Синематограф завоёвывает Херсон (часть вторая)
Продолжая «киношную» тему, сегодня расскажу о наиболее известном в начале ХХ века херсонском биоскопе, построенном здесь предпринимателем Георгием Зайлером
Однако прежде сделаю краткое отступление. В истории Днепропетровска, бывшего Екатеринослава, также имеется своя страничка, связанная с биоскопами, начало которой, как утверждают днепропетровские краеведы исследователи, положено в 1897 году, когда в городе, впервые в его истории, начал свою работу первый биоскоп. Не стану подвергать сомнению точность хронологических утверждений, скажу лишь, что первым устроителем и владельцем Екатеринославского биоскопа был некто Э. Зайлер. О котором, к сожалению, кроме первой буквы имени, практически ничего не известно. Разве только то, что в биографии «пионера украинской кинематографии», украинско-советского кинооператора и режиссёра Даниила Сахненко упоминается эпизод его работы в екатеринославском биоскопе Зайлера: «Данько Сахненко (как его называли местные), запримеченный Зайлером, стал помогать отрабатывать киносеансы – Сахненко крутил ручку киноаппарата. Уже через полгода Даниил получил должность киномеханика, а позже –старшего механика. Даниил Сахненко освоил в совершенстве кинопроекционный аппарат, даже научившись чинить его в случае поломки».
По воспоминаниям Арнольда Кудюма, в 1908 году представитель известной французской фирмы «Братья Пате и К°», прибыв в Екатеринослав, предложил Сахненко сотрудничество в роли корреспондента киножурнала «Пате» – журнал всё видит, всё знает! Для этого в распоряжение корреспондента были переданы съёмочный аппарат, несколько коробок пленки и предоставлены соответствующие инструкции. Так рассказывает об этом всезнающая интернетовская «Википедия».
Это небольшое отступление от темы херсонского биоскопа необходимо для более полного восприятия роли предпринимателя Зайлера (или всё-таки Зайлеров?) в истории отечественного кино.
В Херсоне снимали кино
Как бы там ни было, в 1907 году на волне появления в Херсоне основной массы биоскопов местные газеты «Югъ» и «Родной край» наперебой сообщали: «С завтрашнего дня на углу Витовской и Успенского переулка (ныне ул. Горького и пер. Спартаковский. – А. З.) начинает функционировать вновь выстроенный биоскоп Г. К. Зайлера. Репертуар Зайлера заключает в себе массу интересных картин. Здание биоскопа по своей обширности, внутренней отделке и удобствам является лучшим из всех бывших в Херсоне биоскопов. Имеется, между прочим, особая комната для ожидания».
Интересно, что мне именно в момент подготовки этой статьи к печати удалось отыскать в Интернете фотографию херсонского электрического биоскопа Георгия Карловича Зайлера, который по некоторым архитектурным особенностям оказался весьма похожим на размещённый в газетной рекламе в начале ХХ века рисунок электрического биоскопа Зайлера в Екатеринославе. Что, несомненно, говорит о существующей между ними связи. Владелец херсонского электрического биоскопа Георгий Зайлер, страстно любивший своё детище, отличался особой предпринимательской жилкой и безусловным вкусом в подборе картин при составлении программ для демонстрации. К тому же в его заведении впервые в Херсоне стали демонстрироваться хроникальные фильмы, отснятые лично им в Херсоне и за его пределами. Так что Зайлера, конечно же, можно назвать и первым херсонским кинооператором.
