Собака бывает кусачей не только от жизни собачьей…
«Если вас собака схватит –
вы, конечно, вскрикнете. Раз укусит, два укусит,
а потом привыкнете…»
Из народного эпоса
Никогда не любил ходить по магазинам, но порой всё же приходится, особенно в праздники, сопровождать супругу, исполняя обязанности «сумконосильщика». Так и в этот раз в канун новогодних торжеств довелось посетить супермаркет в Шуменском микрорайоне.
Бить или не бить?
Пока супруга делала покупки, я дежурил у дверей супермаркета, где стал свидетелем происшествия. На мужчину, спешащего по своим делам, вдруг ни с того ни с сего с громким лаем набросилась довольно крупная собака, до этого вроде бы спокойно лежавшая метрах в двух от пешеходной дорожки. За ногу ухватить не успела, однако, вцепившись зубами в сумку в руке прохожего, стала яростно её рвать. Мужчине с превеликим трудом удалось вырваться. Отступая и прикрываясь сумкой, как щитом, он попытался покинуть «поле боя», однако злая псина не останавливаясь, атаковала его, невзирая на все увещевания. Хорошо, неподалёку на газоне валялась палка, которой мужчина сумел завладеть и отбиться от собаки.
Удивительно, но практически сразу же раздались громкие крики защитников… собаки. Во всеуслышанье они принялись обвинять без вины пострадавшего в «жестоком обращении с животным»! Мало того, находившаяся рядом со мной дама с ребёнком в коляске, тоже оказавшаяся защитницей животных, осыпала беднягу-мужика проклятьями, заключив свою гневную тираду словами: «Так ему и надо!». Финал истории: мужик таки сумел отбиться и затеряться в толпе, а собака тут же получила «награду» в виде куриных лапок от некоей сердобольной гражданки. Когда я поделился с супругой увиденным, она рассказала, как несколько недель назад стала свидетельницей того, как та же самая собака набросилась на женщину, основательно в кровь прокусив ей ногу и разодрав колготы… Не знаю, может, и тогда кто-то наградил этого агрессивного пса очередной порцией куриных лапок. Выводы из вышеизложенного, исходя из собственного опыта, сделал мой хороший знакомый. Он в своё время был искусан во время езды на велосипеде в том же Шуменском микрорайоне. Лечился полгода, но так и остался инвалидом с палочкой: «Если ты любишь животных, докажи это! Забери “бродягу” в свой дом и не рискуй чужим здоровьем, подкармливая собак в общественных местах».
С незапамятных времён в прессе идёт полемика между защитниками бродячих животных и теми, кого уже покусали. Причём, судя по всему, поборники защиты, бесспорно, одерживают решительную победу, ибо бездомных псов на улицах города явно меньше не становится. Даже несмотря на «отеческую» заботу о них «отцов-матерей» города и коммунального предприятия «Гарантия», призванного разрешить этот весьма непростой вопрос. Помнится, ещё летом в ушедшем году в прессе появлялась информация о выделении порядка миллиона гривен для «цивилизованной очистки» улиц города от бродячих животных и устройства для них же специального приюта. Вот только результатов особых не видно. Может, одного миллиона мало?
Конечно, лучше, если бы каждый владелец кошки или собаки чувствовал свою ответственность за взятое в свой дом животное. Тогда и «бродяг» на улицах города стало бы несравнимо меньше, да и высвобождённые коммунальные средства можно было бы пустить на решение других, не менее нужных и важных вопросов.
«Помогите, кусают!»
Вообще бродячие собаки, наравне с «дураками и дорогами», были постоянным бичом Херсона с самого начала строительства города на берегу Днепра. Эту беду в своё время отмечал известный писатель и этнограф Александр Афанасьев-Чужбинский, посетивший Херсон во время своего путешествия по югу страны в 1856 году. Тёмными южными ночами город всецело находился во власти бродячих псов. Туго приходилось путнику, оказавшемуся в сумерках где-то на незнакомой окраине, где его поджидали не только пьяные местные хулиганы, но и стаи всегда голодных одичавших и готовых на всё собак.
Да что там окраины! Не защищён был от собак прохожий и в центре города. Часто, особенно в канун народных гуляний по случаю того или иного праздника (обычно это происходило в Александровском парке или на Потёмкинском бульваре), в прессе появлялся приказ местного полицмейстера с требованием немедленно приступить к усиленному отлову бродячих собак в местах проведения мероприятия. Собак отлавливали, причём самыми жестокими средствами, однако спустя краткое время новые своры их осваивали уже очищенную территорию.
