У стен Берислава
О. В. ЧУРИНОВ, гвардии младший лейтенант в отставке,
бывший командир 1-й стрелковой роты 3-го батальона,
4-й механизированной бригады 2-го гвардейского корпуса.
Почетный гражданин г. Берислава.
Командование ротон я принял в октябре 1943 года под Мелитополем, по прибытии из госпиталя. Враг отступал, ожесточенно огрызаясь. После тяжелых боев под Великой Лепетихой нас отвели в район Каховки — Любимовки, а в феврале мы заняли оборону в плавнях Днепра, против южной окраины Берислава.
Нам предстояло преодолеть великую реку и выйти к городу. Но как ее преодолеть, если правый берег — возвышающаяся почти на двадцать метров круча. Было над чем задуматься.
23 февраля я получил приказ выслать в Берислав разведку. Как только стемнело, от нашего берега отчалили две небольшие лодки с четырьмя бойцами во главе с сержантом Николаем Беспечным. Чтобы отвлечь от них внимание гитлеровцев, я на третьей лодке с двумя красноармейцами начал переправляться несколько ниже по течению. Но фашисты обнаружили нас и открыли минометный огонь. Все наши лодки перевернулись, и нам довелось вплавь (а по реке шла шуга) под огнем добираться до берега. К счастью, все обошлось благополучно.
В этом районе наши части вынуждены были временно приостановить продвижение. Только через две недели нам было приказано форсировать Днепр. В ночь на 10 марта мы успешно переправились на правый берег и примерно к 14 часам, отбив все атаки противника, вышли на окраину Берислава.
Первыми высадились на правом берегу сержант Беспечный и рядовой Пилипенко. С того дня прошло более сорока лет, а у меня и сейчас перед глазами стоит высокая, худая, несколько нескладная фигура сержанта. Но аккуратный и быстрый был он в делах! Замечательный человек и воин. Когда мы были в плавнях, он тремя выстрелами из обыкновенной трехлинейки, без оптики, на расстоянии трехсот метров уничтожил трех фашистов…
Оседлав дорогу вдоль Днепра, наша рота окопалась. Гитлеровцы отошли. Мы даже смогли приготовить обед.
К вечеру вдали на дороге, ведущей к Бериславу, показалось воинская колонна и мы приготовились к бою. Но это оказались наши войска, наступавшие со стороны Качкаровки.
Ночью рота получила новое приказание: срочно, степью, направиться к реке Ингулец и форсировать ее. Выполнив этот приказ, мы заняли небольшой населенный пункт, наши минометчики с ходу обстреляли находящийся в нем вражеский эшелон на узкоколейке.
Не останавливаясь, мы двинулись дальше, в сторону хутора Шевченко. Здесь гитлеровцы оказали нам яростное сопротивление. Выбив их из хутора, рота двинулась дальше, к железной дороге Херсон — Снигиревка. Но с ходу прорваться к ней нам не удалось: гитлеровцы открыли массированный огонь. В лесопосадке мы застряли, пришлось занять оборону и окопаться.
Вечером 16 марта меня вызвал командир бригады полковник Ляшенко, прибывший в расположение нашего батальона, и поставил задачу растянуть роту по посадке на полтора —два километра, создать у врага видимость, что здесь оборону заняла вся бригада, до 4.00 вести беспокоящий огонь, а затем сняться и уйти в сторону Музы-ковки, догнать бригаду.
Задание не из легких. Оборону надо было вести в абсолютной темноте, без карты, на незнакомой, ровной, как ладонь, местности, с полусотней бойцов, оставшихся в роте. И все же мы продержались до установленного времени. Перебегали группами в 3—5 человек вдоль посадки и делали по нескольку выстрелов.
Затем мы двинулись к Музыковке, отдохнули здесь часа два и отправились за своей бригадой, но попали в расположение шестой бригады, бойцы которой под дождем уже сутки пролежали в посадке. Наша рота заняла их позиции, держала оборону до вечера и только после этого возвратилась в свою бригаду.
Начались новые тяжелые бои. В одном из них возле станции Водопой я снова был ранен и отправлен в госпиталь.
Сейчас, через десятилетия, хочется сказать: мы делали свое ратное дело, как умели, как могли, может быть, немножко больше, чем могли. Не думали тогда, что наша жизнь — геройство. Не думаем и теперь. Родине было нужно, и мы выполняли свой долг перед ней. От всей души. Изо всех сил. Потому что Родина — самое большое и самое дорогое, что есть у каждого из нас.