Императивы национального сознания и его политические аспекты
Ватуля Юрий Александрович — кандидат исторических наук, доцент кафедры
экономической теории и политологии Херсонского педагогического института.
Рассматриваемая проблема в указанной постановке в советское время либо замалчивалась, либо объявлялась буржуазной. Нация представлялась как исторически устойчивая группа людей, объединенных общностью территории, языка, экономической жизни и культуры. Между тем односторонность подхода в теории влекла за собой и односторонность политических действий, что не могло не отразиться на нынешнем modus vivendi народов. Сегодня мы можем познакомится с гораздо большим диапазоном концепций, подходов, взглядов на феномен нации и национального сознания. Среди их авторов такие известные ученые как М.Вебер, Р.Шлезингер, Ф.Знанецкий, Б.Малиновский, Е.Вятр и ряд других авторов.
Представители первой группы (М.Вебер, Б.Малиновский, Шлезингер) подчеркивают, что нация характеризуется общностью культуры (или общностью ценностей) . Сторонники этой концепции рассматривают рождение национального сознания в праистории развития общества, связывают его с феноменом культуры в ее этнографическом понимании. Речь идет о “пранациональном сознании”, которое существовало до образования нации и продолжало свою “жизнь” на протяжении дальнейшего развития цивилизации вплоть до наших дней. Его реликты мы обнаружим тотчас, как только попытаемся заглянуть в область иррационального; это то, что мы называем предрассудками, это убеждения, которые удается выделить из нашего знания о действительности. Вот эти-то чувства и убеждения могут сыграть и играют роль психологической связи во всей гамме взаимоотношений людей, принадлежащих к одной группе. В этом понимании национальная связь имеет прежде всего характер связи духовной. Николай Бердяев в свое время отмечал, что нация — “есть динамическая субстанция, а не переходящая историческая функция, она корнями своими врастает в таинственную глубину жизни”. Таким образом, нация понимается представителями указанной группы авторов как стремление к единству людей, образующих определенную общность. В то же время подчеркивается, что не каждая такая группа людей обязательно образует нацию.
Стремление к единству переступает политические границы государства, а иногда переламывает границы языковые. Здесь мы можем говорить о стремлении к объединению групп общего или похожего антропологического происхождения или морального культа.
Б.Малиновский утверждает, что общность территории, единый экономический рынок и язык вместе с государством образуют лишь предпосылки формирования определенной общности в нацию. На первый план Б.Малиновский выдвигает культурные связи. Принцип нации в этом контексте можно определить как единство культуры, являющейся в свою очередь способом жизни народа, его бытия со всей совокупностью идеалов, традиций и языком. Единство же культуры уходит глубоко в историю и объединяет всю сферу ежедневных контактов. В рамках этого явления правомерно говорить о категориях свободы, справедливости, чести ценности. Творческая сторона принципа нации содержится в активности народа как источника культуры и прогресса. Национальная общность таким образом есть исторически сложившаяся устойчивая культурная общность.
Развивая этот вывод можно отметить, что национальная идея не является чем-то первичным, а лишь результатом постепенного развития социально-экономической и культурно-исторической сфер; она, национальная идея, исполняет функции интегрирования общества вокруг определенной системы ценностей. Будучи фактором временного развития она может в отдельных случаях вторично сформировать из общества нацию, как, например, в США и ряде стран Европы.
С концепцией нации как общности ценностей соединяется проблема национального языка. Здесь исходной точкой зрения является та, что национальный язык — фактор культурный, понимаемый как результат культурного антропогенеза, и национальное сознание объективно ассоциируется с употреблением национального (родного языка) . Другими словами, следует признать неотделимость употребления национального языка от национального сознания, национальное сознание детерминируется национальным языком, неотделимо от него. Именно в основе его развития и следует искать источники национального сознания.
Ричард Бекх считает, что признание возможности использования одним индивидумом (или группой) двух языков как родных ведет к ошибочным выводам в решении проблемы национального сознания. Эта посылка изначально аберативна посредством самого индивида. Исследование иррационального всегда дает результат в пользу одного языка, который и есть родным.
Отождествление национального сознания с языком и трактовка языковой общности как основы национальных связей четко прослеживается в исторических документах. Оппоненты этой точки зрения считают данный аргумент слабым, недостаточным. Они утверждают, что национальное сознание существует независимо от факта использования родного языка. В этом контексте язык выступает как исторический казус.
Между этими утверждениями находится срединная, постулирующая язык лишь как один из главных элементов, формирующих и составляющих национальное сознание.
Не менее интересный подход к решению проблемы национального сознания предлагают 3.Клейман, Ж.Жуазен и ряд других авторов. Не отбрасывая целиком культурный фактор, они связывают объединение различных групп людей в единый этнос с действием политических сил. Развитие промышленности в период зарождения капиталистических отношений, а также расширение и укрепление внутреннего рынка способствует укреплению чувства принадлежности к единому культурному кругу с перспективой полной ассимиляции в чужой (а не чуждой) этнической группе. Ежи Вятр по этому поводу отмечает, что существование народа, этноса требует его выражения в форме государства.
