Днепр, мы пришли к тебе
К. Ю. ПАНШИН, капитан в отставке,
бывший командир 5-й батареи 419-го
истребительно-противотанкового
артиллерийского полка 3-го Украинского фронта
Родной наш Днепр! Долго мы шли к тебе и, наконец, пришли!
Сколько пройдено дорог, сколько было боев, сколько жизней отдали советские солдаты, чтобы увидеть тебя…
И вот ты перед нами. Широко раскинул свои воды. На них изредка будто вспыхивают фонтаны — то стреляют вражеские пушки и минометы.
Как на ладони видны плавни, противоположный берег. Мы привели орудия к бою, а сами все смотрели и смотрели, никак не могли налюбоваться рекой, воспетой писателями и поэтами.
Вдруг на противоположном берегу что-то зашевелилось, задвигалось. Гитлеровцы. Небольшая группа устанавливает минометы. Мы к орудиям. Через несколько минут наш беглый огонь рассеял их. И мы стали более внимательнее присматриваться к правому берегу, готовые в любую минуту к бою.
Стрелковые полки еще 8 февраля с ходу начали форсировать Днепр. А мы подошли к реке 10 февраля и, ожидая прибытия паромов, вели подготовку, провели в батареях партийные и комсомольские собрания, на которых говорили о роли коммунистов и актива при форсировании Днепра.
14 февраля началась переправа нашего полка. Автору этих строк, тогда командиру 5-й батареи, довелось переправляться первым. В батарею, сосредоточенную и отлично замаскированную среди верб и лозняка, прибыли заместитель командира полка по политчасти подполковник Н. И. Матвеев и парторг полка капитан И. Ф. Гиблиян.
Мы с подполковником подошли к самому урезу реки.
— Смотри, Паншин, какой высокий правый берег,— озабоченно сказал он. И продолжал: — А ведь и на том берегу такая же грязь, как и та, по которой мы ползли несколько дней сюда от Верхнего Рогачика. На бугор будет нелегко взбираться.
— Товарищ подполковник, смотрите вправо, смотрите, куда двигаются солдаты!
— Ты прав,— ответил подполковник.
Все наши наблюдения завершились успешно. Дорога на плацдарм найдена.
К нам подошел капитан И. Ф. Гиблиян. Он беседовал с личным составом батареи и теперь решил поделиться своими впечатлениями.
— Товарищ подполковник, у батарейцев настроение бодрое. Шутят. С нетерпением ждут переправы. Гордятся тем, что им выпала честь первыми в полку форсировать Днепр,— сказал он.
Противник вел редкий артиллерийский огонь. К тому обстрелу мы давно привыкли. Только прямое попадание снаряда в паром может повлечь большие потери. Другое дело налеты вражеской авиации. День был теплый и безоблачный. Но в воздухе все время находились наши самолеты. Они барражировали над переправой. И становилось как-то спокойно на душе.
И вот началась погрузка на паром. Медленно вполз на него тягач. Затем, красноармейцы вкатили на руках две пушки, погрузили снаряды. Заняли места орудийные расчеты, с нами взошел на паром Н. И. Матвеев. Бойцы понтонно-мостового батальона оттолкнулись от берега, заработали веслами. Через реку натянут стальной трос, паром с помощью блока шел вдоль него. На удаляющийся берег никто не смотрел. Взоры всех были обращены на правый берег реки.
Паром зашуршал по прибрежной гальке и остановился. Тягач съехал на берег, солдаты скатили пушки, перенесли ящики со снарядами и погрузили на тягач, прицепили пушку и двинулись вперед.
Почин сделан. К вечеру переправился весь полк. Потери личного состава были незначительны. Однако нас подстерегала почти непреодолимая грязь. О том, чтобы выйти в боевые порядки стрелковых подразделений, не было и речи.
К утру температура понизилась, стало подмерзать. Перед рассветом прозвучала команда «моторы!». Мы выдвинулись на плацдармы, замаскировались в оврагах. Противник даже не заметил нашего появления.
Орудия изготовили к бою. Около них осталась лишь половина расчетов. Остальные бойцы с командирами батарей пробрались в боевые порядки пехоты и приступили к оборудованию огневых позиций. С наступлением темноты орудия уже были на месте.
На следующий день противник активности не проявлял: вел пристрелку, наблюдение, очевидно, накапливал силы и готовился к активным боевым действиям.
