Личная жизнь генералиссимуса
«Я был ранен тридцать два раза: дважды на войне, десять раз дома и двадцать при дворе».
Александр Суворов
Если с ранами, полученными в сраженьях, и моральными ранами, полученными при царском дворе, все понятно, то возникает вопрос: какие же «домашние» боли имел в виду полководец.
А дело было так. Когда Александр Суворов разменял пятый десяток, его отец Василий Иванович не на шутку растревожился, как бы род Суворовых не угас по мужской линии. Недолго думая, он быстро подыскал ему невесту. Выбор отца пал на дочь отставного генерал-аншефа князя Ивана Прозоровского – княжну Варвару. По всем параметрам трудно было представить более неподходящую пару, чем княжна и генерал-поручик. Она – красавица русского типа, дородная, статная, румяная, одним словом, девка – кровь с молоком. Суворов – сутуловатый, прихрамывающий, невысокого роста, с морщинистым лицом, с редкими, ставшими вскоре седыми, волосами. Он – человек глубокого ума, один из образованнейших русских людей, поразительно начитанный; она – с умом ограниченным, получившая воспитание, которое исключало для богатых девиц всякие знания, кроме умения читать и писать. Он – бережливый, порой до скупости, заклятый враг роскоши. Она – не знающая цены деньгам, склонная к мотовству, не привыкшая себе ни в чем отказывать. К тому же Варвара и Александр оба были горячи и вспыльчивы. Тем не менее княжна Прозоровская приняла предложение графа Суворова. Александр Васильевич женился с той же стремительностью, как все его поступки на военном поприще: 18 декабря 1773 года состоялась помолвка, 22-го – обручение, а 16 января 1774 года – венчание в московской церкви Федора Студита. Будучи очень верующим, Суворов смотрел на брачный союз так: «Меня родил отец, и я должен родить, чтобы отблагодарить отца за рождение». «Богу неугодно, – говорил он, – что не множатся люди». До брака женщины в жизни Суворова занимали совершенно ничтожное место. Варвара Ивановна стала первой и последней женщиной, которая понравилась ему. Он впоследствии привязался к ней и по-своему даже полюбил. А пока молодожены наслаждались медовым месяцем в отцовском доме Александра, что на Большой Никитской. «Неожиданным благополучием» назвал тогда он свой брак с Варварой. Первое время они жили в согласии, и, по-видимому, оба были довольны друг другом. А лето 1775 года принесло им обоим радость: 1 августа родилась дочь Наташа. «Суворочка» – как впоследствии нежно называл ее счастливый отец. И вдруг брак Суворовых «дал трещину». Справедливости ради надо отметить, что супруге генерала приходилось все эти годы нелегко. Она то жила в Опошне под Полтавой, то следовала за своим беспокойным мужем. Бесконечные переезды, вероятно, не прошли даром: из-за тряски кареты по ужасным дорогам в 1776–1777 годах у Варвары Ивановны произошло два выкидыша. В Крыму она заболела лихорадкой и почти восемь месяцев не вставала с постели. Заваленный по горло воинскими делами, Суворов по полгода не видел жену и дочь. Молодая, красивая женщина, блиставшая до замужества в высшем свете московской знати, не имевшая к тому же твердых нравственных понятий, поддалась искушению. И не с кем-то, а с молодым родственником мужа – Николаем Суворовым, секунд-майором Санкт-Петербургского драгунского полка (он приходился Александру Васильевичу внучатым племянником). Связь драгуна с женой была довольно продолжительной. Но, как всегда, обманутый муж узнает обо всем последним. Хотя лучше поздно, чем никогда. Нашлись услужливые люди, которые во всех подробностях расписали Суворову тайные отношения Варвары Ивановны и его родственника. Считавший, «что кроме брачного ничего не разумею», Суворов был ошеломлен вероломством сразу двух близких людей. Казалось, он исхудал и осунулся за несколько часов того июньского дня 1779 года.
После короткого, но бурного объяснения Суворовы разъехались: Варвара Ивановна с Наташей в Москву, а Александр Васильевич – в штаб расположения войск. Растравляя себя ревностью, стараясь опередить приезд жены в столицу, Суворов фельдъегерской почтой отправляет в адрес своего доверенного лица отставного капитана Ивана Канищева письма следующего содержания: «Не думай на одного Н. С. (Николая Суворова): ей иногда всякий равен. Она очень лукава, однако видали Н. С., как к ней по ночам в плаще белом гуливал. Его ко мне на двор не пускать, а других таких – сколько хочешь можно. Только и то мудрено: она будет с ним видаться по церквам, на гульбищах, в чужих домах, как бы хотя и мои служители то не присматривали. А всего лучше, как скоро она в Москве, в мой дом въедет, то бы и разделка по приданому».