Другой херсонский хроникёр Яков Куперман, ставший владельцем «Парижского иллюзиона» на Суворовской в 1910 году и демонстрировавший херсонцам кроме чужих кинокартин отснятую им уникальную кинохронику, был только вторым. К сожалению, практически все эти бесценные местные киноматериалы были безвозвратно утеряны в период войн, революций и смутных времен. Известно всего несколько названий киноработ Купермана: «Король и королева Румынии», «Полёт авиатора Костина в Херсоне», «Встреча чудотворной иконы Касперовской Божьей Матери», «Праздник древонасаждений в Херсоне». По доступным в Интернете каталогам удалось отыскать лишь единственный кусочек дореволюционной киноплёнки длиной всего в 52 метра, хранящийся в Российском госархиве кинофотодокументов. На ней запечатлена панорама Херсона со стороны Днепра. Яхт-клуб, яхты под парусами и вёсельные шлюпки…
Естественно, отснятый биоскоповскими хроникёрами местный материал служил особой приманкой для зрителей, так как каждому хотелось увидеть себя и своих знакомых на экране. Посему от посетителей просто не было отбоя. Очень скоро биоскоп Зайлера стал самым популярным в городе.
В том же 1907 году на художественно-промышленной выставке в Брюсселе киноработы Георгия Карловича были удостоены высшей награды, а сам кинопредприниматель получил золотую медаль и почётный крест.
Благотворитель
Кроме всего прочего, в Херсоне Георгий Карлович был широко известен своей благотворительной деятельностью. Пожалуй, никто из владельцев местных биоскопов не сделал больше для сирот и детей из малоимущих семей, чем немецкий подданный Зайлер: «На днях владелец биоскопа г. Зайлер любезно позволил безвозмездно посетить биоскоп детям-сиротам дома трудолюбия. Несчастные, брошенные на произвол судьбы дети с восторгом смотрели на демонстрируемые картины, и восхищению, и радости их не было конца. Ещё по сей день дети собираются группами и оживлённо толкуют и меняются своими детскими впечатлениями о виденном. Как оживают личики сирот, какой радостью светятся их юные глазки при обсуждении этой нескончаемой темы! И чистые души детей через нашу газету приносят сердечную и искреннюю благодарность г. Зайлеру за доставленное им удовольствие». «Вчера в биоскопе Г.К. Зайлера состоялся бесплатный сеанс для учениц женского профессионального училища». «Владелец электрического биоскопа г. Зайлер согласился, по просьбе правления попечительства о нуждающихся учениках 3-й гимназии, учр. А. В. Тюльпановой, пожертвовать, за вычетом известной суммы, выручку от посещения биоскопа 28-го марта (в пятницу) в пользу нуждающихся учениц, из которых многие ещё не внесли платы за обучение». Подобные газетные заметки были совсем не редкостью.
Как я рассказывал в предыдущих публикациях, в начале ХХ века биоскопы практиковали программный показ фильмов, состоявший из нескольких отделений. В промежутках между отделениями выступали приглашённые владельцем или арендатором артисты разных жанров, певцы и музыканты. В музыкальных паузах при желании зритель мог посетить буфет, съесть бутерброд, выпить чаю или откушать пирожное. Кроме того, здесь можно было купить газету, открытку и прочую полиграфическую мелочь. В целом «кинопредставление» длилось от полутора до двух часов при стоимости билетов для взрослых от 15 до 40 копеек, а для учащихся и детей – от 12 до 30 копеек. Ныне нам, с теперешними заоблачными ценами, это кажется очень даже недорого, однако для многих слоёв населения старого Херсона это были весьма приличные деньги. Скажем, за 12–15 копеек в 1906–1908 годы можно было приобрести почти полкилограмма мяса или 5 кг картофеля. Посему уже в тот период в среде херсонских обывателей начали раздаваться голоса недовольства: «Пора бы херсонской городской управе обложить биоскопы налогами в пользу города, так как эти увеселительные заведения получают громадный доход и могли бы уделить городу несколько десятков рублей в год». Забегая наперёд, скажу, что в период Первой мировой войны биоскопы налогами всё же обложили. Сначала это был налог за пользование электричеством, а потом – и налог на доходы биоскопов.
