«Менты». Век минувший
«…Это был здоровый, крепкий малый, как все они. С широкой спиной, туго обтянутой синим мундиром с огромными руками и молодым лицом, на котором сквозь суровую начальственную важность еще проглядывала голубоглазая наивность деревни. Душа его жила нарушением порядка…»
Так описывал в начале XX века известный писатель Леонид Андреев городского полицейского. Далее писатель дополнял портрет настоящего представителя власти, несущего службу на вверенном ему посту, некоторыми присущими этой «скучной» профессии деталями: «Мы скучаем только головой — а он скучал весь насквозь, снизу до верху, скучала его фуражка, с бесцельным молодечеством сдвинутая набекрень. Скучали шпоры и тренькали дисгармонично враздробь, как глухие. Потом он начинал зевать. Как он зевал! Рот его кривился, раздирался от одного уха до другого, ширился, рос, поглощал все лицо, казалось, еще секунда и в это растущее отверстие можно будет рассмотреть самые внутренности его, набитые кашей и жирными щами. Как он зевал!» Вот по воле сочинителя и нарисован «портрет», в память потомкам никогда не видевшим полицейских. Так и кажется, нам живущим в новом веке, что сто лет назад, только и делали эти представители городской исполнительной власти, что хорошо и вкусно кушали, да тихо дремали на ласковом солнышке. А правопорядок, как нечто далекое от них и эфемерное, «поддерживался» сам, без всякого со стороны полиции вмешательства. Стереотип, выработанный в нас посредством советской литературы и кинофильмов, добавил к этому образу еще более негативные черты. Мы привыкли представлять всех без исключения стражей правопорядка дореволюционной державы как отъявленных мерзавцев, взяточников и «держиморд». Конечно, люди в полиции служили разные, некоторые из них действительно подходили под это совершенно не лестное описание. Чему свидетельством являются события 1905 года, когда отдельные стражи правопорядка, переодевшись в гражданское платье, плечом к плечу с громилами принимали участие в еврейских погромах. Дискредитируя тем самым правоохранительную структуру государства. Но, к счастью, в полиции служили и совершенно иные люди.
Новый хозяин городских улиц
В 1907 году на должность полицмейстера в Херсоне был назначен Д. И. Шишкин — человек, на практике знающий правоохранительную службу и добросовестно относившийся к вверенному ему делу: «Мое желание и мое стремление, чтобы все мы, херсонские полицейские, сплотились вместе, обучая друг друга одному великому делу, внушая каждому нашему подчиненному, а тем более новичку, что, помогая таким образом сослуживцам, можно достигнуть единения, и что не врозь, а все вместе должны непоколебимо охранять, отстаивать то святое дело служения Царю и престолу, на которое мы дали присягу. Не забывайте и знайте, г. г. приставы, что единственные хозяева улиц — это полиция. Посему при возникновении чего-либо на улицах, единственно ответственны только мы». А ответственность на «господах полицейских» в то время лежала действительно высокая. Не было, пожалуй, ни одной хозяйственной отрасли или городской структуры, на которую не распространялась бы полицейская власть. Полиция не только зорко следила за правопорядком на улицах, рынках и питейных заведениях, но и контролировала всю городскую торговлю, включая соблюдение режима торговли и размещения рекламы. Уборку и вывоз мусора с городских улиц, работу извозчиков, как ломовых, так и легковых. Поведение учащейся молодежи вне дома и учебных заведений, состояние тротуаров, дорог, табличек на домах, очистку ото льда и снега городских улиц, посыпание их песком во время гололедицы, летний полив и многое другое. Похороны, свадьбы и даже церковные праздники были под постоянным надзором полицейских чинов.
Приняв на себя управление городской полицией, полицмейстер Шишкин одним из первых своих циркуляров обратил внимание на внешний вид подчиненных: «Участковым городовым озаботиться приведением городовых в опрятный наружный вид, дабы каждый городовой глядел молодцом-солдатом и имел бравую дисциплинированную выправку». Он же ввел за правило регулярную ночную проверку городских полицейских постов и часто поутру пришедшие на службу городовые читали: «Объезжая город в ночное время, я к стыду г. г. приставов, усмотрел различные нарушения. Это обстоятельство еще раз убедило меня, что г. г. приставы и их помощники не интересуются службой…» И далее: «…Городовые I части Е. Шевченко и Л. Пшегодский увольняются со службы — первый по неблагонамеренности, а второй за неоказание должного законного содействия частному лицу». После очередных ночных полицмейстерских проверок, появлялись новые распоряжения и дополнения в обязанностях подчиненных: «Находясь в нарядах и вообще по делам службы на улицах, полицейские чины позволяют себе курить табак. Такое поведение полицейских чинов свидетельствует о распущенности. Строго приказываю всем чинам полиции отнюдь не курить на улице». «Участковые пристава и подведомственные им чины в праздничные дни обязаны как можно чаще обходить участки и лично наблюдать за порядком и благополучием, внушая городовым, чтобы они отнюдь не допускали неблагопристойности, площадной брани, шума и ссор на улицах». «Во время службы полицейский должен забыть свою семью, а тем более знакомых, и не предаваться удовольствиям, а строго блюсти за дело, к которому приставлен. Полицейским чинам вообще воспрещается посещение ресторанов, трактирных, пивных и винных заведений, в видах препровождения времени, игры в биллиард».
Требовательность нового полицмейстера сказалась на качестве полицейской службы и, несмотря на то, что это были неспокойные годы финала первой русской революции и разгула превратно понимаемой отдельными лицами «свободы», в Херсоне был установлен относительный порядок.
