Херсон – город нескучный (часть четвертая)
В прошлом номере «Гривны» мы продолжили рассказ о нашем городе и его жителях, которые в те времена, когда не было ещё телевизоров, музыкальных центров и прочей личной аудио-видеоаппаратуры, умели отдыхать и развлекаться. Причём, пожалуй, более активно, нежели ныне мы, привязанные опять-таки к своей «развлекательной электронной технике». Так что не правы были заезжие путешественники, посетившие Херсон в конце XIX – начале ХХ веков, считавшие наш город скучным и унылым
На любой вкус!
Старшее поколение бывших советских сограждан наверняка помнит кинокомедию «Свадьба», снятую в СССР в 1944 году по одноименному произведению Антона Павловича Чехова. А если кто не помнит, то уж в памяти, по крайней мере, точно хранит фразу «… а в Греции всё есть…», ставшую крылатой во времена всеобщего дефицита.
Правда, обычно цитируют только вторую половину фразы, произнесённую гостем греком-кондитером на свадьбе Эпоминонда Максимовича Апломбова. А полностью эта фраза звучала так: «Это в России ничего нету, а в Греции всё есть…». Антон Павлович, вложивший эти слова в уста грека, наверняка знал, о чём писал в далёком 1890 году.
Может быть, в России и впрямь тогда «ничего не было» – классику виднее, но вот в Херсоне, похоже, было всё! Разве что появлялось с небольшой задержкой во времени, но точно – всё. И даже бананов с их достаточно коротким сроком хранения, оказывается, было предостаточно. Чтобы убедиться в этом, читаем объявление в одном из январских номеров газеты «Югъ» в начале ХХ века: «Во фруктовом магазине А. Хасанова по Суворовской улице в доме Халаная получены бананы, александрийские мандарины, апельсины, виноград, яблоки и груши. Продаются с небольшой пользой (то есть ненамного выше закупочной цены. – А. З.). Спешите покупать!».
Вот ведь не только бананы, а и виноград, и яблоки, и груши, и всё это, заметьте, – зимой!
Чуть раньше, примерно лет за 40 до этого, этнограф-путешественник Афанасьев-Чужбинский, посетивший Херсон, отмечал изобилие апельсинов и лимонов на местных базарах. А об арбузах, дынях и сливах в сезон и говорить не приходилось, причём по самым что ни на есть доступным ценам. Ну как тут не радоваться жизни?!
«Веселье без водки – одно притворство»
Да и со всеми прочими продуктами, без которых радость жизни была бы не полной, в прошлом в Херсоне тоже было всё в порядке. С той же водкой, например, отличавшейся не только лишь одними красочными этикетками, но и своим особым вкусом. Несмотря на сотни полторы-две названий, каждый сорт водки был совершенно не похож на другой, что несомненно было отражено в её названиях: «Померанцевая», «Миндальная», «Персиковая», «Гвоздичная», «Малиновая», «Тминная», «Калуферная», «Бальзамная», «Лавровая», «Анисовая», «Рябиновая», «Вишнёвая», а ещё водки «Зелёная», «Голубая крепительная», «Белая», «Коричневая», «Зорная», «Целебная», «Розмариновая», «Гусарская», «Французская», «Ерофеич», «Ратафия» и прочая, и прочая… К слову, в дореволюционном справочнике
по составлению водок разных сортов в рецепте водки «Целебной» среди её составляющих упоми-наются листья коки – кокаинового куста.
Пожалуй, не меньшим был и ассортимент различных вин, а вино «Сан-Рафаэль», наиболее рекламируемое в Херсоне, считалось лечебным и полезным для желудка как взрослых, так и детей. По крайней мере, так об этом повествовала реклама того времени.
«Люблю повеселиться, особенно поесть…»
Всё в порядке было и, скажем, с не просто газированной водой, к какой мы давно уже привыкли сейчас, а с самой настоящей минеральной, с насыщающими её солями, ионами, анионами и катионами. Как вещала газетная реклама начала ХХ века: «Свежие минеральные воды – Виши, Эмс, Оберзальцбрун, Контрексвиль, Боржом, Левико, Ронсенво, Карлсбадская, Мариен-бадская, Франц-Иосиф, Сальватор, Гунияди Янос, Киссинген, Ракоци – имеются всегда на складе провизора Льва Билинкиса». И это, опять-таки, лишь небольшая часть существовавших в то время марок минеральной.
Можно было бы ещё упомянуть десятки сортов рыбы, доступных простому смертному в те далёкие времена и совершенно не известных нам ныне. И даже «элитный» и дорогой осётр неизменно присутствовал в качестве целого ряда рецептов блюд в поваренной книге для молодой хозяйки: «Свежую осетрину нарежьте ломтиками в четверть вершка толщиной, обваляйте в муке и жарьте на прованском масле». «Взять фунта три разной рыбы, осетрины, белорыбицы, сига или белуги…».
