Любовь, мораль и нравы. Из прошлого Херсонщины (часть четвертая)
РАЗВОД – ДЕЛО СЛОЖНОЕ
В конце ХІХ века министерство юстиции впервые обратило внимание на проблемы семьи и брака в наиболее уязвимых звеньях общества, в крестьянской и частично мещанской среде. В связи со сложившейся здесь нездоровой ситуацией в 1897 году министр юстиции подал на рассмотрение проект «раздельного жительства супругов».
Проект этот был интересен тем, что не являлся официальным разрешением разводов в стране (заключение браков и развод всё еще были прерогативой церкви), а лишь позволял супруге как наиболее уязвимой половинке семейного целого в некоторых особых случаях получить отдельный вид на жительство для проживания вдали от супруга-деспота. Причем, согласно проекту, по жалобе женщин на своих мужей «за жестокое обращение и за отказ в доставлении средств к жизни», перед тем как выдать ей отдельный паспорт, должностное лицо было обязано проверить «справедливость жалобы». Вот только стоит отметить, что государственный совет приступил к рассмотрению проекта спустя шесть лет, в феврале 1903 года, да и то, под давлением «общественности» в лице претерпевших насилие в семье жен.
«В настоящее время 60% всех обращающихся с просьбами о выдаче отдельных видов на жительство – крестьянки, причины те же – дурное обращение мужей, шантаж с его стороны и даже половое извращение. Хотя просьбы о выдаче отдельных видов на жительство поступают и из самых глухих и отдаленных мест империи, но большинство – из губерний фабричных районов», — писал херсонский «Югъ» в 1903 году.
Не менее интересны размышления одного из авторов о браке и разводе, размещенные в одном из его номеров в начале века: «Жизнь супругов складывается часто так, что необходимо разорвать их брачные узы, развести их. Патриархальных семей теперь мало. На современный брак влияет много причин. Браки по любви теперь редки. Борьба за существование, особенно усилившаяся в наше время, порождает браки по расчету. Профанация брака дошла ныне до того, что мужей и жен стали искать по газетным объявлениям, в которых предлагающие услуги объявители в нескольких словах описывают свои чары. Как известно, существуют уже даже специальные газеты, т.н. брачные…».
Далее автор излагает свою точку зрения на этот вопрос, совпадавшую с точкой зрения других обывателей: «…чаще случается, жизнь таких «газетных» супругов или одного из них (большей частью жены) становится невыносимой. Долг государственной власти прийти на помощь не сошедшимся характером супругам и облегчить их развод».
Существовавшие проблемы семьи и брака были в значительной мере усилены русско-японской войной и первой русской революцией 1905 года. Тут уж окончательно семейные отношения, в большей части это касалось всё тех же низов социальной лестницы, покатились под уклон. В мае 1907 года на заседаниях учрежденного при Святейшем Синоде особого совещания было разработано новое церковно-светское положение о разводе. Теперь причиной к расторжению брака в пункте положения о хронических заболеваниях мог стать только сифилис, да и то «если по заключению экспертов брачное сожитие представляет опасность для здорового супруга и потомства».
Что же касается жестокого обращения в семье, то это могло служить поводом к разводу в том случае, «если такое обращение устраняет возможность супружеского сожития». В числе десятка причин для расторжения брака были названы «отклонение от православия» или отсутствие супруга «не ведомо где» в течение трех лет. В целом же, даже после принятия Синодом положения о разводе, официальное расторжение брака между супругами в начале ХХ века всё так же оставалось делом весьма хлопотным, требующим «экспертизы» специалистов.
То ли дело «свободная Америка», где и в то время царили совсем иные взгляды и брачные законы, о чём свидетельствуют изредка появляющиеся в старых дореволюционных херсонских газетах в разделе «Смесь» весьма курьезные сообщения. Так, в 1909 году газета «Родной край» рассказала о судебном иске некой «мистрис» Трон в отношении своего мужа «из-за супружеской жестокости». Суть иска заключалась в том, что в течение 8 супружеских лет жизни регулярно утром и вечером муж ее мистер Трон, выходя из дома и возвращаясь, дарил супруге поцелуй. И вдруг однажды многолетняя привычка была нарушена, муж перестал целовать жену. Вашингтонский суд признал Трона виновным. «Жене дан был развод по его вине и все расходы отнесены на его же счет. Судьи так мотивировали свое решение: «Утренний поцелуй дает мужество на весь день, и человек, не дающий такого поцелуя своей жене, слишком мало любит ее»».
