От конторы «Нобеля» – до дверной ручки… Криминально-курьёзная смесь из херсонского прошлого
Похоже, в газетах, бывших единственным официальным источником информации в прежние самодержавные времена, нуждались все мало- мальски грамотные люди, независимо от положения их в обществе. А как же иначе? Не на базар ведь за сведениями идти или к кумушкам-сплетницам, которые могли понапридумывать такого…
Скажем, однажды, в начале прошлого века, по Херсону прошёл слушок, что некие «тёмные личности» разбрасывают по городу конфекты (тогда писали с буквой «к». – А. З.), в которых был… яд, чтобы травить людей и в особенности детей-сладкоежек! Причём слушок не просто прошёл, а всего лишь за несколько дней так разросся и оброс жуткими подробностями, от которых «кровь стыла в жилах». И чтобы слишком впечатлительные херсонцы окончательно не впали в полную депрессию, потребовалось официальное опровержение этих слухов через прессу.
Или вот другой слушок – о побеге из Херсонской каторжной тюрьмы содержавшегося там знаменитого атамана шайки разбойников, действовавшей на территории Киевской и Херсонской губерний, Андрея Сметаны. Напуганные слухом херсонские обыватели запирали двери на все запоры и боялись высунуть нос на улицу, ибо в каждом встречном неизвестном им прохожем видели замаскированного главаря-бандита, идущего по их душу.
То ли дело официальная пресса, которой, без сомнения, в те времена доверяли больше, чем теперь, хотя и тогда порой случались казусы из-за непроверенной недостоверной информации. В газетах и о политических дрязгах прочтёшь, и о дуэли депутатов Пергамента и Маркова, и о военных действиях буров в Африке, и о восстании боксёров в Китае. А главное, не проходила мимо газетчиков и местная информация со всякими там разными жизненно важными событиями, обязательными постановлениями городской думы или управы и, конечно же, криминальная хроника, которую, похоже, читали уж точно все, кто брал в руки газету.
Недаром ведь некий ядовитый в своих суждениях херсонец очень точно высказался на страницах одной из местных газет: «Под жизненной правдой и главной направленностью газетных новостей обыватель понимает громкий скандал, убийство или леденящую душу историю, без которых ему всё чтиво “пресно”и не доставляет никакого удовольствия».
Похоже, криминальные темы доставляли удовольствие не только обывателям, но и, скажем, самим участникам криминальных событий, которые в «борьбе за правду» были совсем не против покрасоваться на страницах газет. Так, однажды в местной газете была опубликована маленькая, всего в три строки, информация о краже из запертой квартиры мужского пальто стоимостью 30 рублей. Спустя несколько дней «милостивый господин редактор» получил письмо от похитителя, которое, по просьбе оного, разместил в очередном газетном номере: «Уведомляю вас в следующем, что вечером 10 января, прогуливаясь Панкратовской улицей, я по произволу судьбы вошёл в незапертую дверь дома Ищенко, где взял пальто и уже продал его всего за 16 рублей (а не за 30, как вы пишете в № …), потому что оно было уже изрядно поношенное и не стоило большего. Я прошу напечатать, в чём и подписываюсь. Мыльников».
Вот так! Пусть бывший хозяин пальто Ищенко утешится и не думает, что утратил большую ценность, вор на его дранье и не заработал почти ничего, ведь 16 рубликов – это такая мелочь. Подумаешь, всего 133 килограма печёного хлеба или 50 кг мяса, ну, на худой конец полтора ведра водки (18 литров) высшей очистки – вот что значили 16 рублей в старо-режимные времена.
Если внимательно полистать местные газеты дореволюционного периода, можно заметить, что общение криминалитета через прессу было не таким уж редким делом. Однажды в Херсоне, в начале ноября 1906 года, была ограблена контора фирмы «Нобеля». На следующий день херсонский «Югъ» сообщал о чрезвычайном происшествии: около шести часов вечера крупная вооружённая шайка грабителей перелезла через высокий забор и, вскрыв дверь, ворвалась в помещение конторы товарищества «Нобель», торговавшего керосином в Херсоне. Отчаянно сопротивлявшийся сторож, подчиняясь грубой силе и огромному пистолету, сдался на милость «победителей» и был оставлен в живых под присмотром одного из бандитов. Остальные нападавшие попытались взломать дверь конторы, где закрылся управляющий Критенко, грудью вставший на защиту хозяйского добра. Но все попытки управляющего оказать сопротивление были тщетными. Грабители разбили стекло в двери и, проникнув в помещение, основательно потрудились. Как сообщил управляющий, добыча налётчиков составила 305 рублей, имевшихся
в кассе. По сообщению сторожа и служащего, грабителей было 8 человек. Полиция немедленно приступила к поиску злоумышленников…
Спустя несколько дней в адрес редакции «Юга» пришло письмо: «Милостивый государь, господин редактор! Прочитав заметку в вашей газете о вооружённом нападении, мы как участники смеем заявить и сообщить вам неточности вашей заметки.
