Берег левый, берег правый…
И. С. РЯБОКОНЬ, гвардии майор в отставке,
бывший командир дивизиона 119-го гвардейского
артиллерийского полка 50-й гвардейской стрелковой дивизии.
Тяжелые бои довелось вести нашему дивизиону во время ликвидации никопольского плацдарма противника. Особенно ожесточенное сопротивление оказывали гитлеровцы под Васильевкой. В журнале боевых действий об этом записано так:
«1 февраля 1944 года. Наступление продолжается. 4-я и 8-я батареи начали продвигаться вперед и были обстреляны противником. 8-я старшего лейтенанта Кирюхина с ходу развернулась и вступила в поединок на прямой наводке. Ей помогла 4-я. Общими усилиями враг был уничтожен. Оставшиеся в живых вражеские артиллеристы, бросив орудия, разбежались. У нас погибли командир 4-й батареи гвардии старший лейтенант Ткаченко, старший офицер батареи гвардии лейтенант Моляков, сержант Журавлев, рядовой Винников, ранены рядовые Рубан, Пасюта, Рахматов, Приходько, Шмуль…
2—5 февраля. Наша пехота медленно, но упорно ломает сопротивление гитлеровцев. Авиация бомбит его опорные пункты, пути отхода к переправам через Днепр и сами переправы. Техника противника застряла в раскисшем черноземе, вывезти ее по грязи нет возможности. Целые колонны машин, орудия, повозки противник бросает на дорогах к Днепру, отводя только людей. Все остается нам в качестве трофеев…
Наша пехота, отражая многочисленные атаки, продолжает двигаться вперед. Артиллеристы изо всех сил стараются не отставать, но это не всегда удается.
Матчасть перевозить почти невозможно. За пехотой движутся только 76-миллиметровые пушки, в которые приходится впрягать по 14—16 лошадей. Боеприпасы к орудиям доставляют либо вьюками на лошадях, либо переносят солдаты, которым помогают добровольцы из местного населения. Увязая по колени в грязи, полями движутся цепочки людей с тяжелой ношей на плечах.
За эти дни артиллеристы уничтожили одно самоходное и одно артиллерийское орудия, 260 солдат, подавили артиллерийскую и минометную батареи, 4 противотанковых орудия и 7 пулеметов.
Полк понес потери: ранен начальник разведки 1-го дивизиона гвардии лейтенант П. Г. Горькаев, убиты и ранены 10 рядовых и сержантов».
Так день за днем скупыми фразами рассказывает журнал о событиях, полных драматизма, тяжелого ратного труда, радости побед.
К 7 февраля части были уже у села Первомаевки. Когда колонна 148-го гвардейского стрелкового полка вошла в село, на улицу высыпало все население, радостно встречая освободителей. Выделенные им делегаты несли на расшитом украинском рушнике хлеб-соль. Их принял командир полка майор П. И. Синенко. Сразу же стихийно возник митинг, после которого полк направился дальше к Днепру.
К утру 9 февраля наш дивизион сосредоточился на северо-восточной окраине Нижнего Рогачика, заняв здесь огневые позиции. Наблюдательные пункты мы расположили на высотах перед речкой Конкой против ответвления от нее Ревуна. Мы должны были поддерживать 307-й стрелковый полк и части 61-й стрелковой дивизии, которые очищали днепровские плавни левого берега. На подходах к ним противник бросил массу техники, боеприпасов, военного имущества.
С выходом к Днепру на этом участке никопольский плацдарм был окончательно ликвидирован. За время боев с 31 января по 10 февраля части нашей 50-й гвардейской стрелковой дивизии уничтожили 130 автомашин, 42 орудия, 32 пулемета, 24 миномета, до 1000 солдат и офицеров противника; захватили 82 автомашины, 33 орудия, 12 минометов, 35 пулеметов, 20 мотоциклов, 6 тягачей, один танк; пленили 80 солдат и офицеров.
За успешный прорыв и ликвидацию никопольского плацдарма дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
…Противник, окопавшийся на склонах и на всех высотах стометровой кручи правого берега Днепра, имел большое преимущество. Он просматривал левый берег — плоский и низкий. Вот почему подготовку к форсированию Днепра нам пришлось вести только ночами, а днем — тщательно маскироваться.
К тому же, дивизия не имела своих переправочных средств. Начались их поиски и вскоре в протоках Басанка и Татарка были собраны и замаскированы 5 металлических понтонов, 2 моторные лодки, 2 парома на резиновых лодках и 10 рыбацких челнов.
Форсирование Днепра начали в ночь на 11 февраля. Первые 8 бойцов 150-го стрелкового полка под командой гвардии лейтенанта Николая Овчарова, взяв все необходимое, погрузились в лодку, отчалили и растворились в кромешной тьме.