Впрочем, «заокеанская» юридическая практика мало подходила под наш исконный менталитет.
«ДЕВИЦА» ИЛИ «ПОКРЫТКА»?
Кроме «жен замужних» существовала категория женщин, никогда не вступавших в брак, но имевших, как тогда говорили, «незаконных» детей, то есть рожденных вне брака. Даже несмотря на то, что к концу ХІХ века явление сие не являлось уже чем-то уникально редким, отношение к матерям-одиночкам и их детям было, мягко говоря, пренебрежительным. Причем как со стороны общества, так и со стороны государства. На пике смены веков в газетах развернулась серьезная полемика по поводу записи в паспортах таких одиноких женщин, так как некоторые сельские управления, выдавая паспорта матерям-одиночкам, ставили в них отметку «покрытка», тем самым подчеркивая и без того незавидное положение одиночки с ребенком в обществе. Впрочем, и отметка «девица» в паспорте после рождения ребенка святости женщине не добавляла и служила поводом к злому сарказму.
Не лучше приходилось и их рожденным в грехе детям. До наших дней дошел ряд старых поговорок, таких, как, скажем «никто, ничто и звать никак», ярко характеризующих положение незаконнорожденных детей в старом дореволюционном государстве. Исследователи истории утверждают, что «жребий их был хуже сиротского», так как по тогдашним законам такой ребенок не мог наследовать ни имущества, ни даже сословной принадлежности отца. А сколько обидных кличек, прозвищ и эпитетов «прилеплял» к таким детям народ! Так что каждый незаконнорожденный фактически становился изгоем без надежды и права на будущее.
В сущности, газетные полемики в отношении «покрыток» и их детей разгорелись лишь после обнародования подписанного императором Николаем ІІ нового закона «об учреждении правил улучшения положения незаконнорожденных детей», который некоторые шутники назвали «амнистией» незаконнорожденности». Вот только в действительности даже после вступления в силу закона, особого улучшения в судьбе таких детей не наблюдалось. Разве что теперь в документах вместо «незаконнорожденный» писали «внебрачный ребенок», в сущности, всё так же подчеркивая «неполноценность» рожденного вне брака. Но если раньше практически до совершеннолетия, влекущего официальную приписку к прав состояния, у таких детей не было ни фамилии, ни отчества, то теперь им было представлено право на фамилию матери.
Что же касается матерей, то уже в 1902 году популярная русская газета «Новое время» (издавалась с 1868 по 1917 год) выступила с инициативой, поддержанной всеми газетами империи, в том числе и херсонским «Югом»: «Чтобы матерям таких детей не писали более в паспорте «девица», государству в этом нет никакой выгоды и интереса. Маленькое административное распоряжение, чтобы при рождении ребенка переменялся матери ее паспорт, с прописью в нём имени, отчества и фамилии, без обозначения «замужняя» или «девица» и с пропиской: «при ней дети такие-то» (одни имена, конечно, без прибавления слова «незаконнорожденные»), успокоит чрезвычайно много тревог».
БЕСПРАВНАЯ ЖЕНЩИНА КАК «ПРЕДМЕТ» ТОРГОВЛИ…
Конец ХІХ и начало ХХ века были отмечены усилением международной борьбы с торговлей женщинами. Международные съезды приняли ряд законов, обязательных для европейских государств. Под влиянием этого были внесены и дополнены статьи законодательств разных стран.
В январе 1910 года в законах Российской империи появилась статья «О мерах к пресечению торга женщинами в целях разврата», в которой были отмечены следующие пункты.