Надзор и порядок
Аграрные беспорядки и уничтожение крестьянами многих некогда процветавших помещичьих хозяйств, в значительной мере повлияли на сокращение сельхозпродукции и рост цен на херсонских рынках. Для стабилизации сложившейся ситуации, помимо ежемесячно устанавливаемой городским головой таксы на продукты первой необходимости, херсонский полицмейстер издал отдельное постановление о запрещении перекупщикам производить закупку жизненно важных продуктов у сельских обывателей и производителей до 10 часов утра и с 5 часов по полудни. В предпраздничные церковные дни этот запрет действовал весь день. На основании статьи № 29 Устава о наказании несоблюдение торговой таксы и обязательного постановления полицмейстера влекло за собой денежное взыскание до 50 рублей.
Также строго следили полицейские, чтобы в воскресные дни все питейные заведения города открывались лишь после окончания литургии в «наиболее чтимом храме», а в дни больших религиозных праздников и послепасхальных «проводов» только после двух часов пополудни. В преддверии Великого поста появлялись «специфические» приказы полицмейстера по полиции: «Предлагаю участковым приставам не допускать в дни сырной недели хождения по улицам города ряжеными. Нарушителей задерживать, удостоверяться в их личности и привлекать к ответственности». «Следить, чтобы нижние чины полицейских частей, теперь же, не позже четвертой недели великого поста, исполнили христианский долг говенья в ближайших к участку храмах. Говеющих по мере возможности на службу не назначать. Отговевшим чинам представить засвидетельствованный причтом церкви список о говенье». «В день освящения Святой вербы многими принят кощунственный обычай, клонящийся к нарушению должного уважения к христианской вере «стегание вербой» с приговором «не я бью, верба бьет». Предлагаю всем чинам полиции иметь строгое наблюдение за недопущением подобного кощунства, задерживая виновных для привлечения к ответственности. Полицмейстер Шишкин».
Конечно, никакие запреты не могли остановить нарушителей порядка и на следующий день в местных газетах появлялись подобные сообщения: «В субботу вечером, несмотря на запрет полиции хлестаться вербой, по Суворовской улице невозможно было пройти без риска чувствительно быть избитым». Неистовствовала главным образом молодежь, в руках у которой были целые охапки вербы. Усиленный наряд полиции при возможности прекращал безобразие, причем особенно усердных отправляли в I часть. Всего было задержано 7 человек, которых через несколько часов отпустили на волю. Хватало работы для полиции и в день проводов, когда всё население Херсона устремлялось на кладбище. Полицейские кордоны не допускали к месту поминовения даже слегка «принявших», не говоря уже о тех, кто пытался пронести с собой спиртные напитки. Поэтому первая, кладбищенская часть «проводов» всегда проходила чинно и степенно. Конечно, ближе к вечеру городские улицы заполнялись пьяными толпами, пристающими к прохожим с требованием денег на «помин души» или устраивающими «коллективные пьяные мордобития». Но таковые проявления по возможности быстро пресекала полиция. По уставу о наказаниях, налагаемых мировым судьей, групповое распитие спиртных напитков на улице наказывалось штрафом до 50 рублей, либо же тюремным заключением на срок от 3 дней до двух недель.
В обязанности полиции входила также доставка в участок для дальнейшего отрезвления валяющихся по городу «любителей казенки», а также контроль над правилами продажи спиртных напитков: «Полиция провела облаву в гостиницах «Ришельевская» и «Северная», где обнаружена тайная проституция. В районе I полицейского поста в «Северной» найдена тайная беспатентная продажа водки. 1/20 ведра в запечатанном виде, 1/20 — в откупоренном, 2 бутылки вина и 30 бутылок пива. Городовых Мороза и Раненко штрафую каждого из них по 5 рублей. Полицмейстер Шишкин». Все случаи краж и грабежей в городе тщательно разбирали с целью выяснения небрежности со стороны городовых в несении постовой службы. Порой нерадивые полицейские помимо штрафа подвергались аресту на срок до 10 суток. Нетерпимый к взяточничеству полицмейстер требовал того же от своих подчиненных. Уличенные во взятках городовые освобождались от дальнейшей службы. Некоторые дельцы иногда пытались «окольными путями» все же подсунуть Шишкину взятку, после чего в местной прессе появлялись следующие сообщения: «Полученные херсонским полицмейстером деньги в размере 25 рублей, за разрешение в одной из пивных биллиардной игры, обращены им на нужды херсонского благотворительного общества».
В заключение приведу несколько строк из обращения херсонского полицмейстера к своим подчиненным. К этим обращениям, как мне кажется, не мешало бы прислушаться и современным стражам порядка: «Полицейские чины в деятельности своей должны служить примером исполнения требования закона, не допуская от него отступления, а тем более произвола. Отсутствие суетливости и раздражения в обращении с публикой, возможное удовлетворение справедливых просьб и заявлений частных лиц. Кто, служа по полиции, жалуется на усталость и отсутствие отдыха, тот не может нести «святые обязанности полицейской службы». Служить же по полиции и не исполнять свой «высокий служебный долг» преступно, ибо тот кто манкирует службой, учит тому же и своих подчиненных, молодых и неопытных, в полицейской жизни, людей. Все хорошее и полезное отпадает, а напротив того — преподает им свои примеры ленности и служебного нерадения. Кто чувствует у себя отсутствие «заботы о людях», тот следовательно, и не уясняет само существо своих обязанностей и свою службу. Я же призываю, тех чинов вверенной мне полиции, которые стоят в рядах отличных исполнителей, нести высокие, светлые обязанности, возложенные на полицию, безропотно и с усердием. Этим вы возвысите себя в глазах обывателя».
Теги: полиция