Когда пристали к правому берегу и начали выгружаться, были обнаружены гитлеровцами и те открыли ожесточенный огонь. По вспышкам выстрелов ударили наши орудия, поставленные с вечера на прямую наводку вдоль берега Днепра в районе озера Оступ.
Гитлеровцы атаковали десантников. Восемь героев сосредоточенным огнем отбили их и сами перешли в наступление.
Пулеметчики Нурула Хайлураев и Дмитрий Косов ударили по гитлеровцам с фланга, а лейтенанты Овчаров и Пресняков гранатами прокладывали дорогу к селу. Потом за ними устремилась вся группа. В Леонтьевке бой вспыхнул с новой силой. Не выдержав натиска гвардейцев, фашисты отошли на высоты, оставив в хатах оружие, боеприпасы, у берега — переправочные средства.
Ночью они, очевидно, предполагали, что наши войска переправились большими силами. Через некоторое время, опомнившись, вновь атаковали разведчиков. Но наши воины приняли удар и снова заставили гитлеровцев повернуть назад.
16 часов дралась восьмерка храбрецов, отбивая атаку за атакой противника, 16 часов не умолкал станковой пулемет гвардии рядового Григория Окопного, 16 часов не остывали стволы автоматов гвардии сержанта Александра Халтомина и гвардии рядового Петра Жидкова. Когда закончились патроны, гвардейцы взяли трофейное оружие и продолжали удерживать занятые рубежи. Потом подошло подкрепление — началась переправа главных сил дивизии.
В районе Анастасиевки Днепр форсировал 152-й гвардейский стрелковый полк. Одним из первых под огнем противника переправился взвод пулеметчиков под командой гвардии лейтенанта А. И. Склярова. Он с ходу захватил окопы противника и отбивал контратаки вражеских автоматчиков, прикрыв переправу подразделений полка.
К рассвету 12 февраля наши войска полностью заняли Леонтьевку, вышли на высоты западнее ее, углубились в степь на 2—3 километра. В этот день они отбили две сильные контратаки противника: одну — на правом фланге из Золотой Балки, вторую — на левом от курганов западнее Бажановки.
В ночь на 13 февраля я переправил на правый берег две пушки 8-й батареи. Они заняли позиции на северо-западной окраине Леонтьевки, чтобы не допустить прорыва танков со стороны Золотой Балки.
Стрелковые полки, ведя ожесточенные бои, продолжали расширять плацдарм и к исходу дня вышли в верховье Чуписовой балки на высоту 87,4 и в верховье Безымянной балки, что между Леонтьевкой и Анастасиевкой. За день отбили две сильные контратаки на левом и правом флангах.
Переправа продолжалась. Зачастую под обстрелом, бомбежкой, пушечно-пулеметным огнем. И в том, что она шла успешно, большая заслуга наших саперов. Так, гвардии рядовой Ковалев одним из первых под сильным огнем сделал три рейса, высадил на правый берег группу пехоты. Его лодка во многих местах была продырявлена пулями, но он затыкал пробоины заранее заготовленными палочками, ветошью и продолжал выполнять задание.
Трое суток с короткими перерывами перевозил войска на лодке расчет старшего сержанта В. С. Агеева. Осколок мины пробил резиновую лодку в его пароме. Но саперы не остановили свою работу. Беспрерывно подкачивая воздух, расчет Агеева продолжал выполнять боевое задание.
При очередном рейсе сапер гвардии ефрейтор С. Ф. Сергеев был ранен в грудь, но продолжал работать и сделал еще два рейса. Только категорический приказ командира заставил бойца отправиться в санчасть.
К исходу 16 февраля наши передовые батальоны, действовавшие в центре, подошли примерно на расстояние километра к дороге Нововоронцовка — Дудчаны. За ней с севера на юг тянется цепочка курганов, балки между которыми заросли кустарниками. В них-то и прятались фашистские танки и самоходки. Во время контратак нашей пехоты они выползали и вели огонь.
Бои шли жаркие, тяжелые. 14 февраля мы отбили три вражеские атаки, 15 — четыре, 16 —снова три.
Точно стреляли наши артиллеристы. Наводчик А. Н.Самойлов — комсорг батареи — с открытой огневой позиции прямым попаданием поднял в воздух два пулемета противника, уничтожил до 30 солдат, подавил огонь орудия. Наводчик комсомолец Н. Г. Гусаков уничтожил три пулеметные точки и до 25 гитлеровцев. Пополнился и боевой счет командира орудия гвардии сержанта И. Г. Федоренко. Он стал солидным: 4 танка, 5 орудий, минометная батарея, до 100 гитлеровцев.
