Сравнение коммунистических и капиталистических стран — обзор литературы
Весьма сложно обобщить всю обширную литературу о влиянии различий в установках людей в разных странах, которые влияют на различия в экономических успехах. Психологи, социологи, антропологи высказывали сотни идей, уместных в подобном исследовании.
Начало научного обсуждения роли установок в экономическом развитии можно начать по крайней мере с Макса Вебера, сделавшего в 1920 году широко цитируемое заявление о том, что “протестантская этика” способствовала экономическому прогрессу Запада (См. Weber, 1920). Однако же, количество реальных, конкретных исследований, подтверждающих важность культурных факторов в экономическом развитии оказывается поразительно малым, придавая тем самым огромную потенциальную важность этой теме.
Перспективы и сомнения, сопутствующие этой теме, представлены журналом “Экономическое развитие и изменения культуры” («Economic Development and Cultural Change»), который был основан в 1952 году Бертом Хозелицем для изучения общественного развития в культурологической перспективе. В первой же статье первого номера Хозелиц выражает определенный интерес к экономическим теориям, соотносящим развитие с такими факторами, как новые технологии или новые средства создания капитала. Однако затем он утверждал, что “сомнительно, чтобы преобразование общества объяснялось так просто, не совсем уверен в том, что упрямство, с которым люди держатся за традиционные ценности, даже перед лицом стремительно изменяющейся технологии и экономической организации, могло бы стать сколько-нибудь значительным препятствием”. (Hoselitz, 1952, рр.8-9)
Несмотря на это убеждение, журнал не опубликовал большого числа материалов, касающихся изучения подобных ценностей. Вместо этого недавние выпуски этого журнала посвящены таким вопросам, как система распределения доходов, факторы, определяющие изобилие, эффект прямых иностранных инвестиций и эмпирические модели общественного выбора. Как мы отмечали ранее, недостаток заинтересованности в изучении установок как факторов, определяющих развитие, может быть обусловлен трудностями в их исследовании и неуверенностью в успешном исходе такого исследования. К счастью, некоторые исследователи все же попытались добиться успеха в исследовании различий в установках людей в коммунистических странах.
Один из установочных факторов — мотивация достижений — стал предметом большого внимания, как возможно объясняющий различия в экономическом поведении людей в разных странах. Тщательные сравнения стран по шкале достижений были разработаны Дэйвидом Макклелландом и его коллегами (См. McClelland, 1961). Один из их методов оценки ориентации на достижения у респондентов заключается в том, что им показывают изображения людей, выполняющих различную деятельность и просят составить рассказы по этим изображениям. Макклелланд и его коллеги подсчитали частоту соотношений с личными достижениями в этих рассказах и закодировали результаты. Другой их метод состоит в выборе любого отрывка литературного произведения и затем анализе упоминаний о достижениях в этом произведении. Оба эти метода позволили определить “индексы достижения” (n-achievement) для определенных стран в определенное время. Маклелланд и его коллега отметили, что в некоторых случаях индекс достижения в популярной литературе возрастал перед наступлением экономического подъема и падал перед экономическим спадом. Более того, те страны, в которых этот индекс для детской литературы был высок, имели тенденцию достижения большего экономического роста в последующие 25 лет. Отдельные студенты колледжей, набравшие высокий индекс достижения, чаще всего становились предпринимателями.
Сошасно Макклелланду, люди, набравшие высокий индекс достижения, склонны к умеренному или рассчитанному риску, они берутся за выполнение задач средней сложности, которые реально выполнимы. Они не любят рисковать; склонны вступать в рискованную игру там, где она может быть смягчена их собственным мастерством, и где Они “могут получить наибольшее удовлетворение от достигнутого успеха” (McClelland, 1961,р.213). Людей е высоким индексом достижения Макклелланд называет людьми с духом предпринимательства, который благоприятствует экономическому росту.
Однако, проведенное Макклелландом сопоставление индексов достижения й экономического роста в различных странах принесло весьма скромные результаты. Примечательно, что Япония, страна с процветающей экономикой, получила довольно низкий балд по шкале достижения: 1.29 в сравнении со средним баллом для 33 стран — 2.00. Соединенные Штаты набради балл немногим выше среднего — 2.24. Советский Союз, набравший балл 2.10, также оказался выше среднего уровня. (См.: McClelland, 1961, appendix table II, рр.461-463). Вероятно, этот метод подсчета недостаточно четко сфокусирован на установках как условиях экономического роста и учитывает чересчур много чисто экономических факторов, которые нарушают темпы этого роста.
