Херсон – город нескучный (часть десятая)
Старый, совершенно незнакомый нам нынешним Херсон был продуктом своего времени, со своей многоступенчатой структурой развлечений, присущих тем или иным слоям общества. И если интеллигенция предпочитала, скажем, театральную классику в исполнении лучших актёров того времени, то простому, не искушённому в искусстве люду чаще всего это казалось скучным и неинтересным
Окраинный «трон» – любимое развлечение простой публики
В качестве любимого развлечения сие общество выбирало сугубо народное театральное действо, называвшееся «трон». Причём почему оно носило это название, нам, современным, не имеющим понятия о происходящем, остаётся тайной.
Как описывал такой стихийный спектакль один из сторонних наблюдателей, это было представление без определённого смысла и чётко выстроенной сюжетной линии. Зато в нём было всё то, что так нравилось простому люду: стрельба, крики, погони, выпивка…
Конечно, находились интеллигентные, образованные личности, пытавшиеся изменить подобные народные взгляды и приобщить тёмное население к настоящей культуре. Действующие в городе любительские театральные кружки занимались просветительской деятельностью, с разрешения вышестоящего начальства устраивали, как им казалось, близкие и понятные для простой публики спектакли по пьесам «народных», в том числе и малороссийских драматургов.
Но, как отмечал один из участников таких спектаклей в газете: «Пробовали поставить и показать им спектакль по пьесе Гоголя – успеха не имели. Публика оживилась лишь во время сцены застолья кумовьёв, громко обсуждали, кто и сколько выпил и кто правдоподобнее сыграл пьяного…».
Народный маскарад на Забалке
Херсонский литератор Алексей Кручёных вспоминает о другом, ставшем также традиционным развлечении не слишком притязательного общества в Херсоне, – о так называемом народном маскараде, который в начале ХХ века обычно ежегодно проходил на Арнаутской улице в последние дни Масленицы. Это было поистине народное действо, собиравшее большое количество гостей со всего города, в том числе и любопытствующую интеллигенцию, желавшую поближе познакомиться с народными традициями.
Как упоминает Кручёных, к маскараду начинали готовиться загодя, шили и клеили маскарадные костюмы, маски, да так, чтобы посмешнее да подурашливее.
На маскараде, кроме различных костюмов и масок, обязательно присутствовали главные персоны, которые «творили действо» и задавали тон народному гулянию: «Янкель», «Капан», «Цыган с медведем», старьёвщик «Кости-тряпки», «Барыня с Лекарем» и «Чёрт»… На протяжении всего маскарада эта весёлая компания, подогретая горячительными напитками, разыгрывала небольшие, иногда даже пошлые интермедии, которые очень нравились местным участникам, зрителям и гостям. Публика, находясь подшофе по причине изобильной торговли спиртным, веселилась как могла.
Правда, чаще всего это народное гуляние заканчивалось самым прозаичным образом: «Изрядно выпившие гости и хозяева заполняли собой всю улицу и, уже не соблюдая элементарных правил движения, качались из стороны в сторону, от одного забора к другому.
Непризнанные городские кавалеры-ферты (на языке шестидесятых годов ХХ века – стиляги) приставали к приличным девицам, на защиту которых вставали забалковские парни. Завязывались небольшие дуэли в форме мордобития. Или маска, оставаясь инкогнито, обнаруживая, что его барышня кокетничает с другим, под любым предлогом налетал на соперника. Масса быстро реагировала на любой инцидент и тут же бросалась разборонять дерущихся, увеличивая тем самым количество кулаков с одной и с другой стороны. Стоило крикнуть одному:“Рогатских бьют!” – как скопище дерущихся увеличивалось в несколько раз. Драка принимала размеры побоища, невозможно было разобрать, кто кого. На одном конце улицы кричали:
— Нашим шпангоуты рыхтують!
На другом орали:
— Не дрейфь, меть по кумполу!
Битва становилась повальной, охватывая квартал за кварталом…»
Да, умели в Херсоне веселиться в те далёкие времена!
А уж каким ключом било веселье на херсонской свадьбе, можно судить по интервью сотрудника местной газеты «Родной край» с одним из гостей, веселившимся на свадьбе в далёком 1914 году:
«- Хорошо ли погуляли?
— Сначала хорошо, а потом хуже.
— Чем хуже?
