«Обручальное кольцо – не простое украшенье…»
В нашем свободном от всяческих религиозных и этических предрассудков обществе в отношении семейных уз уже давно царят достаточно свободные нравы. В связи с чем даже изречение «Семья – ячейка общества», приписываемое теоретику революционного движения Карлу Марксу, теряет свою, казалось бы, незыблемость. Молодые люди сходятся-расходятся, не имея ни перед обществом, ни друг перед другом никаких обязательств. А главным аргументом здесь является довод: «Штамп в паспорте еще никого не удержал!»
Если в прошлом, на протяжении длительного периода истории таинство брака освященное церковными канонами было незыблемо и крепко, то к концу ХIХ века оно стало сдавать свои позиции. Конечно, неправильно было бы объяснять это лишь падением нравов и снижением авторитета церкви. Были и другие, не менее существенные, причины, по которым не последняя роль отводилась социальной защищенности и экономическому достатку. Совокупность этих причин в значительной мере повлияла на сокращение количества освящаемых церковью браков в конце ХIХ–начале ХХ веков. Вместе с сокращением официальных браков вдруг в одночасье увеличилось число рожденных вне брака и брошенных на произвол судьбы детей. Основанная в 1898 году херсонская газета «Югъ» в одном из первых своих номеров поместила перепечатку из популярной в то время газеты «Новое время». В ней были приведены достаточно любопытные факты петербургской статистики: «из 1000 разрешающихся первым ребенком женщин – 437, то есть более 2/5, рождают вне брака. В общем итоге в 1884–1892 годы, незаконные рождения в православном населении составляли постоянно 30% всего числа рождений, а в 1898 году даже до 50%. То есть незаконными рождается половина населения. В то же время у католиков рождается 13% незаконных, у протестантов – 9%, у евреев – 0,6%, у магометан – 0,3%». Рожденные вне брака дети были для матерей позором и обузой. Поэтому от них старались избавиться всяческими способами.
Херсонская городская статистика того периода фиксировала ежегодный рост количества брошенных детей при значительном сокращении церковных браков. По отчету заведующего богоугодным заведением, члена Херсонской городской Думы г-на Пукалова, количество оставленных детей в 1893 году составило 375 человек, в 1897 их уже было 520. Около 43% подкинутых и оставленных детей были в возрасте 2–7 дней. 1% — от года до 5 лет, остальные в пределах до 1 года. Вопреки устоявшимся взглядам о том, что дореволюционное село долго оставалось хранителем патриархальных устоев и традиций, незаконнорожденные дети по материнской линии в основном принадлежали к сельскому крестьянскому сословию. Отправленные родителями на заработки из голодного села в город, несчастные, наивные, не имевшие ни малейшего жизненного опыта девицы очень часто становились жертвами жестокого обмана, последствия которого подчас были просто ужасающими. Херсонская пресса нередко сообщала о жертвах неудавшихся подпольных абортов или случаях самоубийства по причине несложившейся любви. Да и в самих «патриархальных» сёлах к началу ХХ века целомудренные нравы, державшиеся на основе древних христианских традиций, уже сошли на нет.
К примеру, если по церковным канонам прелюбодеяние (половая связь между людьми, не состоящими в освященном церковью браке) приравнивалось к одному из главных смертных грехов, то в некоторых «особо продвинутых» местностях нашей Херсонщины, к этому времени заповедь эту уже вполне легально попирали. Впрочем, еще с екатерининских времен жители Херсона носили прозвище «невенчаны», которое по сути уже многое объясняло. В начале ХХ века сельский корреспондент сообщал в херсонском «Юге»: «У нас в селе говорят: “если нельзя по закону, то мы и так сделаем”… Один крестьянин-вдовец задумал женить сына. Однако по справкам, наведенным священником в метрических книгах, оказалось, что жених не достиг предельного возраста и обряд венчания не может быть совершен. Тогда отец жениха, потолковавши со сватовьями, решил отгулять свадьбу, а когда жених достигнет законного возраста, тогда их и обвенчать. Свадьба была отпразднована по всем правилам и традициям и никто из жителей не нашел в этом чего-либо зазорного или необыкновенного. В самом деле – успеют еще обвенчаться! Мало того, после этого нашлись еще две-три невесты которые перешли жить в дома женихов, не дожидаясь свадебного венчания». Вот вам и начало конца! Дальше – больше: проведенная перепись населения зафиксировала проживавшими в Херсоне в 1910 году 91858 человек. С 1 января по 1 сентября того же года было зарегистрировано 277 браков: 171 православный, 4 римско-католических и 102 иудейского вероисповедания. В то время как ранее, в 1900 году, на 73 тысячи херсонцев всего лишь за полгода, с января по июль было зафиксировано более 300 брачных союзов!
Следующей немаловажной причиной ослабления семейных связей стал революционный и дальнейший социально-гражданский хаос. Наконец, после целого ряда новаторских идей о свободной любви и роли женщины в жизни общества в советской стране всё же вернулись к институту семьи. Правда, теперь уже упраздненная церковь была не вправе освящать и скреплять брачный союз. Теперь этим занимались государственные учреждения – загсы, которые и поныне занимаются записью актов гражданского состояния. Заметьте: гражданского. А посему брак, зарегистрированный в подобном государственном органе, и называется «гражданским». Тот же брак, который по незнанию многие называют «гражданским браком», юристы именуют «фактической семьей», милиция – «сожительством», а церковь – «прелюбодеянием».