Во-первых: через забор никто не лез, мы просто подошли к форточке и на звонок, минуты через две, вышел сторож и открыл форточку. Мы вошли через дверь, объявив сторожу, что он арестован. Ему никто не приказывал вести нас в контору и показывать, где лежат деньги, а только спросили, дома ли управляющий и есть ли у него деньги. У сторожа также взяли лом. Управляющий не хотел открывать нам дверь, а мы сказали, что будем стрелять. Потом разбили форточку, один из нас проник в контору и забрал деньги – 266 рублей 50 копеек и на 4 рубля марок гербовых, а не 305 рублей, как вы пишете в газете. Оторвав трубку у телефона, мы ушли.
Нас всего было 4, а в вашей заметке читаем – 8. Не знаем, кто это видел. Так как управляющий с женой заперся в другой комнате и нас совсем не видел. Может, это сторожу показалось с перепугу.
Да, полиция принялась к тщательному поиску злоумышленников, едва ли ей придётся задержать их. А если даже и задержат, то только не злоумышленников, а революционеров-экспроприаторов, которые взяли деньги эти не для своих личных целей, а для общественного, народного дела.
Просим вас не отказать нашей просьбе и выпустить в следующем номере вашей многоуважаемой газеты это письмо.
С почтением, не арестованные ещё четыре экс-революционера».
Вот ведь грабители проклятые, подвели своей честностью управляющего под «монастырь» – он-то сообщил о похищении 305 рублей, а они признали украденной сумму в 270 рублей 50 копеек! Куда девались ещё 34 с полтиной? Явно осели в кармане управляющего, а за такие деньги в то время и лошадёнку сносную приобрести можно было.
Вот и верь после этого людям…
Криминальная смесь в старых газетах порой балансировала на грани курьёзов. Как сообщил однажды херсонский «Югъ», ранним утром в двери богатого дома позвонил «прилично одетый молодой человек в пенсне». Вышедший на звонок слуга поинтересовался, что угодно господину? Тогда пришедший учтиво протянул слуге конверт со словами: «Возьмите, милейший, пожалуйста этот пакет и передайте господину N, а я подожду ответ».
Слуга, пригласив молодого человека в переднюю, оставил его одного и пошёл с посланием к своему господину. Тот вскрыл конверт, в котором оказался клочок бумаги с непонятными словами: «Либо удастся, либо нет!».
— Что это такое? – поинтересовался N.
— Не могу знать, – почтительно отвечал слуга.
— Тогда узнайте, что «удастся или нет».
Возвратившийся спустя минуту слуга сообщил:
— Похоже, удалось, барин. Молодого человека нет, а вместе с ним вашей шубы и сака барыни не стало…
Довольно частыми в хронике того периода были сообщения о воровстве носильных вещей, сохнувшего на верёвках белья, одежды из квартир и домов и даже обуви, которую обычно снимали с мертвецки пьяных, заночевавших где-либо под забором: «Городовым Семёновым был задержан и доставлен в участок известный вор Потапенко, снимавший сапоги с пьяного рабочего дока Спозито Тетерина, лежавшего под стеной пивной лавки».
Молодец, Семёнов, сапоги рабочему человеку сохранил, а то как бы он там в доке босой?
Однако судя по следующему сообщению, похоже, не всегда полицейский чин оказывался вовремя в должном месте и в нужное время: «В Николаеве на 5-й Поперечной улице возле городского колодца был поднят пьяный совершенно голый человек. Его приютила жительница Шоссейной улицы, № 70, Мария Токаренко».
Предвижу вопрос: ну и что, что пьяный, ну и что, что голый? Да вроде бы и ничего, если бы это случилось летом, но на дворе был самый разгар нашей южной зимы – 28 января. Так что замёрзнуть или отморозить себе голому важные части тела в это время – самое то.
А вот на следующий день, 29-го января, несколько иной тип оголённого мужчины объявился в нашем Херсоне: «В 8 час. вечера по Потёмкинской ул., возле молочной Токара, проходившие две дамы заметили у дерева какого-то субъекта. Не обратив на него внимания, они пошли дальше, но вскоре услышали за собой спешные шаги. Одна из дам оглянулась и, вскрикнув, бросилась бежать, другая за ней. Через несколько секунд они вскочили во фруктовый магазин и там, дрожа от страха, рассказывали, что их преследовал какой-то субъект в страшной маске, одетый только до пояса… начиная от головы…».
