На левом фланге
С. Г. ПОЛОМАНЫЙ, гвардии подполковник в отставке,
бывший офицер штаба 28-й армии
К началу ноября 1943 года наши войска подошли к Геническу. Перед городом лежала ровная и голая земля. Красноармейцы 3-го батальона по-пластунски продвигались вперед. Комсомолец сержант Банников со своим станковым пулеметом первым незаметно для врага перешел речку Великий Утлюк и уничтожил расчет вражеской самоходной пушки, обеспечив этим условия для форсирования речки батальону майора Талаквадзе. Дальше продвижение наших бойцов прикрывал пулеметчик комсомолец Белков. Он вел точный огонь, не давая фашистам подняться. Одновременно артиллеристы Ланкин, Повченко, Исаев, Шарапов и Подакин, поставив свои орудия на прямую наводку, вели огонь по огневым точкам противника.
Развивая наступление, батальон 30 октября в 4 часа утра на плечах противника ворвался в Геническ и водрузил красный флаг над зданием райисполкома.
1 ноября наша армия вышла к Сивашу на участке Новотроицкое — Геническ, очистив присивашскую степь от фашистов. А 2 ноября мы начали марш к никопольскому плацдарму.
Это был последний мощный левобережный плацдарм немецко-фашистских войск в районе большой излучины Днепра. Он охватывал территории Великолепетихского, Верхнерогачикского, Каменско-Днепровского и частично Горностаевского районов и представлял собою сильно укрепленный и глубокоэшелонированный, похожий на язык, узел обороны противника длиной по фронту до 130 и глубиной до 35 километров. Передний край плацдарма проходил по равнине, перерезанной глубокими балками и лесополосами, тыл омывался водами Днепра.
Некоторое время наша армия находилась во втором эшелоне. Однако вскоре наша спокойная жизнь кончилась. Была произведена перегруппировка частей, мы передвинулись на левый фланг плацдарма и заняли боевой участок Николаевка — Завадовка с задачей наступать в общем направлении на Великую Лепетиху.
Осень была с затяжными дождями. Распутица сделала почти невозможным подвоз боеприпасов, горючего и продовольствия. На помощь нам пришло население, Женщины, старики, дети на руках несли к передовой снаряды, мины, продовольствие.
Прорвать вражескую оборону с ходу нам не удалось. Бои на всех участках приняли затяжной характер. Неприятель, подтягивая свежие силы, оказывал ожесточенное сопротивление и при активной поддержке авиации и танков часто переходил в контратаки. Нередко они приобретали характер артиллерийских дуэлей.
Пришла зима. Все покрылось мокрым снегом. Дули холодные сырые ветры. Тяжело было воевать в открытой степи. Тем не менее в декабре ожесточенные бои возобновились с новой силой.
Многие воины в этих боях покрыли себя неувядаемой славой. Среди них — старший лейтенант Адамян. При штурме сильно укрепленной высоты 80.9 он получил смертельное ранение. Собрав последние силы, вынул из кармана платок, намочил его в собственной крови и сказал подхватившим его пулеметчикам:
— Возьмите шест, прикрепите к нему и установите, чтобы видели все, что курган наш!
Так героически сражался и погиб на украинской земле коммунист, командир пулеметной роты Акоп Данилович Адамян. Бойцы выкопали на вершине высоты могилу и похоронили в ней отважного командира. С тех пор курган в таврической степи называется высотой Адамяна.
Исключительную отвагу и мужество проявила санинструктор Паша Титова. Под сильным огнем врага она добралась до раненого командира, оказала ему необходимую помощь, а затем, взяв в руки автомат, выдвинулась на переднюю линию. Фашисты контратаковали. Она стреляла, пока не была смертельно ранена. Скончалась на руках подползшего к ней комсорга роты Игнатенко.
В кармане ее гимнастерки друзья нашли письмо, адресованное матери, в котором девушка писала: «Мамочка, сейчас я иду в бой. Родина меня вырастила, и за ее свободу я не пожалею жизни».
Особенно сильные, кровопролитные бои разгорелись в первый день Нового, 1944 года. Во время одного из них командир взвода 61-й дивизии, наступавшего в районе с. Екатериновки, младший лейтенант Степан Кочнев поднял своих бойцов в атаку. Но сильный пулеметный огонь заставил их вновь залечь. Передвигаясь по-пластунски, стрелки попытались уйти из зоны обстрела. Заметив это, фашисты усилили огонь. Воспользовавшись тем, что все внимание врага отвлекли его бойцы, Кочнев вплотную подполз к дзоту. Но фашисты продолжали огонь. Ждать было некогда, и мужественный офицер поднялся во весь рост и закрыл своим телом амбразуру дзота. Воодушевленные его подвигом, бойцы бросились в атаку и успешно выполнили свое боевое задание.