Как известно из газетного объявления об открытии биоскопа Зайлера в 1907 году, при строительстве здания была предусмотрена «особая комната для ожидания», то есть подобие своеобразного фойе в зданиях современных кинотеатров. Это было весьма удобное новшество, которого не имели иные биоскопы в городе. Чтобы посетители не слишком скучали в ожидании начала представления, владелец биоскопа Зайлер выписал из Берлина специальный электрический оркестрион стоимостью в 3 тысячи рублей. Оркестрион (или оркестрина. – А. З.) представлял собой механический музыкальный инструмент, по виду – подобие платяного шкафа со специальным механизмом внутри. Будучи запущенным, оркестрион имитировал звучание оркестра, исполняя определённые музыкальные произведения. Аппарат был привезен в начале мая 1908 года и установлен в «ожидалке», к удовольствию публики.
Пожар в биоскопе
2 декабря 1908 года в половине первого ночи жители домов, расположенных вблизи городского театра, были внезапно разбужены криками и яркими бликами огня, игравшими в окнах. Это горел электробиоскоп Зайлера. Пожар, в считанные минуты охвативший со всех сторон здание, был так силён, что пожарная команда, видя своё бессилие перед огненной стихией, могла лишь отстаивать соседние строения, чтобы не допустить их возгорания. К рассвету от здания биоскопа остались лишь груда золы и обгорелых брёвен. Убытки от пожара составили, по самым скромным подсчётам, не менее 25 тысяч рублей – сумма по тем временам баснословная, равная стоимости десяти автомобилей марки «Форд» 1908 года выпуска.
Вместе с Зайлером пострадали и другие предприниматели, арендовавшие торговые площади в его биоскопе. Потерял имущество своего полиграфического магазина известный не только в Херсоне издатель Мендельсон, чьи фотооткрытки с видами старого Херсона так ценятся ныне среди краеведов и коллекционеров. Полностью лишился реквизита гастролировавший в биоскопе накануне вечером чревовещатель Эгиде. Сгорел буфет с запасом продуктов и имущества. В огне погибли все инструменты музыкантов. От автономного электрогенератора и дорогостоящего электрического оркестриона остались лишь покорёженные жаром огня металлические останки. «В течение всего вчерашнего дня масса публики толпилась около места, где лишь накануне гремел оркестр, и перед глазами зрителей проходил целый ряд интересных картин», – сообщала своим читателям газета «Родной край» после пожара.
Спустя несколько дней комиссия, проводившая расследование, объявила причиной возгорания здания неосторожное обращение с огнём. Хотя обыватели и сам владелец биоскопа больше склонялись к версии поджога. Положение бывшего владельца усугубилось тем, что здание и имущество не были застрахованы. В течение недели бывшего владельца биоскопа можно было встретить бесцельно слоняющимся по улицам Херсона. И хотя при встрече со знакомыми он неизменно принимал беспечный вид и даже шутил, было ясно, что потеря любимого детища, в которое он вложил немало сил и средств, слишком для него тяжела.