— Драка была, дяде Семёну морду отдавили. Сначала-то всё было честь по чести, пили, закусывали. Потом дядя Семён слабым оказался, свалился под лавку. А тут как на грех Гришка Косой на гармонике играть начал. Васька Кудряш в пляс пустился да ненароком наступил дяде Семёну на морду, тот заорал. А Машка-то разозлилась, что мужа обижают, схватила кочергу да хотела Кудряшу съездить. Да ненароком попала по лампе и жениху по голове. Лампа вдребезги, а жених не разобрал, в чём дело, и думал, что это его Гришка Косой сзади съездил. Да как развернётся ему по башке! Косой хотел дать сдачи, да и зацепил по носу свёкра. Ну и пошла потеха – кто кого. А в это время Матрёна надела шубу наизнанку и хотела в избу верхом въехать, чтобы у молодых было столько добра, сколько волос в меху. Примета есть такая. Да застряла в дверях. В избе драка, Матрёна визжит. Полиция прибежала. Троих в холодную посадили, а там опять всё чин чинарём пошло»…
Стоит отметить, что после ряда серьёзных увечий, причинённых участникам ежегодного «забалканского» (такое ироничное прозвище получила Забалка в местных газетах) маскарада, полиция была настороже. Запреты на проведение народного маскарада ни к чему хорошему не привели, участники действа просто до последнего дня держали в секрете место очередного масленичного веселья. В этой связи маскарады разрешили, но под неусыпным надзором полиции, которая строго следила за происходившим, не допуская вольностей и драк.
Поэтому с 1908 года херсонские газеты имели честь фиксировать уже более спокойное проявление народного веселья: «Масленица Забалкой прошла сравнительно спокойно, без обыкновенных уличных безобразий. Центром общего дневного веселья простонародья в этом году служила Запорожская улица. Ряженых было свыше ста человек…».
«Масленичный бал»
А вот как веселилось среднее общество в старом Херсоне в 1909 году, поведала газета «Родной край»: «Из всех масленичных балов, вечеров и маскарадов самым удачным был грандиозный бал, устроенный херсонским благотворительным обществом. Он удался во всех отношениях – и со стороны художественной, и по материальному успеху сбор небывалый.
Были оригинальные идейные маски на злободневные темы. Удачно представлен в зале вечер в Венеции, с огнями в окнах венецианских замков, с иллюминацией на улицах и непременной гондолой и гондольерами с мандолинами, переносящий вас в прекрасную Венецию. Красивый грот с шампанским, приятно сервированные столы с закусками и напитками, два хора музыки, пение артистов городского театра, венецианский карнавал, пестрота костюмов, цветы, залы, залитые ярким светом – всё это придавало вечеру особое торжество.
Вечер устроен г. председательницей благотворительного общества Софьей Александровной Бантыш». И смею вас уверить, что за вычетом расходов на устройство праздника весь небывалый денежный сбор был-таки направлен на благотворительные цели. В чём можно убедиться, прочитав в газете отчёт о прошедшем вечере, где была расписана каждая копейка.
Грамофонные вечера, общественные чтения
В качестве развлечений для низшего общества и их детей можно назвать и граммофонные вечера с прослушиванием пластинок с записями Шаляпина, Собинова, Карузо и других исполнителей из всемирной когорты уникальных певцов. Устраивали слушания члены благотворительных обществ. Такие вечера были весьма популярны даже в среде портовых грузчиков и крестьян, которые слушали пение, затаив дыхание, забыв о своих вышибавших слезу дымных самокрутках.
Не менее популярными были и общественные чтения: местная интеллигенция читала «простой», зачастую совершенно неграмотной публике произведения всемирной литературы. А чаще всего – более понятные и близкие сердцам слушателей рассказы Горбунова, Леонида Андреева, Куприна, иногда сопровождая показ визуальными «туманными картинками», проецируемыми на экран при помощи «волшебного фонаря» – аппарата, похожего на весьма популярный в 1950–60-е годы детский фильмоскоп.
Иногда случалось, что свои произведения читал сам автор. Так, известно, что в августе 1910 года писатели Куприн и Фёдоров посетили студенческий бал, проходивший в Херсонском городском собрании, где познакомили студентов со своими новыми сочинениями.
В начале ХХ века собирался посетить Херсон по приглашению еврейского общества «еврейский Марк Твен» – Шолом Алейхем, по крайней мере, так об этом сообщали местные газеты, «где он выступит с чтением своих рассказов». Вот только обстоятельства для приезда сложились не совсем благоприятно, в стране вспыхнула первая русская революция с кровавыми событиями и еврейскими погромами, а посему еврейский классик посчитал наиболее благоразумным покинуть эту страну навсегда.