже через 40-50 секунд. Компактная рессорная «пожарка» включала в себя емкость в 40 ведер, насос, дающий струю воды, достигающую второго этажа. Также здесь были размещены лестница достаточной высоты, 2 багра, 4 топора, 2 лома, 2 лопаты, пеньковые ведра и все необходимые приспособления, а также 50-саженный (более 100 метров) шланг. Это новое гужевое пожарно-транспортное средство было рассчитано на 7 бойцов и брандмейстера. Впоследствии бравый брандмейстер даже получил патент на свое полезное изобретение. Конечно, одной такой «пожарной машиной», к тому же вмещающей в себя менее полутонны воды, много не «навоюешь». Поэтому в помощь основной пожарной «линейке» были приданы еще 2-3 «водовозки», снабженные деревянными бочками и обеспечивавшие бесперебойный подвоз воды к пожарному насосу. Таких повозок с бочками в городской пожарной команде в начале XX века было 13.
В том же 1903 году инвентарь городской пожарной команды пополнился и специальной изолирующей маской, дававшей возможность работы в густом дыму или при сильной загазованности. С появлением этой маски пожарные, уже не рискуя жизнью, могли оказывать помощь отравившимся газами в подвалах, колодцах и выгребных ямах. Это само по себе было немаловажно. Ведь со дня основания городской пожарной команды в 1853 году херсонские огнеборцы помимо своей прямой обязанности тушения пожаров, занимались тем, чем в наше время занимаются сотрудники МЧС — спасением людей, попавших в опасные ситуации. В 1912 го-ду брандмейстером Федотьевым в присутствии членов городской управы, были проведены испытания нового огнетушителя «Страховщик», который пришел на смену изобретенному в 1898 году херсонским предпринимателем Теплицким «огнегасительному» аппарату «Саламандра».
Вообще, брандмейстер Федотьев отличался неутомимостью и творческим подходом к своей трудной и благородной профессии. Многие новшества и личные его изобретения долгое время находили применение в пожарном деле. Им были изобретены специальные тормоза, универсальная упряжь для лошадей, снаряжение для пожарных, а также «дополнительные снаряды для спасения упавших в выгребные ямы».
Но как ни старался городской брандмейстер, несовершенство и примитивность пожарного оборудования все-таки сказывалась на качестве работы, которая порой подвергалась критике со стороны общественности. В основном жаловались на перебои в доставке воды к насосам или нехватке багров, топоров, предохранительного брезента, коих не досчитывались после каждого пожара. Также сетовали на примитивное освещение факелами места действия в ночное время суток: «Факела света почти не дают, но занимают без видимой пользы много рук».
Почти перед самой Мировой войной по ходатайству брандмейстера Федотьева был приобретен настоящий пожарный автомобиль, который в условиях Херсона оказался совершенно бесполезным, так как был неустойчив, что приводило к аварии на немощеных и покрытых многочисленными колдобинами улицах. Возможно, только начало войны и последующая «мобилизация» автомоторных средств передвижения избавили Федотьева от обвинения в нерациональном использовании городских финансов. Хотя, судя по воспоминаниям старожилов, с этой стороны его действительно было в чем упрекнуть. Так, городской врач Иосиф Векслер писал: «Пожары часто происходили и дома горели основательно. Они были выгодны для домовладельца, так как домовладелец от страхового общества получал большие страховые суммы. Были такие домовладельцы, которые устраивали себе пожары повторно. Чтобы это сходило благополучно, давалась взятка — 25 рублей — начальнику пожарной команды (Федотьеву) и всё у них сходило с рук». Не знаю, так ли все было на самом деле, однако несмотря на все предпринимаемые брандмейстером Федотьевым меры по пожарной безопасности именно во время его службы в городе случились самые серьезные пожары. Так, поздней ночью 6 июля 1904 года вспыхнуло здание цирка любимца херсонской публики француза Александра Девинье. Огромная легкая постройка сгорела буквально за 15-20 минут! В огне погибли лошади, костюмы, цирковой реквизит. Постройка и имущество цирка оказались незастрахованными. Буквально через несколько дней после этого сгорело почти завершенное здание общества содействия физическому воспитанию детей, построенное на добровольные пожертвования горожан. Здание тушили в течение долгих 12 часов! В декабре 1908 года пожаром был уничтожен самый крупный и процветающий биоскоп-синематограф Георгия Зайлера, который также оказался незастрахованным. Сам владелец, в один миг превратившийся из преуспевающего хозяина в нищего человека, покончил жизнь самоубийством.
В полдень 13 августа 1909 года на Карантинном острове произошел крупный пожар. Сильный ветер, разносивший искры на камышовые крыши соседних построек, затруднял действия пожарной команды. Тем не менее после многочасовой борьбы при активной поддержке местных жителей херсонские пожарные смогли отстоять от полного уничтожения островное поселение. Было еще множество подобных ситуаций, из которых городские пожарные выходили победителями.
Вообще, говоря о херсонских пожарных, нужно отметить, что, несмотря ни на какие трудности, с самого начала своего существования городская пожарная команда всегда была готова в любое мгновенье дня или ночи прийти на помощь попавшим в беду людям.
Теги: пожарники