11 декабря около трёх часов ночи в пустой по причине позднего времени буфет общества херсонских приказчиков «Помощь», расположенный на Ганнибаловской улице, вошёл Георгий Зайлер. Перебросившись парой шутливых фраз со знакомым швейцаром Нестором, он заказал бутылку пива и уселся за столик. Служитель Балашов, принёсший пиво, уже отошёл от столика, как вдруг услышал выстрел. Служителя, обернувшегося, чтобы сделать замечание посетителю, насторожила странная поза сидящего за столом… Как оказалось, предприниматель-банкрот выстрелил себе в сердце из револьвера… По сообщениям газет, «После покойного остались вдова и сын-ученик херсонского коммерческого училища». Забегая вперёд, сообщу, что спустя четыре года, в 1912-м, несмотря на рекламу как «безопасного в пожарном отношении», сгорел электробиоскоп Зайлера в Екатеринославе…
Новый биоскоп
Судя по всему, вдова Георгия Зайлера приложила немало сил для восстановления погибшего предприятия покойного супруга. Уже зимой 1909 года она взяла в аренду помещение в доме, который находился по соседству, а в начале марта в «Родном крае» появилось сообщение: «В скором времени, как говорят, к 15 марта, будет вновь открыт биоскоп Зайлера. Помещение под биоскоп уже отделывается в доме, находящемся на углу Витовской улицы и Торгового переулка». Впоследствии здесь находился хорошо знакомый херсонским старожилам кинотеатр имени Коминтерна. Судя по всему, арендованное помещение мало подходило для устройства зрительного зала, ибо в более поздних газетных публикациях встречаются сетования публики на тесноту. Впрочем, тогда ещё не существовало определённых законом норм и требований к подобным зрелищным предприятиям. Специально разработанные Министерством внутренних дел «Правила и положения о кинематографе» вступили в действие только в 1911 году. Так что уже весной биоскоп продолжил свою работу под тем же привычным херсонскому обывателю названием – электробиоскоп Зайлера. Несмотря на сложное финансовое положение, вдова Зайлера по примеру своего покойного мужа продолжала заниматься благотворительностью: «Считаем приятным долгом отметить факт участливого отношения вдовы г-жи Зайлер к воспитанникам херсонского дома Трудолюбия, разрешившей директору дома Трудолюбия г-ну Павловскому присылать раз в неделю воспитанников бесплатно в иллюзион, – сообщала газета “Родной край”. – Лишнее и говорить, как много отрадных минут внесёт в жизни этих бездомных малюток посещение иллюзиона, обставленного, кстати сказать, весьма недурно. По сообщению директора, дети стали заметно вести себя лучше, лишь бы не лишиться права на посещение иллюзиона».
Примерно в это же время в биоскопе Зайлера перед каждым сеансом начинают показывать «Пате-журнал» с кинохроникой последних событий, предоставлявшийся недавно созданным в Одессе представительством отделения фирмы «Братья Пате». Здесь не лишне вспомнить оператора-хроникёра фирмы Даниила Сахненко, которому именно Зайлер «дал путёвку в жизнь», и о котором я рассказывал в «Гривне» № 50. Новшество это позволило ещё более усилить интерес зрителей к кинематографу. В заведении г-жи Зайлер всегда было тесно от наплыва публики. Кстати, подобная форма программы, состоявшая из хроники в первой части и самого фильма во второй, просуществовала уже в советском кино не одно десятилетие.
Однако несмотря на то, что уже в 1909 году сын Зайлера Михаил исправно помогал матери в ведении «киношного» бизнеса, конкурировать со множеством херсонских биоскопов было крайне тяжело. А посему в начале 1910-го помещение и оборудование сначала были переданы в аренду предпринимателю Цисовскому, а уже летом Цисовский стал полноправным и единственным владельцем зрелищного заведения. Тогда же над помещением биоскопа появился новый девиз: «Иллюзион для публики, а не публика для иллюзиона». К 1914 году на том месте, где некогда стоял деревянный биоскоп Зайлера, было возведено красивое двухэтажное с цокольным этажом здание. Кинотеатр, разместившийся в этом здании, назывался «Гигант». Интересно, что рядом с названием всегда размещали приписку «быв. Зайлера», хотя много лет не было в живых владельца первого биоскопа, располагавшегося на этом месте.
В 1915 году владельцем «Гиганта» стал бывший владелец «Парижского иллюзиона» Левин, который поменял его название. Теперь иллюзион стал называться театром «Рекорд».
Уже после социалистической революции 1917 года здание со всем кинопроекционным оборудованием было национализировано. Начавший свою работу после некоторого перерыва, связанного с войной, новый кинотеатр «свободного» Херсона получил имя восставшего раба – «Спартак» и просуществовал в этом здании до середины 1930-х годов. Затем был перенесён на улицу Суворовскую в «Дом еврейской рабочей культуры», в котором до победы социализма находилась Николаевская синагога (ныне планетарий). Освободившееся здание кинотеатра было передано структуре МВД.