Еще одна потенциальная проблема связана с методом Макклелланда: различия в индексах достижения между странами могут отражать скорее различия в ситуациях, чем различия установок. Различия в этих баллах могут отражать различные ожидания вероятности успеха, так же, как и различия мотивации достижения. Люди определенной культуры, увидев картинку, могут воспроизвести примеры достижений, потому что они привыкли видеть такие достижения. Неудачи представителей других культур при представлении примеров достижений при виде определенной картинки может быть фактически объяснена просто другим отражением экономических ситуаций в этих культурах. Макклелланда и его коллег постоянно критикуют за недостаточное рассмотрение такой возможности (См.: Eisenstadt,1963. Отзыв см.: McClelland and Winter, 1969). Например, одно из исследований показало, что у людей с высоким индексом достижения, которые работали в фирме, не имевшей перспектив какого-нибудь успеха, этот самый индекс упал в течение 3-х лет. (См.: Andrews, 1967). И тем не менее, мы не только не хотим отбрасывать из-за этого достаточно смелую работу Макклелланда (результатом исследования в частности было открытие зависимости экономических успехов в малом бизнесе от мотивации на достижения в учебных программах. См.: Miron and McClelland, 1979), скорее мы хотим классифицировать ситуативные факторы так, чтобы мы могли узнать больше о некоторых из тех же самых установочных параметров, которые он изучал.
Другим показателем измерения установок является “избегание неопределенности”, которому большое значение придавал Джирт Хофстед. Его “показатель избегания неопределенности” (Uncertainty Avoidance Index-UAI), разработанный для измерения того, насколько люди подвержены волнениям, вызванным неопределенностью, основан на трех вопросах. Во-первых, на показатель положительно влияет уклонение от правил: согласие с утверждением — “не следует нарушать правил компании, даже если служащий считает, что это в интересах компании”. Во-вторых, на показатель положительно влияет стабильность места работы: заявления служащих о том, что они намерены проработать в данной компании еще более 5 лет. В-третьих, на показатель отрицательно влияет сообщение о стрессе; характер ответов на вопрос: “Как часто вы нервничаете на работе?” (Hofstede,1980.p.164). Хофстед подсчитал этот показатель для 40 стран, диапазон его значений составил от 8 до 112 при среднем балле — 64. Его UAI никак не коррелирует с индексом достижения Макклелланда.
Единственная из коммунистических стран в примере Хофстеда — Югославия -набрала сравнительно высокий балл в избегании неопределенности, UAI-88. В личной переписке с нами Хофстед указал на то, как он разработал UAI для нескольких экс-коммуниcтических стран. В России он достаточно высок — 75, в Восточной и Западной Германии — по 65. (Он пишет, что его выборка из 55 специалистов по экспорту из Росcии “никоим образом не сходна с моим примером по ’’Культурным условиям» в работе 1980 г.)
Хофстед обнаружил лишь незначительную связь между своим показателем и экономический успехами в развитых странах. Япония была оценена как страна с одним из самых высоких показателей UAI-92, Швеция же — с одним из самых низких UAI-29. (Hofstede, 1980,р. 165).
Хофстед добился большого успеха в разработке другого показателя, соотносимого с экономическими успехами — показателя удаленности от власти (Power Distance Index-PDI). Этот показатель рассчитывается по негативным ответам на три вопроса: (а) восприятие служащих, не имеющих непосредственного начальника — боятся ли служащие спорить с начальством?; (b) взгляд подчиненных служащих на то, как их босс принимает решения — автократично или в убедительно-отеческих тонах; (с) предпочтения служащих только одному способу принятия решений их боссом — совещательному. (Hofstede,1980,р.103).
Диапазон значений этого показателя в 40 странах составил от 11 до 94 при среднем балле 51. (Hofstede, 1980,р. 104). Страны с высоким показателем, где управление более автократично, как правило имеют более низкий уровень развития. Мы склонны считать PDI скорее показателем ситуации, чем установки, хотя такая категоризация также не лишена двусмысленности.
Единственная из коммунистических стран в примере Хофстеда — Югославия -набрала сравнительно высокий балл PDI-76. Его же новая выборка советских менеджеров по экспорту, у которых PDI равен 93, что является очень высоким показателем, позволяет предположить основные проблемы стран, входящих в бывший СССР. Восточная и Западная Германия показали одинаково низкий PDI-35.