Примиряющими указанные точки зрения являются выводы М.Ханделсмана о том, что этнические, территориальные и государственные (т.е. политические) явления не образуют сами по себе необходимого основания для существования нации. Это лишь внешние рамки, схема, скелет, на который опирается национальное сознание. Нация же в пониманиии М.Ханделсмана, это явление, существующее в коллективной психике, это сознание, оформленное коллективно-исторически и ощущаемое индивидуально. Отсюда рождается следующая дефиниция, что нация — это организация людей, компактно проживающих на общей территории, объединенных общностью судьбы и культуры, говорящих на общем языке, имеющих общее происхождение, чувствующих и осознающих свою принадлежность к этой общности.
Как видим, автор в этой дефиниции выделяет такие черты нации как 1) фактор организации, 2)территорию, 3) общность судьбы, 4) общность культуры, 5)общий язык, 6) общее происхождение и 7) чувство принадлежности к общности. Понимание этих черт позволяет в дальнейшем выделить все существенные императивы национального сознания и сопоставить их с сознанием политическим.
Национальное сознание может влиять на политическое сознание, стимулировать его укрепление и вместе с тем, оно может быть оппозиционно по отношению к нему. Также и политическое сознание может укреплять, стимулировать определенные элементы национального сознания, а в отдельных случаях может сыграть деструктивную роль в отношении политического сознания. Типичный пример здесь — формальное существование украинской государственности и провинциализация украинской культуры и языка в советский период.
Особо следует подчеркнуть, что национальное сознание реализуется через объективные исторические, политические, идеологические, экономические, языковые и демографические процессы. Оно, национальное сознание, представляет собой не источник чувства национальной исключительности, а его фон, результат заканчивающейся или закончившейся национальной интеграции. “На этом фоне, — отмечал Н.Бердяев, — появляется мессианское сознание, сознание исключительности, богоизбранности”.
Национальное сознание исторически изменчиво. Вырастает оно из мегаломании, сильно ощущаемого чувства единства, общности. При этом экономические, политические, военные и иные возможности этноса преувеличиваются. Чувство единства выражается через противопоставление “мы — они”, к примеру, “мы, русские — они, украинцы” или “мы, поляки — они, немцы” и т.д. Особенно четко этот феномен проявляется на ранних этапах развития, когда имеют место узкие и относительно несложные этнические отношения, выросшие из бывшей племенной или родовой связи. Тогда противопоставление “мы — они” носило большей частью характер конфликта. При этом мифы “общей крови” и “общего происхождения” играют в данном процессе большую роль. Это и есть “пранациональное сознание”.
На этом этапе также большую роль играют религия, раса, язык. И все же в примитивных обществененых структурах незрелое национальное сознание не является фактором, мотивирующим социальные и политические процессы.
На более высоком уровне общественного развития национальное сознание более идеологизировано, политизировано. Центральной категорией для этого уровня, своеобразным “символом веры” становится идея национального государства. Национальное государство — это объективное воплощение родины, и его территория является в то же время и идеологической родиной. Это инструмент и одновременно выражение национальной интеграции, родина различных социальных групп.
Представляет безусловный интерес оригинальный подход Л.Гумилева к проблеме этногенеза. В его теории пассионарности выдвигается в качестве одного из главных образующих императивов действие ландшафта. Он, ландшафт, действует на этнос принудительно и поэтому при его смене этнос вынужден либо исчезнуть, либо выработать новые формы адаптации, что означает смену стереотипа поведения. А это уже свидетельствует о появлении нового субэтноса или даже нового этноса, если популяризация мигрирует за пределы этно-ландшафтной зоны. Так, русские крестьяне и казаки, переселяясь в Сибирь создали ряд оригинальных вариантов русской культурной традиции, не покидая при этом привычного пойменно-лугового ландшафта таежной зоны. И поэтому в Сибири сложилось несколько субэтносов великороссов: чалдоны, индигирцы, марковцы, якутяне, карымы и др. В том же случае, когда крестьяне селились за рубежом привычного ландшафта, популяция преображалась до неузнаваемости и происходила этническая дивергенция. Например, в лесотундре Таймыра на базе смешения северных якутов, тунгусов и старожильческого русского населения появился своеобразный новый этнос — долгане.
Политический аспект здесь состоит в провозглашении в Конституции 1977 года новой интернациональной общности — советского народа. В дальнейшем предсказывалось полное стирание национальных различий. Ошибочность такой политической констатации (которой предшествовала определенная политика) в контексте указанного подхода заключается в том, что слияние наций было бы возможно лишь при полной нивелировке разнообразных ландшафтов страны, что невозможно даже в отдаленной перспективе. Вместе с тем, невозможность слияния вовсе не означает неспособности к добрососедству и искренней дружбе. Наоборот, единственно верный девиз устойчивого существования народов в полиэтническом государстве — “В мире, но порознь”. Вражда и кровопролитие, отмечает Л. Гумилев начинаются как раз тогда, когда людям внушают, что они одинаковы. Грозным предупреждением от соблазна “слияния” для всех этнополитиков должен послужить пример Камбоджи, где тотальному геноциду предшествовала кампания создания единой кхмерской нации. “Человечество идет к единству, — писал Н.Бердяев, — через национальную индивидуализацию”.