Ослепленный изменой жены, не вникая в причины, побудившие ее к этому, Суворов дает отставному капитану деликатные поручения: «Бывшей моей… весьма мне хочется ведать похождение в девках… И такие известия заставляй мне писать, хоть незнакомой рукой, – как хочешь, все равно. Хотя для писем, что к ней будет писать Н. С., между ими все предосторожности и в штиле их примутся, однако стараться заставать их наивожможнейше…» В сентябре 1779 года Суворов подал прошение о разводе в Славянскую духовную консисторию. В нем он в частности писал: «Она, презрев закон христианский и страх божий, предалась беззакониям явно с двоюродным племянником моим. В 1778 году, в небытность мою на квартире, тайно, он нею был пускаем в спальню, а потом и сего года, по приезде ея в Полтаву, оной же племянник жил при ней до двадцати четырех дней непозволительно, о каковых ея поступках доказать и уличить свидетельми могут».
Параллельно Суворов обращается к Потемкину с просьбой ходатайствовать перед императрицей «к освобождению меня в вечность от уз бывшего… союза, коего и память имеет уже быть во мне истреблена». Светлейший князь внял просьбе Суворова и в конце 1779 года вызвал его в Петербург. А уже 24 декабря Суворова пригласила на приём сама Екатерина ІІ. Царица, в жизни которой мир интимного играл огромную роль, любила «устраивать» частную жизнь своих подданных. К тому же она была хорошо осведомлена о желании Суворова расторгнуть брак. Истории неизвестно, какие аргументы она использовала в беседе с полководцем (как женщина или государыня), но в результате она склонила его к примирению с неверной супругой. Встреча Александра с Варварой состоялась в Москве в январе 1780 года. Вскоре Суворов получил новое назначение и в первой половине февраля вместе с женой прибыл в Астрахань. Отношения их были почти ровными, зазубрины происшедшего постепенно притуплялись. Однако судьба нанесла новый удар Суворову. В начале марта 1780 года Варюта (так ласково называл генерал супругу) открылась ему в том, что некий «ризомаратель» (осквернитель, насильник) напал на неё и, угрожая двумя пистолетами, овладел ею. На этот раз Суворов ни в чем не обвиняет Варвару Ивановну, а старается успокоить её и оправдать чрезвычайностью обстоятельств угрозой и насилием. Александр Васильевич обращается к своему покровителю – начальнику канцелярии князя Потемкина – Петру Турчанинову: «Сжальтесь над бедною Варварою Ивановною, которая мне дороже жизни моей, иначе вас накажет Господь Бог! Зря на её положение, я слез не стираю. Обороните её честь. Накажите сего изверга по примерной строгости духовных и светских законов». (Преступник не был найден. – Прим. авт.) Накануне Пасхи, на страстной неделе между 11 и 18 апреля, в астраханской Георгиевской церкви произошло церковное примирение супругов Суворовых, что-то вроде повторного венчания. Со временем их жизнь вошла в прежнее русло: Варвара Ивановна периодически жила то в Москве, то в Петербурге, а Суворов – в походах, переездах, порой в сраженьях. Весной 1784 года Суворов получает в командование Владимирскую дивизию. Не заезжая в Москву, он отправляется в Петербург. Здесь он узнает о связи его жены с секунд-майором И. Е. Сырохневым. Повторного предательства жены Александр Васильевич простить не смог. Невзирая на её попытки примирения, давление со стороны Потемкина и Екатерины ІІ, Суворов подает челобитную в Синод о расторжении брака. Прежняя Варюта умерла для Суворова, а злость к ней постепенно сменилась полным забвением. Он не думает возвращаться к семейному очагу, желая умереть одиноким. И остался верен себе: скончался, не примирившись с женою. Суворов слишком строго относился к брачным обязательствам и был беспощаден к тем, кто нарушал их святость. Лично его нельзя было упрекнуть ни в чем: пока жена носила его имя, он оставался верен ей.
Р. S. Из пяти посещений Херсона Суворов только один раз (начало 1783 года) был с женой в нашем городе, да и то проездом.