Насущный вопрос регулирования численности бродячих животных часто поднимали на заседаниях Херсонской городской думы. Порой даже гласные (выборные депутаты) городского самоуправления находили «правильные» слова в защиту подвергавшихся опасности горожан. Но, как всегда, средств для решения вопроса не находилось, поэтому дальше споров и разговоров дело не продвигалось. Ну разве что дума «разродилась» обязательным постановлением, чтобы обыватели и домовладельцы в жаркие, знойные дни устраивали у своих домов поилки для бродячих животных. Так как считалось, что отсутствие воды в жару провоцирует у собак заболевание бешенством.
Растущая опасность
Меж тем предоставленные самим себе своры собак росли. К началу ХХ века местные газеты всё чаще стали фиксировать факты нападения больных бешенством животных на людей: «Третьего дня херсонского мещанина Широкого укусила за губу бешеная собака», – констатировала факт газета «Югъ». Что ж, по-видимому, сей херсонский обыватель был большим почитателем животных, раз полез целоваться с собакой. Впрочем, ему было явно не до смеха.
Единственная на юге медицинская лаборатория, находившаяся в Одессе, едва справлялась с наплывом укушенных пациентов, которым здесь же предоставляли необходимые помощь и лечение. Положение иногородних больных усугублялось ещё и тем, что при укусе в верхнюю часть туловища, голову, лицо, плечи инкубационный период этого смертельного заболевания значительно сокращался, и время оказания помощи исчислялось считанными часами. То есть эффективность лечения напрямую зависела от времени доставки пациента в лечебное учреждение. Но… Дороги между южными городами в те времена всегда находились в плачевном состоянии. Осенью, весной и слякотными зимами проезд по ним был просто невозможен. Порой почтовая карета из Одессы в Херсон или наоборот, запряжённая далеко не хилыми лошадьми, шла не менее 5 дней! То есть неблагоприятные погодные условия изначально обрекали укушенных больными животными на верную гибель.
Совокупность приведенных выше обстоятельств всё же вынудила городскую управу на каком-то этапе начать непримиримую борьбу с бродячими и больными животными. Тем более, что уже имелся давний опыт борьбы с многочисленными полчищами крыс путём бесплатной раздачи населению «крысиного тифа». В городе таким же способом стали травить беспризорных собак, разбрасывая отравленную приманку. Несмотря на ярые протесты защитников животных, обвинявших отцов города в «бесчеловечности», сетовавших на «неэстетичный» вид
издыхавших на городских улицах в ужасных конвульсиях собак, этот метод очистки улиц от бродячей живности просуществовал в Херсоне до начала ХХ века. Главными исполнителями «приговора» и ответственными за очистку вверенной им территории от бродячих собак были дворники.
«Первый палач Херсона»
Только в 1904 году через губернское правление по ветеринарной части стало известно, что ещё 12 января 1892 года Министерство внутренних дел империи утвердило циркуляр «об организации правильной ловли бродячих собак». Утверждёнными государственными инструкциями категорически запрещалось уничтожение собак ядом. Вместо этого для их ловли предписывалось воспользоваться петлями, сетями и щипцами. Пойманных таким образом животных в оборудованных для этого клетках должны были доставлять в специально устроенные изолированные камеры, где их уничтожали при помощи окиси углерода или «светильного» газа.
Херсонский ветеринарный комитет, препроводивший документ в городскую управу с надлежащей резолюцией: «Длительные страдания, коими сопровождается смерть при отравлениях, не могут не оскорблять общественной нравственности…», высказался в поддержку узаконенного метода истребления. С 1904 года управе пришлось утверждать новую городскую должность – «собаколов», или «гицель». Но желающих занять её в Херсоне не нашлось, поэтому пришлось «выписывать» специалиста из Одессы. Прибывший в Херсон одесский мастер-истребитель бродячих животных рьяно взялся за работу. Буквально через пару месяцев в городской прессе появились статьи с требованием прекратить жестокую практику поимки животных на улицах города.
Вот что писала газета «Югъ» по этому поводу: «Гицель забрасывает петлю на шею собаки и волочит по улице. Затем, чтобы поместить разъярённое животное в клетку, животному сдавливают голову железными щипцами. Визг собаки собирает громадную толпу. И если эти сцены являются развлечением для мальчишек, которые уже с утра собираются вокруг клетки, то на проходящих взрослых, и в особенности нервных, действуют крайне неприятно».
