Глава I. Первая мировая война
Первая мировая война, начавшаяся 28 июля 1914 года и продолжавшаяся в течение нескольких лет, существенно изменила положение дел с судостроением и судоремонтом как в целом в России, так и в Херсоне в частности. Еще до объявления Австро-Венгрией войны Сербии из-за убийства в Сараево местным националистом наследника престола принца Франца-Фердинанда, с чего и началась Первая империалистическая, царь Николай II издал указ «О привлечении судов по военно-судовой повинности». Согласно ему все суда торгового флота были обязаны выполнять военные задания. Постепенно нараставшие трудности в российском государстве сказались и на судоходстве в Днепровском бассейне. Так, прекратился ремонт водных путей, а образовывавшиеся многочисленные отмели чрезвычайно осложняли работу. В 1915 году по Днепру грузов перевозилось в десять раз меньше, чем в предвоенные годы. Давая общую оценку положению дел в Днепровском бассейне, журнал «Русское судоходство» писал тогда: «Отправка грузов по Днепру ограничивалась не сотнями тысяч, как то было до войны, а жалкими тысячами и даже сотнями пудов». По данным издания, на пристанях скапливались громадные залежи грузов, что вызывало возмущение отправителей. Это было закономерным следствием хозяйственной разрухи, которая в годы войны охватила многие отрасли производства.
Но не все. Часть отраслей, наоборот, выиграла от ведшейся войны, в результате получив большие государственные оборонные заказы. К категории преуспевающих секторов тогдашней российской экономики следовало бы отнести и судостроительную промышленность. В Херсоне от разгоравшейся войны немалую прибыль получало производство А.Е.Вадона, в 1914-1917 годах почти полностью переключившееся на военные судостроительные заказы. В 1915-1916 годах на заводе производилась термическая обработка снарядов, на которой было занято довольно много рабочих и техников. Одновременно возросли заказы на постройку и ремонт военных кораблей (их получали и некоторые другие находившиеся на Карантинном острове верфи). Объемы работ на заводе Вадона повысились настолько, что к началу 1916 года даже возникла необходимость в создании при нем Военно-технического комитета, просуществовавшего до 1918 года. Значительно увеличился персонал верфи: если в начале войны на ней трудились около 100 человек, то спустя год — более 700.
Осчастливленный военными государственными заказами, хозяин Механического, чугунно-литейного и судостроительного завода по-своему реагировал на удачу, приносившую ему солидную прибыль. Как зло писал советский историк, «за новые заказы на чугун, броневой металл и военные корабли, за большой спрос на снаряды — орудия истребления людей — заводчик А.Е.Вадон несколько раз устраивал молебствия, на которые управляющий и десятники сгоняли рабочих..
Не все тогда воспринимали такие службы благосклонно. Ситуация в Российской Империи стремительно менялась, устои самодержавия изо всех сил расшатывали все, кто того хотел, а шедшая и ослаблявшая государство война в значительной мере способствовала тому. Среди рабочих предприятий Херсона активно велась антивоенная пропаганда, приобретая все более откровенно политический характер, что периодически провоцировало стачки. До введения военного положения на заводе Вадона (это произошло после того, как предприятие было военизировано) его рабочие несколько раз поднимали забастовки протеста. И хотя их основным требованием являлось повышение заработной платы, в толпе звучали и антивоенные большевистские лозунги.
Антиправительственная агитация находила свой отклик в умах и душах тех, кому она предназначалась, и прежде всего, простых людей — рабочих и крестьян. Ослабление центральной власти в России со временем послужило «брожению умов» и массовому исходу солдат из армии. Часто в те годы на службу брали тех, кто были лишены брони из-за своего, по мнению начальства, вольнодумства — агитации против войны либо участия в актах протеста.
Примером тому может служить судьба рабочего вадоновской верфи Прокофия Кононовича Скрипки, который тринадцатилетним мальчиком начал свою трудовую жизнь в качестве подручного котельщика на доке Литовича за 55 копеек в день. С 1910 года он уже работал на верфи Борщеванова — сначала подручным котельщика, а затем нагревальщиком заклепок. Здесь его дневная зарплата увеличилась на 10 копеек. Спустя три года Скрипка вернулся на док Литовича, где принимал участие в проводившемся среди судостроителей денежном сборе на большевистскую газету «Правда». Прокофий Кононович часто и сочувственно слушал выступавших перед рабочими агитаторов от большевиков, а с началом Первой мировой войны так же отнесся и к антивоенной пропаганде.
Когда Скрипка в июле 1915 года был призван в армию, он уже имел определенные антивоенные настроения. Пребывание молодого солдата в различных воинских частях в Рожичах, Луцке, крепостной артиллерии в Ивангороде, а затем участие в братании с немецкими и австрийскими солдатами и влияние активной большевистской пропаганды в воинских частях довершили дело: когда летом 1916 года представился удобный случай, Скрипка не замедлил дезертировать из армии и направиться в родной Херсон. Правда, здесь он попал не на покинутую год назад верфь, а в местный дисциплинарный батальон, что еще больше укрепило его в правильности собственного решения бежать с несправедливой войны домой.
Подобных примеров по Херсону в те годы было множество.