Вот ведь, тип, пугающий дам своей маской! И ведь не побоялся отморозить себе что-нибудь, гуляя по городу в таком виде. А, между прочим, из тех же газет известно, что именно той зимой «январские морозы, изредка сменявшиеся краткими оттепелями, доходили до -230C».
Кстати, о зиме и соседнем Николаеве, где был поднят «совершенно голый человек». По сообщениям херсонских газет, в 1913 году, в самые зимние морозы, спешившие по своим делам по заснеженной улице николаевцы были до смерти перепуганы, увидев у себя на пути страшную рептилию с широко раскрытой пастью, полной огромных зубов.
Когда же страх немного ушёл, позвали городового, который с шашкой наперевес и револьвером в дрожащей руке стал медленными шажками приближаться к злобному страшилищу, чтобы уже через минуту выяснить, что перепугавшее всех чудовище – это всего лишь обыкновенный… крокодил! Теплолюбивое чудище сбежало из клетки разъезжего паноптикума, демонстрировавшего экзотических животных на углу Сенной и Соборной, однако до жаркой Африки добежать крокодил так и не смог – его убил мороз. Остекленевшую рептилию доставили в полицейский участок, а затем передали местному таксидермисту, который превратил замёрзшего крокодила в набитое опилками чучело. И если вы когда-нибудь окажетесь в областном краеведческом музее Николаева, то сможете собственными глазами увидеть чучело незадачливого беглеца, который напугал николаевцев больше ста лет назад.
Вполне возможно, что именно это происшествие, попавшее на страницы многих газет империи, вдохновило детского поэта Корнея Чуковского написать в 1916 году хорошо известную всем сказку в стихах «Крокодил»:
Жил да был
Крокодил.
Он по улицам ходил,
Папиросы курил,
По-турецки говорил –
Крокодил, Крокодил
Крокодилович!…»
По Херсону крокодилы обычно не ходили, по крайней мере, в старых газетах об этом точно не было ни слова. Зато однажды в начале прошлого века в Успенском переулке был обнаружен самый настоящий… хамелеон! Конечно, он не добрался сюда своим ходом, видимо, сбежал от какого-то любителя экзотики. К счастью, это случилось в тёплое время года, и этот беглец совершенно не по-страдал, зато, как водится, перепугал своим странным видом и независимо друг от друга вращающимися глазами прохожих обывателей…
Ну вот, стоило чуть отвлечься – и наше повествование о криминальных курьезах начала ушедшего века повернуло в несколько иное, хоть и курьезное, однако без всякой обещанной криминальной подоплеки, русло…
Возвращаясь к местному газетному криминальному материалу самодержавного периода, вспомню, пожалуй, еще несколько «ярких», по моему мнению, эпизодов из прошлого.
В самом начале минувшего века на просторах Херсонской губернии трудились совсем не мало «сбытчиков мнимых кладов», то есть аферистов, занимавшихся подделкой древних «золотых» монет и ценных предметов старины.
В марте 1903 года в «Юге» появилась статья основателя херсонского музея древностей и редактора газеты «Югъ» Виктора Гошкевича «Фабрика древностей», в которой он рассказывал о подпольных мастерских «древностей» и «редкостей», производивших огромное количество различных подделок под старину: «Опять начинаются споры о подлинности пресловутой золотой тиары Сайтаферна, приобретенной Луврским музеем за 400000 франков. Насколько нам известно, в этом последнем грехе виновны не парижские подделыватели, а очаковские…
Очаковские торговцы занялись выделкой не только монет, но и украшений, древних надписей на каменных плитах. Этими произведениями своего искусства они снабжают любителей древностей в Одессе, Николаеве, Киеве. Музей покойного И. К. Суручану в Кишиневе наполовину состоял из таких древностей. Одесский музей также был жертвой этих мошенников, успевших продать ему немало сфабрикованных древнегреческих надписей на камнях».
Спустя 3 месяца после появления в «Юге» статьи Гошкевича о мошенниках и упоминании об очаковском следе в деле фальшивой тиары Сайтаферна в адрес херсонского музея пришла посылка из Очакова.
Виктор Иванович ее принял, а через несколько дней в «Юге» появилась информация: «Ш. Гохманом (из Очакова) принесены в дар херсонскому музею 11 глиняных статуэток с подвижными ногами комического вида грубой работы. По словам г. Гохмана, статуэтки эти выкопаны в Ольвии».