17 февраля вдруг разразился невиданной силы снежный буран. Температура понизилась до —10°, —15°. Мы были, по сути, на открытой местности. У нас, артиллеристов, землянки еще кое-как отапливались, а пехотинцы, хотя и находились в укрытии, замерзали. На следующий день непогода разыгралась сильнее. Видимость сократилась до 20 шагов.
На Днепре начался массовый ледоход. Переправа совсем остановилась. Почти прекратилась и доставка боеприпасов, продовольствия.
Противник огня не вел. Молчали и мы. Но вот буран утих, засветило солнце, ярко заблестел снег. Вражеские артиллеристы начали пристрелку, провели разведку боем. Попавшие в плен солдаты сообщили, что им зачитан приказ Гитлера, в котором поставлена задача сбросить нас в Днепр, приостановить наступление на этом участке фронта. Плацдарм на правом берегу, захваченный войсками 5-й ударной армии, был единственным в нижнем течении Днепра. С него наша армия могла перерезать единственную профилированную дорогу, идущую из Никополя на Дудчаны и далее на Берислав, по которой отступали части пяти пехотных немецких дивизий из никопольской группировки.
Противник стремился разведать нашу противотанковую оборону. Способ фашисты придумали довольно оригинальный. Ночью на самом переднем крае вырыли капонир и установили в нем штурмовое орудие «Фердинанд». Утром оно открыло огонь, явно провоцируя нас. Командиры пехотных подразделений обратились к нам с требованием уничтожить проклятый «Фердинанд», наносивший им значительный урон.
Командир полка Н. Т. Мацков не разрешил нам стрелять и пояснил:
— Гитлеровцы только и ждут выстрелов из наших пушек. Разведают противотанковые средства, а потом выберут повыгоднее маршрут и быстро атакуют нас. Слышите, там за высотками гудят моторы? Прогреваются, стало быть. И, наверное, их там немало… Но кое-что мы придумаем,— пообещал подполковник.
Для уничтожения «Фердинанда» командир полка выделил лишь одно орудие из моей батареи, находившейся в центре позиции. Выбор пал на орудие старшего сержанта коммуниста А. Ефимова, а возглавил расчет один из лучших огневиков полка старший лейтенант А. Т. Кувшинов.
— Тяжелая задача. Но обязательно выполним ее,— сказал офицер.
С наступлением темноты часть расчета отправилась оборудовать огневую позицию для орудия й легкий блиндаж для личного состава. Несколькими часами позже, когда на переднем крае установилась относительная тишина, подкатили орудие. В помощь расчету командир стрелкового батальона выделил 10 бойцов. Действовали молча, разговаривали шепотом. Гитлеровцы ничего не заметили.
Забрезжил рассвет. «Фердинанд» оказался прямо перед нашим орудием, в каких-то 150 метрах. Рискованно, конечно, было так близко соваться под дуло вражеской пушки. Могла помочь только внезапность, нужно было действовать немедленно.
Расчет залег на орудийной площадке. Кувшинов и Ефимов навели орудие, проверили наводку: все правильно, можно начинать.
Загремел выстрел, и мы сразу скатили орудие в укрытие. Ответного вражеского выстрела не последовало.
Мы посидели, притаившись, потом начали вести наблюдение. «Фердинанд» молчал. Молчали и мы. Так прошел целый день, а на следующий «Фердинанда» в капонире не оказалось. Так и осталось все в тайне, повреждено было вражеское орудие или нет? Что с ним? Ничего не удалось узнать.
Одним словом, охота закончилась удачно. Я привел не обычный случай. Фашистские танки и штурмовые орудия имели прочную лобовую броню, и не так-то легко было вести с ними борьбу.
Батареи полка не сделали ни единого выстрела, чтобы не демаскировать себя и застичь врага врасплох, когда он пойдет в контратаку.
Утро 25 февраля было ясным, солнечным. Противник сначала вел пристрелку, а во второй половине дня пошел в контратаку. На правый фланг нашего переднего края обрушился орудийный, минометный и пулеметный огонь. Мы понесли первые потери.
Вражеская пехота поднялась в атаку, но, попав под плотный пулеметный огонь наших стрелковых подразделений, быстро залегла. С левого берега открыла ураганный огонь наша артиллерия.
Прав оказался подполковник Н. Т. Мацков: гитлеровцы делали ставку на свои танки. Они ринулись вперед, шли как на параде. Истребителям при стрельбе по танку, который находится в фронтальном положении, не нужно определять упреждение. Наводи в нижний срез и — не промахнешься.