Следом за рыбой в «празднике живота» в те далёкие времена принимали участие десятки наименований птицы: жаркое тетёрка, рябчик фаршированный, жаркое вальдшнеп, глухарь жареный…
Причём птица в окрестностях Херсона водилась в таком изобилии, что в период перелёта местные обыватели колотили её палками прямо на улицах города. Как отмечала газета «Югъ» в 1901 году: «Мало-мальски порядочный охотник в день может набить до 100 штук различной дичи, особенно много куропаток».
И далее – самое интересное: «На прошлой неделе дичь ловилась руками, билась палками нашими обывателями на центральных и людных частях города. Например, на Суворовской был пойман вальдшнеп, а на Греческой руками поймана перепёлка».
В тех же старых херсонских газетах можно отыскать сообщение об огромной стае куропаток, рискнувшей в сумерках напрямую миновать Херсон. Бедные птицы в тем-ноте натыкались на густо натянутую над улицами телеграфную проволоку и десятками падали на мостовые под ноги обывателей-прохожих, которые радостно сворачивали им их тонкие шейки. Что поделать, под личиной разумного homo sapiens скрывается всё тот же первобытный дикарь с неизжитыми цивилизацией охотничьими инстинктами.
Продуктового дефицита до 1916 года не знали
Конечно, в повествовании об изобилии продуктов питания в прошлом не стоит сбрасывать со счетов и то, что, кроме среднего обывателя, существовала ещё гораздо большая группа тех, чьи заработки лишь позволяли свести концы с концами. Именно для них в каждом городе, в том числе и в Херсоне, действовала фиксированная такса на основные продукты питания, ежемесячно утверждаемая местным губернатором. К основным продуктам главным образом относились хлеб и мясо. И какие бы сложные времена ни переживала страна, за период с 1900-го по 1915-й годы цены на эти продукты питания повысились всего лишь на копейку-две за фунт, в зависимости от сортности продукта. И даже позднее, в 1916–1917 годы, когда жизнь стала «слетать с катушек», какое-то время удавалось контролировать повышение цен.
Впрочем, здесь я говорю всего лишь о Херсоне и его жителях, не касаясь населения сельской местности, чьи жизнь и достаток напрямую были связаны с урожайностью года, а неурожайных лет в нашем регионе «рискованного» земледелия тогда хватало.
А в остальном, как я уже упоминал, в те далекие времена, до 1916 года, по части продуктов Херсон не отставал от других городов, а на прилавках лавок и магазинов наблюдалось изобилие всего, что требовалось для веселья.
Ведь, как утверждает старая пословица, сытый весел, а голодный нос повесил.
Латинское же слово «дефицит», означающее недостаток, нехватку чего-либо, появилось и прочно укрепило свои позиции уже с первых лет советской власти и оставалось на слуху вплоть до нашего времени.
Херсон поющий…
Вот прямо не знаю, почему путешественники называли Херсон скучным городом. Ведь даже вопреки отсутствию тогда привычных для нас телевизоров и компьютеров с их обильно-развлекательными программами и бездонным Интернетом херсонцы совсем не были заложниками скуки, находя подходящее занятие по душе в своё свободное время. И уж точно не страдали они от дефицита общения, так как часто неплохо проводили время за вечерними посиделками с «глубоко философскими» разговорами о жизни и политике, о прочитанных книгах или театральных постановках.
Зачастую неспешные беседы сдабривали общим или сольным пением под собственный аккомпанемент или даже под аккомпанемент целого маленького оркестрика. Ведь стоит отметить, что в те времена играли на различных музыкальных инструментах если не все, то, пожалуй, подавляющее большинство. Нужно подчеркнуть и тот факт, что почти во всех приличных учебных заведениях наряду с общими предметами преподавали ещё и игру на музыкальных инструментах. И уж несомненно эти учебные заведения могли похвастаться своим оркестром (а то и несколькими), состоявшим из лучших музыкантов-учащихся, и своим хором.
Так что наш Херсон был не только читающим городом, но и поющим. Даже когда в последней четверти ХІХ века в моду постепенно стал входить граммофон с трубой-тюльпаном и шипящим механическим звуком, живое пение оставалось востребованным в любой компании, да и не только.
Херсонский журналист Александр Петражицкий, расстрелянный в тюрьме осенью 1937 года, оставил в своём дневнике чудную зарисовку, датируемую 1916-м: «Тихая, грустная осень. Жёлтая листва осыпается в тоске, и солнечные закаты становятся красными. Очень тихо в саду, совсем тихо… Из раскрытых окон доносятся звуки рояля и милый голос поёт:
Ночь над Севильей спустилась,
Спит всё во мраке ночном…
Томительно душная ночь спустилась над старым городом. Тишина и покой разлиты всюду, но город не спит, а только притаился. Высоко в небе стоит полная луна и заливает своим расплавленным светом плоские крыши и тёплые веранды, обвитые вьющимися розами и глициниями…».
Наверное, так о своём городе может писать только влюблённый в него человек…