- Виновный в сводничестве для непотребства лица женского пола, не достигшего 21 года, наказывается заключением в тюрьме. Если же виновный обличен в сводничестве жены, дочери или лица, находящегося под его властью или попечением, он наказывается заключением в исправительном доме. Покушение наказуемо…
- Виновный в том, что склонил к выезду из России лицо женского пола, не достигшее 21 года, с целью обратить такое лицо на промысел непотребства вне пределов России, наказывается заключением в тюрьме…
В это время в херсонских газетах можно отыскать немало подробной информации о местных сводниках, заманивавших молодых неопытных девиц в дома терпимости. Причем «работавшие» не только в Херсоне, но даже за пределами империи. Так, в одной из местных газет начала ХХ века была размещена информация о неком молодом человеке, уроженце Херсона, который разъезжал по миру и, выдавая себя за богатого коммерсанта, «женился», на совсем не бедных девицах и, прибирая к рукам приданое, продавал их впоследствии в публичные дома. Попался на горячем и концессионер херсонской «Петербургской гостиницы», также промышлявший сим неблаговидным делом. А уж о «мелких сошках», старухах-сводницах, в изобилии действовавших в городе, и говорить не приходилось.
«ПРОДАЖНАЯ ЛЮБОВЬ»
Отдельной темой в нравах прошлого была «продажная любовь» — проституция, с которой «традиционно» боролись с незапамятных времен. Известен официальный документ 1649 года за подписью царя Алексея Михайловича, вменявший в обязанность городским объездчикам контролировать и очищать улицы городов от «жриц любви». Вот только эта «древнейшая профессия» преспокойно пережила всех царей и поборников нравственности, а в 1843 году, во время царствования императора Николая І, была даже официально узаконена в самодержавной империи.
Контингент жриц, делился на две главные категории: «билетные» и «бланковые». Обе эти категории жриц любви паспортов не имели и «благодаря» профессии получить их уже никогда не могли. После регистрации в полиции билетным выдавали документ, так называемый желтый билет, подтверждавший личность и дававший право на занятие любимой профессией. Эти барышни жили в публичных домах под «крылышком» хозяек и надзором местной полиции.
«Бланковые» же работали в одиночку, используя в своей работе съемную квартиру. Несколько легальных борделей в старом Херсоне были не слишком элитной категории и практически все дислоцировались на окраине Северного форштадта, на Потёмкинской, 1-й Форштадской улицах и в районе Клушинского моста (улица Тракторная). В конце 1913 года очередной бордель был открыт на улице Колодезной в доме Фарфель.
Конечно, местные обыватели, жители близлежащих домов, были совсем не рады подобному соседству и бомбардировали городскую управу многочисленными жалобами. Чтобы не провоцировать местных жителей, жрицы борделей должны были неукоснительно следовать строгим правилам, вести себя тихо и по возможности незаметно: «не ругаться, не скандалить, не высовываться из окон и не стоять у дверей в «рабочей» одежде, не задирать проходящих улицей и т.д.». Кроме того, решением местного врачебно-полицейского комитета была воспрещена музыка во всех без исключения домах терпимости в городе.
Помимо представителей «билетных» и «бланковых», была еще проституция тайная. Служительницы этой категории разрешительных документов для занятия подобной деятельностью не имели, а посему и медосмотры всячески игнорировали. Подвизались они обычно при местных гостиницах, кабаках и чайных. Это была весьма серьезная группа риска и постоянная головная боль врачебно-полицейских комиссий.
Судя по сообщениям в местных газетах, присутствие «жриц продажной любви» в Херсоне в начале ХХ века было весьма заметным. Особенно в дни общенародных гуляний, когда местный полицмейстер строгим приказом требовал от своих подчиненных «не допускать подобных женщин» на такие мероприятия.
Вместе с тем министерство внутренних дел циркулярно рекомендовало местным врачебно-полицейским комитетам относиться к этому социальному явлению с исключительным терпением: «Излишне строгие меры приводят лишь к усилению тайной проституции и при недостаточной осторожности могут незаслуженно оскорбить честь женщины и причинить ей непоправимый вред. Ввиду этого отнюдь не должны допускаться уличные облавы на проституток. Для всех чинов врачебно-полицейского надзора гуманное отношение к проституткам обязательно, так как среди последних много несчастных, случайно павших».