Первыми открыли огонь орудия 1-й и 2-й батареи капитана И. С. Шапкина и старшего лейтенанта К. М. Лозина. Вспоминая их имена, я склоняю голову в скорбном молчании. Они не дошли до победного конца войны.
Ошеломленные таким отпором, вражеские танки, отстреливаясь, попятились назад. Но не все. Два танка подбило орудие, у которого находился старший лейтенант А. Т. Кувшинов,— он на этот раз проявил свое мастерство.
Батарея, которой я командовал, по требованию пехоты открыла огонь по хорошо замаскированному наблюдатель-ними пункту врага. Мы решили, что он находится на скате высотки. Наводчики сомневались. Тогда я поспешил к одному из орудий и приказал зарядить его бронебойным снарядом, что несколько удивило расчет.
— Всем наблюдать,— приказал я и навел орудие в цель. Грохнул выстрел. Красная точка трассера снаряда стремительно понеслась туда, где, как мы полагали, скрывались вражеские наблюдатели. Взметнулась султаном черная земля: снаряд врезался в бруствер.
— Цель видим хорошо! — закричали наводчики.
Теперь оба орудия открыли огонь осколочными. Вражеские батареи, не получив команды с наблюдательного пункта, продолжали вести огонь по тому месту, по которому раньше вели пристрелку. А там уже никого из наших бойцов не было. Через некоторое время орудия противника прекратили стрельбу.
А наши не умолкали. Атакующие цепи гитлеровцев залегли.
Понеся значительный урон, враг начал перебрасывать танки на левый фланг нашей обороны. Причем делал это открыто, у нас на виду. Танки его были от нас на расстоянии двух километров и совершали фланговое движение не на высоких скоростях, подставляя нам бортовую броню, более уязвимую, чем лобовая. Немецким танкистам было невдомек, что перед ними не пехотные войска, а истребительно-противотанковый артиллерийский полк, замечательные пушки ЗИС-2 калибра 57 мм. Мы гордились ими. Но лично я тогда еще не знал всего о них. Через многие годы после войны прочитал в журнале «Техника — молодежи»: «В годы второй мировой войны ни в одной армии мира не было противотанкового орудия, боевые характеристики которого превосходили бы характеристики ЗИС-2».
По вражеским танкам открыла огонь левофланговая батарея капитана К- Н. Крутова. Но при стрельбе на такую дистанцию трудно попасть в танк, так как бронебойные снаряды неустойчивы в полете. Поэтому капитан Крутов запретил стрелять. На переднем крае установилось затишье. Вражеская атака не состоялась. Ждали вторую. И вскоре она началась. Комбат подавал команды своему наводчику. Красные точки трассеров стремительно пересекали небо. Одна из них ударила в башню вражеской машины, и та остановилась. Из нее выскочили танкисты и бросились наутек. Настигла красная точка и еще один танк. Остальные скрылись. Воины с восхищением наблюдали за огневым поединком, одобрительными возгласами встречая каждую удачу отважных артиллеристов. Наблюдал за ними и командир 30-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор А. И. Белов. Он поздравил истребителей танков „с успехом и здесь же, на огневых позициях, вручил капитану К. Н. Крутову орден Отечественной войны I степени. Боевых наград удостоились и другие артиллеристы. Такое не часто бывает на войне.
Мы выиграли бой. Вражеские танки не прошли. Не проходили они и раньше через боевые порядки полка и не прошли до конца войны. Очень жаль молодого командира батареи Крутова. Осенью 1944 года в Югославии он был тяжело ранен, потерял зрение. След его затерялся.
Наши потери были незначительны: разбито одно орудие, ранено пять человек сержантского и рядового состава. Тяжело ранило командира полка подполковника Н. Т. Майкова, находившегося в боевых порядках на правом фланге, где танки врага первый раз атаковали нашу пехоту. Его заменил начальник штаба полка подполковник С. В. Штепан. Под его командованием полк прошел боевой путь до славного дня Победы.
К сожалению, сейчас его уже нет среди нас. А тогда до окончания войны было еще далеко. Впереди был Южный Буг, Днестр, Прут, Дунай. Но форсирование Днепра и бои на михайловско-бажановском плацдарме на правом берегу — одна из ярких страниц в истории Венского ордена Александра Невского 419-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка.
Кто сражался под его знаменем и дошел до дня Победы, тот навсегда запомнил эти героические дни, заставляющие и теперь с волнением вспоминать о них, о боевых товарищах, вернувшихся и не вернувшихся с кровавых полей войны.