В этом контексте отношение национального сознания к политическому отвечает отношению различных национальных групп к государству. Государство не может быть свободно от национальной идеологии, это его “патриотическая идея”. Она, эта идея, стала базовой при образовании СССР в 1922-1924 гг.; в ином случае большевистское правительство просто не могло рассчитывать на поддержку в нерусских районах бывшей царской империи. Л.Перепелкин и О.Шкаратан считают, “есть все основания полагать, что многие политические лозунги большевиков (например, ’’право наций на самоопределение») носили скорее тактический характер. Во всяком случае, уже к началу 30-х гг. в стране вновь возобладали имперские черты: экономический централизм и политический унитаризм, бесправие граждан и народов, ассимиляторские тенденции в национально-культурной сфере, великодержавный шовинизм в идеологии. Принцип равноправного союза национальных государств в СССР на практике не был реализован, остался декларацией. Фактически страна функционировала как унитарное государство, причем роль союзных органов власти и управления во всех сферах общественной жизни была, по существу, неограниченной».
В полиэтническом обществе отношение национального меньшинства к государству может быть: а) конформистским, б) оппозиционным, в) радикально-конфронтационным. Последние две формы взаимоотношений как правило сопровождаются повышенной политической активностью национальных меньшинств, что детерминируется прежде всего неудовлетворенностью в отправлении культурных, религиозных, территориальных, Социально-экономических потребностей. Как правило, политическая активность национального меньшинства проявляется в местах их компактного расселения, когда действует коллективная психология. В случае рассеянного, фрагментарного проживания политическая активность их равна политической активности национального большинства, коллективная психология которого ассимилирует, поглощает, порой стирает специфические потребности представителей национального меньшинства.
Проблема эта решается как со стороны национального меньшинства, так и со стороны государства в категориях политической и экономической свободы, прав человека, свободы совести, гражданского общества, правового государства, культуры и проч.
Таким образом, в понятийном аппарате категория “национального сознания” выступает в двух ипостасях общественного сознания — рационально-эмпирической и теоретической. Примером может служить пранациональное сознание, сознание на уровне экономических связей. В ходе исторического развития оно приобретает форму идеологического, политического сознания.
На примере периода политической либерализации (так называемой перестройки) в СССР, можно показать, как шел процесс оформления национального сознания, стимулируемый политическими действиями. Возник феномен национально-освободительных или национально-политических движений, цели которых постоянно радикализуются. Эти движения прошли (или еще проходят) пять основных этапов:
- У народа, и особенно у национальной интеллигенции, обостряется чувство этнической идентичности, возрастает интерес к своему прошлому, создаются национально-культурные общества и организации. Для национального сознания на этом этапе характерна редуктивность, явление, которое Арнольд Тойнби назвал “грехом жены Лота”, — поиск идеала “позади”, в прошлом, что зачастую мешает правильно оценить перспективы.
- Наиболее активная и образованная часть нации приступает к пропаганде своих взглядов через средства массовой информации. Формируется широкий круг сторонников национальной идеи, пропагандируется идея национальной государственности, вырабатывается перспективная программа будущего развития.
- Активисты национального возрождения приступают к формированию национально-политических движений на широкой общественной основе. Организуются собственные средства массовой информации, появляются и приобретают известность национальные лидеры. В ходе этого, наиболее массового этапа, начинается переструктурирование общества.
- Создаются национальные партии, ставящие программной целью достижение государственной независимости. Лидеры национальных движений и партий вступает в борьбу за парламентские места.
- Национальные движения, их лидеры побеждают на парламентских выборах, формируют правительства. Создаются атрибуты национально-государственной власти, включая вооруженные силы. На этом этапе конституирования нового национального государства вопрос о его признании выносится в высшие органы власти “метрополии” и в международные организации.
Следует отметить, что уже на этом, далеко не последнем этапе резко, болезненно ощущается большая зависимость от “метрополии”, что приводит, с одной стороны, к ухудшению положения населения национальных государств, а с другой — растет необходимость объеденения их усилий, но уже на совершенно новой основе. Интерес к своему прошлому падает, происходит деполитизация общественного сознания, резко снижается политическая активность населения.
ЛИТЕРАТУРА:
- Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М,: Мысль, 1990.
- Wiatr J. Narod і panstvo. Warsawa, 1989.
- Гумилев Л.,Панченко А. Чтобы свеча не погасла. Диалог. Л:Советский писатель, 1990.
- Гумилев Л., Иванов К. Этнические процессы: два подхода к изучению //Социологические исследования, 1992, N2.
- Malinowski В. Freedom and Civilization. — London, 1987.
- Перепелкин Л.,Шкаратан О. Переход к демократии в полиэтническом общест-ве//Полис, 1991, N6.
- Handelsman М. Rozwoj narodowsci nowoczesnej. — Warsawa, 1973.
- Stossinger N. The Might of Nations. World Politics in our Time. N. Y. — 1980.