Утром 5 февраля наша армия перешла в решительное наступление. Противник, не выдержав ее натиска, стал постепенно отходить. К вечеру 6 февраля мы, ломая фашистскую оборону, вплотную подошли к Великой Лепетихе — крупному населенному пункту.
В ночь на 7 февраля командование послало к Днепру несколько групп разведчиков с заданием добыть наиболее свежие -данные о противнике, о состоянии переправ через Днепр и обязательно захватить «языка».
Одну из таких групп, состоящую из пяти человек, возглавил восемнадцатилетний комсомолец сержант Николай Полторакин. Он уже считался мастером по захвату «языков». В полночь Николай нащупал разрыв в обороне врага. После перестрелки в группе осталось 3 человека — сам Николай и рядовые Власов и Килин, а двое раненых возвратились обратно. Эта тройка вышла на дорогу Великая Лепетиха — Шевченко и залегла в кустах. Передохнув, хотели было уже продвинуться ближе к Великой Лепетихе, как вдруг увидели, что прямо на них бежит гитлеровец с автоматом на груди и телефонным аппаратом в руках.
— Подготовиться к захвату, только без шума,— тихо скомандовал Николай. Такой «язык» считался первосортным, ведь лучше и точнее связиста мало кто знает расположение частей. Не успел фашист поравняться с нашими разведчиками, как был схвачен, обезоружен и подготовлен к транспортировке. Все произошло быстро и без шума.
И все же фашисты, очевидно, почувствовав что-то неладное, решили прочесать местность. Разведчики увидели идущую по степи цепь.
— Тяните его побыстрее,— приказал Николай Власову и Килину, а я вас прикрою.
За спиной разведчики долго слышали перестрелку. Потом разорвалось несколько гранат, и все стихло.
«Язык» оказался ценным. Сведения, полученные от него, облегчили разгром врага в Великой Лепетихе. А когда на рассвете наши части вышли на дорогу, все разведчики и капитан Кочин бросились к тому месту, где оставался Полторанин. Здесь, возле кустов, валялось тринадцать трупов гитлеровцев. Но тела Николая не было.
— Нужно искать,— приказал капитан.
В 3 часа ночи 8 февраля 1944 года штурмом была взята Великая Лепетиха. Дымились развалины домов. Горели машины. Бегали санитары с носилками. Над седым Днепром низко плыл густой чад пожарищ и запах порохового дыма.
А разведчики все искали Полторанина. На окраине села в сарае они обнаружили обгорелый труп. Как выяснилось, эго были останки их боевого товарища. Местные жители и пленные помогли восстановить картину последних часов его жизни
Николай около получаса автоматом и гранатами сдерживал натиск взвода гитлеровцев, был дважды ранен. Когда у него кончились патроны и совсем покинули силы, фашистам удалось схватить храброго воина.
В полковом отделе разведки его допрашивали около трех часов. Но он не отвечал.
— Коммунист? — кричал переводчик.
— Пока нет. Комсомолец,— отвечал Николай.— Очень жаль, что погибну, а то обязательно стал бы коммунистом…
Гитлеровцы пытали молодого воина: его били, выламывали ему пальцы, выкручивали руки. Фашистский подполковник начал его душить. Николай собрал последние силы и ударил его по голове. Тогда разъяренные гитлеровцы сожгли героя живым.
Свидетельницей его смерти была местная жительница Омельченко.
В истории 301-й стрелковой дивизии о его героическом подвиге написано так:
«Выполняя боевое задание на подступах к Великой Лепетихе, был тяжело ранен сержант Полторанин, который, в силу сложившихся обстоятельств, попал в плен. Озлобленные своими неудачами, фашисты зверски мучили раненого сержанта, допытываясь сведений о наших войсках. Не добившись своего, гитлеровцы сожгли Полторанина живым в одном из сараев села».
8 февраля 1944 года наши войска освободили город Никополь. В этот же день войска 5-й ударной армии частью сил форсировали Днепр и заняли «пятачок» на правом берегу в районе Бажановка — Михайловка. Никопольский плацдарм, на который гитлеровцы возлагали огромные надежды, перестал существовать. Левобережье Днепра было полностью очищено от фашистской нечисти.
В конце февраля наша армия была передана в состав 3-го Украинского фронта и приступила к освобождению правобережья Днепра.