От Зайлера до «Коминтерна»
К 1914 году здание и иллюзион Цисовского (бывший г-жи Зайлер) перешли во владение новому хозяину Спектору. И после серьезной архитектурной перестройки здесь открылся новый кинотеатр.
«Гремит иллюзионный мир!
На днях откроется “Ампир”.
Шикарный, новый, грандиозный,
Для конкурентов очень грозный.
Последней техники там слово,
Изящно, стильно, ярко, ново», –
сообщала стихотворная реклама в прессе. И ниже – весьма важная подробность:
«Известно всем ведь,
Что И. Спектор –
“Ампира” нового директор.
Владелец собственных картин,
И здесь, на юге, он один!».
Из этого вполне можно выстроить определенную хронологическую цепочку: первым херсонским хроникером-оператором был Георгий Зайлер (1907 г.), вторым – Яков Куперман (1910 г.), третьим – Ишая Спектор (1914 г.). Впрочем, секрет хозяина «Ампира» заключался в том, что он являлся еще и владельцем одной из наиболее солидных одесских контор по прокату фильмов знаменитой французской фирмы «Пате». А посему первым демонстрировал зрителям своего кинотеатра поступавшие к нему новинки. В «Ампире» Спектора херсонцы смотрели картину «Дворянское гнездо», снятую по роману Ивана Тургенева, «лучший современный боевик» – «Закон милосердия и смерти», кинодраму «Гибель на “Лузитании” американского миллиардера», классическую трагедию «Гай Юлий Цезарь», первую в истории кино экранизацию романа Генрика Сенкевича «Камо грядеши», итальянский фильм «Quo vadis?» и многие другие. Очень скоро «Ампир» стал одним из лучших кинотеатров Херсона.
После революции и установления в Херсоне советской власти кинотеатр был национализирован. После длительного перерыва он вновь начал свою работу в 1924 году, получив название Госкино «Коминтерн» (с 1928-го – Держкіно «Комінтерн»).
Спустя четыре года, 1 марта 1932-го, в Херсоне произошло неординарное событие: в кинотеатре «Коминтерн» впервые в истории города зрители смотрели настоящий звуковой фильм. По некоторым сведениям, это была лента «Снайпер», одна из первых отечественных звуковых картин, снятая в 1931 году режиссером Сергеем Тимошенко. Старшему поколению херсонцев Тимошенко известен как режиссер, снявший фильмы «Три товарища», «Вратарь», «Небесный тихоход» и другие.
Это событие было увековечено в новом названии кинотеатра: теперь он стал называться «Перше комсомольське звукове держкіно “Комінтерн”».
К сожалению, здание, тесно связанное с историей развития общественного киноискусства в Херсоне, в котором когда-то располагался один из старейших херсонских кинотеатров, ныне превращено в развалины. И вот уже два десятка лет напоминает мусорную свалку в центре города.
Куда идем?
В начале второго десятилетия ХХ века количество биоскопов в Херсоне продолжает расти. К 1911 году на месте сгоревшего кинотеатра Зайлера, напротив городского театра, было построено легкое временное здание, в котором открылся кинотеатр «Модерн» Гринштейна. Почти одновременно с ним на углу улиц Потемкинской и Суворовской, в доме Дунаевской, начал работу кинотеатр «Экспресс».