Откуда было знать почтенному хранителю херсонского музея древностей, что дар ему преподнес… сам автор аферы с тиарой скифского царя Сайтаферна! Впрочем, и не только с ней.
Штепсель Гохман и его родной брат Лейба были авторами целого ряда серьезных афер, связанных с торговлей фальшивыми древностями. Большинство подделок, упоминаемых в статье Гошкевича, попавших за весьма крупные деньги в музеи Одессы, Николаева, Киева и Кишинева, вышли из подпольной мастерской братьев-шарлатанов. Впрочем, то были мелочи. В шумном международном скандале, связанном с тиарой, почти незаметно проскользнуло сообщение из Берлинского музея о том, что купленный ими якобы найденный в Ольвии золотой скифский меч-акинак тоже оказался искусной подделкой! И в этом случае не обошлось без Гохманов и работавшего на них ювелира высшей пробы, одессита Израиля Рахумовского…
Конечно, я как человек, далекий от экспертной оценки древностей, не могу утверждать, что присланные Гохманом в дар Гошкевичу глиняные статуэтки, ныне находящиеся в экс-позиции Херсонского областного краеведческого музея, – это нераспознанная специалистами искусная подделка, однако подобное совпадение – весьма интересный факт…
Впрочем, и ныне хватает специалистов по подделкам древностей – уж слишком выгодное это занятие. Да и нынешние, далеко ушедшие технологии способствуют созданию особо качественных подделок, которые порой просто невозможно отличить от настоящих старинных ценностей. Но вот так, практически вручную, как это делал Рахумовский…
Еще один интересный факт из его жизни: после разразившегося скандала, который последовал вслед за доказательством поддельности золотой тиары скифского царя, Рахумовский признал, что он является мастером, создавшим это произведение искусства, по заказу Гохманов, для якобы их приятеля-коллекционера, которого те решили поздравить с юбилеем.
Позднее, чтобы подтвердить свое авторство, ювелир отправился в Лувр, где под наблюдением специалистов по памяти воссоздал фрагмент тиары. Профессионализм одесского мастера вызвал шок и восхищение. Поговаривают, что гильдия парижских ювелиров преподнесла одесситу в знак преклонения перед его талантом памятную золотую медаль.
Перекочевали из прошлого в нашу современную жизнь и многие иные криминальные сюжеты. Помните «наперсточников» периода смутных времен «перестройки», прочно обосновавшихся в людных местах нашего города?
Следы их уводят к началу ХХ века, впрочем, возможно и к более древним временам, однако именно в начале ХХ века о них заговорили местные газеты. Одним из первых на страницы херсонского «Юга» попал аферист Игнат Доменко, который выходил на базар с лотком пряников и, пристроившись в удобном месте, предлагал «сыграть на пряник», угадав, под каким из трех наперстков находится горошина перца. Тайные же пособники Доменко, включавшиеся в «игру», помогали раскрутить потенциального клиента уже не на пряник, а на самые настоящие деньги, иногда даже не маленькие.
Случалось, в полицейскую хронику прошлого попадали совсем странные и необъяснимые с нашей точки зрения поступки. Так, в начале прошлого века газеты писали о случаях проникновения грабителей в пустующие дома, где «в отместку за преследующую их неудачу они сняли все замки и дверные ручки». Потом таких случаев стало больше, а дверные ручки со входных дверей в зажиточных домах стали скручивать практически повсеместно. Причем, грешили этим не какие-то там шайки «ручкодобытчиков», а даже великовозрастные балбесы и люди вполне мирных, гражданских специальностей.
Так, однажды городовой задержал двенадцатилетнего мальчишку со снятой уже ручкой и набором отверток и стамеской. В другой раз дворником был задержан почтальон почтово-телеграфной конторы, отвинтивший медную ручку от парадных дверей в доме Беновича. При обыске в его квартире было найдено еще не менее 20 ручек с дверей различных городских зданий.
Добытые таким путем ручки превращали в груду цветного металла, который потом продавали различным кустарным мастерским в качестве сырья. Не правда ли, очень похоже на действия «металлистов» нашего времени, которых по причине отсутствия уже легкодоступного цветного металла становится чуточку меньше?
Еще один интересный аспект из истории дверных ручек. Порой каждая такая ручка изготовлялась на заказ у именитых мастеров и поэтому представляла единственное в своем роде «произведение искусства». Во время работы над этим материалом мне посчастливилось отыскать в коллекции одного из моих знакомых такую дверную ручку, которую не успели уничтожить переплавкой. Ее владелец любезно разрешил ее сфотографировать.