Чуть позднее собаколов был уличён и в махинациях с питомцами «достаточных» горожан. Пойманных домашних любимцев он возвращал владельцам за определённую плату. А так как это сулило неплохой дополнительный заработок, то в скором времени гицель целиком переключился исключительно на домашних животных, предоставив бродячих «самим себе». По этому вопросу на одном из заседаний городской думы возникли «страстные прения», закончившиеся, впрочем, ничем, так как гицель оставался всё так же единственным на весь город.
Надо сказать, что даже в дальнейшем, несмотря на увеличение штата собаколовов, борьбу с бродячей живностью, продолжавшуюся при самодержавном строе до периода смутных 1917–1918 годов, городское самоуправление так и не выиграло…
Голодные годы и оккупация
Спустя 5 лет, при советской власти, в голодном 1922 году на бродячих собак смотрели уже не как на неизбежное зло, а как на некий гастрономический «изыск»: «В последнее время на базарах ловлей собак занимаются уже не “гицели”, а вольные граждане, заявляющие, что ловят собак для того, чтобы кушать. Неизвестно, действительно ли сами ловцы едят собачье мясо или же продают это мясо на базаре под видом говяжьего или конины. Во всяком случае, факт ловли собак для убоя является неоспоримым», – писала газета «Херсонский коммунар».
Как бы там ни было, а к 1940-м годам сократившееся в голодные годы бродяжье собачье поголовье практически достигло своих прежних размеров, по крайней мере стало уже вновь изрядно досаждать херсонским обывателям. Впрочем, летом 1941 года было уже совсем не до проблем с собаками – ведь в июне грянула война, а в августе Херсон был оккупирован фашистскими войсками. После того, как в городе установился «новый германский порядок», гебитскомиссар подполковник Родде издал приказ, касающийся налогов и правил содержания собачьего поголовья херсонцами. Теперь дворовых собак надлежало держать исключительно на привязи, не допуская их появления на улицах города. Кроме того, каждая собака облагалась обязательным налогом: «За содержание одной собаки – 300 крб. в год. Второй и каждой по-следующей – 400 крб. в год».
Во время внесения налога владелец собаки получал жетон, который должен был быть закреплён на ошейнике животного: «Собаки, за яких власники не сплачують податок або будуть зустрінуті на вулиці без знака, будуть знищуватися, та крім того на власників собак має бути накладено штраф». А вычислить владельцев «беспаспортных и неоплаченных» собак с помощью назначенных новой властью «добровольных» помощников оказалось проще простого.
После освобождения Херсона в марте 1944 года проблем с бродячими животными особых не было, так как их практически не осталось. Херсонка Элеонора Орестовна Кузнецова, будучи ребёнком в период войны, вместе с родственниками находившаяся в эвакуации и вернувшаяся сюда только после освобождения города, рассказывала, что пока дошли до дома с привезенным котёнком на руках, немало херсонцев обращались с просьбой его продать.
Борьба продолжается
Немного позднее, с устройством жизни и быта в городе, всё, что называется, вернулось на круги своя. Через некоторое время городской власти опять пришлось включаться в борьбу с бродячими животными. Несмотря на решение Херсонского горисполкома об обязательной регистрации собак и обложении владельцев налогом, бродячих животных на улицах меньше не становилось. Поэтому в штат местного санпарка был введён «истребитель» бродячих собак, который, разъезжая на «мусоровозке» – оборудованном автомобиле ГАЗ-51, отстреливал из ружья городских «бродяжек». Городской гицель был нередким гостем и на крупных местных предприятиях, где порой численность «прикармливаемых» собак превышала все мыслимые нормы. Кроме того, бесплатную заявку на отстрел бродячих животных, с указанием их ареала обитания, мог оставить каждый, позвонив по телефону в санпарк.
Со средины 1950-х годов, обычно в январе, в местной газете «Надднiпрянська правда» периодически начали появляться сообщения Херсонской ветстанции по борьбе с бешенством «Про заходи боротьби з захворюванням тварин на сказ і охорону людей від укусів скаженими тваринами»: «… буде проводитись відділами комунгоспів перереєстрація собак і щеплення їм проти сказу».
Причём требования эти были крайне серьёзными и находились под контролем милиции. В частности, местных участковых, которые должны были по долгу службы знать каждую собаку «в лицо». «Власники, які не зареєструють своїх собак і не зроблять їм щеплення проти сказу, підлягають штрафу до 100 крб. Незареєстровані собаки та ті, яким не будуть зроблені щеплення, знищуватимуться».
Подобными строгими мерами удавалось сдерживать численность бродячих животных в Херсоне в пределах безопасной для жителей города нормы.