Интересно, что в это время, на пике популярности и возраставшего профессионализма киношников, в прессе уже всерьез обсуждают вопросы о введении в школьное преподавание «наглядности и достижении ея при помощи кинематографа». Вместе с тем всё чаще раздавались голоса с требованиями со всей серьезностью относиться к роли кинематографа в воспитании юного поколения. Ибо уже тогда обратили внимание на то, что картины некоторых жанров весьма пагубно действуют на воспитание детей: «Если чахотка, сифилис и другие болезни подтачивают физическое здоровье молодого поколения больших городов, то теперь новый бич – кинематограф – в корне убивает в детях те зачатки добра, которые с такими усилиями стремятся привить семья и школа. Особенно опасным воспитательным фактором является кинематограф для пролетарских детей, родители которых не располагают необходимыми для нормального воспитания материальными и духовными средствами». В прессе появляются критические статьи по поводу сюжетов некоторых кинокартин, содержащих элементы насилия: «Стоит пройти по улицам города и посмотреть группы детей и подростков, с жадностью рассматривающих кинематографические рекламы, в которых непременными атрибутами являются яд и нож, стоит посетить 2–3 сеанса кинематографа, чтобы увериться, что в современной своей постановке кинематограф является отравой для детских душ, угрозой моральному воспитанию подрастающего поколения».
Конечно, нельзя сказать, что не предпринималось никаких решительных мер по борьбе с воздействием кинематографа на детей. Впрочем, борьба эта сводилась лишь к запретам учебного начальства на просмотр учащимися определенных картин и на посещение ими кинематографа в вечернее время. Одно время в афишах даже указывали: «Посещение кинематографа учащимися запрещено» или «Дозволяется с разрешения училищного начальства».
Впрочем, воспитанные в строгости гимназисты в первую очередь всегда оставались обыкновенными мальчишками и находили способы посещения запрещенных начальством мероприятий. К примеру, свинчивание кокарды с форменной фуражки или переодевание в партикулярное (гражданское) платье, что считалось тогда преступлением, достойным самого жесткого наказания. Но как же можно было пропустить фильм с участием любимого всеми киноартиста Макса Линдера! В свое время прозаик, один из создателей одесского литературного кружка Юрий Олеша, наиболее известным произведением которого является роман «Три толстяка», вспоминал о приезде в Одессу кумира своей юности: «Трудно вам передать, как был знаменит Макс Линдер! Духи, папиросы, галстуки, ботинки, покрой, прически, манеры назывались его именем. Макс Линдер! – слышалось на улице…».
А представляете, что творилось в Херсоне, когда в 1913 году одна из местных газет поместила кратенькое сообщение: «Как нам передают, один из местных театров предполагает пригласить на несколько гастролей известного кинематографического артиста Макса Линдера, который с 21 декабря начинает свои гастроли в Одессе». Актера действительно пригласили. Однако, отработав в Одессе вместо трёх запланированных целых пять представлений при полном аншлаге, уставший кумир, к великому разочарованию зрителей, до нашей глубинки не добрался. Потом, уже в период разгара Первой мировой войны, в прессе несколько раз появлялись сообщения о гибели Макса. Причем в Париже была издана даже открытка с портретом Линдера в военной форме и надписью «Убит под Льежем». И всё же эти слухи оказались ложными. Уже зимой 1915 года на первых страницах местных газет появилась свежая сенсационная информация: «Он жив!». А «Ампир», рекламируя новый фильм Линдера «Барометр супружеской неверности», разразился по этому поводу целой стихотворной поэмой:
«Опять он с нами! Линдер жив!
Всё так же весел и игрив!
Все ложны оказались слухи,
Ах, чтоб того заели мухи! –
Кто первый слух о том пустил,
Что Линдер Макс в бою почил!…».
Что и говорить, уже к концу самодержавного периода истории, несмотря на свои порой серьезные недостатки, кинематограф стал любимейшим развлечением городских обывателей.
«Куда мы идем? Куда заворачиваем? Вот острый как бритва вопрос нашей серой повседневности. В тумане пошлости блистают яркими огнями наши биоскопы. И обыватель отдыхает там душой. Владельцы же, не отдыхая, гонятся за сенсациями», – констатировала факт одна из местных херсонских газет в преддверье новой, теперь уже советской эпохи.