Сложно было эвакуировать раненых. Санинструкторы и сестры выносили их из огня к Днепру и укрывали под кручами, ожидая первой возможности переправить на левый берег. В этой опасной и сложной фронтовой работе самоотверженно трудились С. Л. Бурак, Е. М. Казакова, Г. А. Повод, А. Н. Есина, Вера Малик, Аня Лапина, Галя Заболотная и другие.
17 февраля стала резко меняться погода. Начался холодный дождь, тучи обложили небо. 18 февраля пошел снег. А ночью разгулялся настоящий буран. Температура упала до. минус 15. Намокшая на дожде одежда стала негнущейся, словно жесть. Все вокруг утонуло в белесой мути. Наблюдательные пункты ослепли: видимость не дальше пяти метров. Мы организовали на батарее усиленную и бдительную охрану, я сам всю ночь проверял, посты, прислушивался к вою ветра.
Сутки бушевала пурга, затем начала утихать. Наступил мутный рассвет. Снег прекратился. В стереотрубу стало видно бескрайнее ровное белое поле. И на нем — никаких признаков окопов. Я прокрутил стереотрубу по всему фронту слева направо. Никого!
Наблюдательный пункт на кургане высоты 97.0. Весь перекопанный траншеями, ходами сообщений, ячейками разного назначения, он господствует над местностью. Обзор из него — отличный.
Вот в одном месте начали взлетать горсти снега. А через некоторое время будто бы из норы вылез боец. Он стал посреди поля, огляделся и начал бегать, хлопая себя руками. За ним начали выбираться из-под снега другие наши бойцы — то в одном, то в другом месте. Грелись, расчищали траншеи.
Прошло время. И гитлеровцы стали вылезать из снежных нор и бегать. Видно, тоже не сладко было,— замерзли. К их окопам из Покровки подошло 6 повозок. В стереотрубу было хорошо видно, как они уложили в повозки замерзших за ночь соотечественников и повезли их в Покровку.
И все это без единого выстрела ни с нашей, ни с их стороны.
В ячейке командира стрелкового полка Артюхина послышался зумер. Командир взял трубку.
— Меня только что спрашивал командир корпуса: мы что с гитлеровцами перемирие заключили? — с возмущением говорил начальник штаба дивизии гвардии подполковник П. М. Зоркин. — Что мне докладывать генералу Белову?
Видно разговор был не очень приятный, потому что Артюхин начал вызывать по телефону командиров батальонов и рот. А через некоторое время морозную тишину разорвала очередь пулемета. И сразу же как ветром сдуло с поля и наших, и вражеских солдат. По всему фронту поднялась стрельба, как в обычные дни.
Мороз сковал грязь. Тыловики поспешили воспользоваться этим: подтягивали к Днепру склады боеприпасов, продуктов, фуража и другого имущества. А для нас, занимавших плацдарм, похолодание принесло много бед. По Днепру поплыло «сало» — мокрый, рыхлый лед. Его становилось все больше и больше. Оно смерзалось, и вскоре льдины покрыли всю ширь реки, тесня друг друга, вылезали на берег, вспахивали прибрежные пески и оборвали все телефонные провода в местах их выхода на берег. Связь плацдарма с левым берегом все слабела, пока совсем не оборвалась.
Через Днепр прекратилось всякое движение, а значит, и снабжение войск боеприпасами, продуктами. А у десантников в Леонтьевке и под кручами скопилось много раненых. Они перешли на «подножный корм» — собирали с неубранных полей початки кукурузы, вылущивали и дробили их. Потом варили супы и каши. Вода и зерно. Даже без соли.
Тогда стали использовать для снабжения десантников всем необходимым самолеты У-2. Они парили низко над землей, прячась от «мессеров», перелетали Днепр и садились на небольшой пятачок песчаного берега южнее Леонтьевки. Здесь разгружались, забирали раненых и улетали обратно.
Переправляться через Днепр отваживались только отчаянные смельчаки. Одним из них был гвардии старшина Сергей Федорович Родионов, старшина 7-й батареи. На утлой лодочке он несколько раз доставлял своим батарейцам продукты из-за Днепра. Но один раз его все-таки зажало льдами, лодочка хрустнула, как скорлупа ореха. Весь груз оказался на дне, а сам Родионов успел выскочить на льдину и добраться до недалекого берега. Зная, что люди голодают, он несколько раз нырял в ледяную воду и спас часть продуктов.
Но прошло время и морозы стали спадать. Заработали переправы. Под напором наших войск враг начал отступать. 27 февраля мы освободили Покровку, Шевченковку, Благовещенку…
Более четырех месяцев наша дивизия вела жестокие бои по освобождению территории нынешней Херсонской области. Много гвардейцев пало смертью храбрых. Память о них осталась в наших сердцах. Сегодня мне хочется, обращаясь к тем, кто живет на освобожденной нами земле, сказать: «Люди! Не забывайте, какой ценой завоевана свобода!».