Следующее психологическое или личностное различие — различие в индивидуализме -, имеет широкий подтекст для экономического поведения. Имеется масса материалов, в которых сравнивается степень индивидуализма в разных странах. Еще в 1830 г. Алексис де Токвилль, сравнивая американцев и европейцев, находил первых более индивидуалистичными (См.: Triandis,1989, обзор литературы по изучению индивидуализма). Существует много разных подходов при изучении индивидулизма. Были проведены количественные международные сравнения степени однородности общества, степени персонализации, синхронизации, трудностей общественных отношений. Было сделано много межкультурных исследований способов воспитания детей с уроками по воспитанию умения сотрудничать, напористости, мобильности. В международных исследованиях рассмотрены общественные представления о желательности (приемлемости) таких черт как добросовестность и способность соглашаться. В немногих из этих исследований проводились сравнения, включающие экс-ком-мунистические страны и в еще меньшем их числе делались попытки соотнести эти факторы с успехами в экономике.
Фриц Генслен исследовал представления об индивидуализме в Китае, Японии, России и США путем выборки из современных произведений художественной литературы этих стран одной тысячи описаний межличностных конфликтов. Он кодировал разнообразные очевидные факторы в этих конфликтах и выявил различия в проявлениях индивидуализма в этих странах: он сделал вывод, что США более индивидуалистичны, чем остальные три страны. Например, он обнаружил, что наименее резкое возражение на предложение “Поступай так, ибо это правильно!” начальник получит в Китае, Японии, России, но не в США. В этой работе нет никаких значительных рассуждений о влиянии различий в индивидуализме на экономическое развитие, но указывается следующее: “во-первых, китайские, японские и русские подчиненные гораздо больше, чем американцы склонны перекладывать ответственность на стоящих выше. Во-вторых, от них можно чаще, чем от американцев ожидать намерения предоставить начальству единогласное мнение, вместо того, чтобы спорить поодиночке. И, наконец, они куда неохотнее стремятся главенствовать в принятии решений” (Gaenslen,1986, р.97).190Х
Возможно, метод Генслена стоит ближе всего к нашему методу. Взгляд на конфликт с точки зрения художественной литературы может быть абстрагирован от экономической ситуации и таким образом поможет раскрыть именно установочные влияния. Но мы считаем, что есть лучший способ сохранить ситуацию неизменной при исследовании в различных странах.
В международных исследованиях есть анализ распределения бюджета времени в разных странах. В работе Томаса Шустера и Фрэнка Стаффорда, в которой сравнивалось общее распределение часов рабочей недели работающими мужчинами и женщинами в США, Японии, СССР (Псков), Финляндии, Венгрии и Швеции, было обнаружено, что общее число рабочих часов в неделю (включая время, затраченной на дорогу и работу на дому) для мужчин больше всего в СССР, где мужчины работали 65,7 часов в неделю. (Juster and Stafford, 1991). Затеп шла Венгрия — 63,7 часов в неделю, американские мужчины работали 57,8 часов в неделю. Меньше всего работали японские мужчины — 55,5 часов в неделю. Японские мужчины дольше всего заняты на службе, включая дорогу, но это возмещается тем, что они выполняют очень мало работы на дому. Среди женщин первенствует Венгрия — 68,9 часов работы в неделю, вторым был СССР — 66,3 часов. Японские женщины работали 55,6 часов в неделю, женщины США — по меньшей мере 54,4 часов в неделю. Общее количество часов, проведенных у телевизоров как для мужчин, так и для женщин выше всего в Японии — 17,3 часов в неделю для мужчин и 21,4 часов в неделю для женщин. Советские мужчины смотрели телевизор 14,5 часов в неделю, советские женщины-11,2 часов. Американцы смотрели телевизор 12,7 часов в неделю, американки — 11,5 часов. (Justerand Stafford, 1991,table 1,р.475. Blanchflower and Oswald,1989 — сравнили, используя данные международной программы социальных методов, трудовые нормы в Австрии, Западной Германии, Британии, Венгрии, Италии, США и Швейцарии. Из стран советского блока рассматривалась только одна страна — Венгрия, она имела средние показатели в числе семи стран). Эта статистика позволяет заключить, что оснований считать людей в экс-коммунистических странах ленивыми — нет. Но конечно, основываясь на этих данных, мы не можем сказать, вызваны ли различия между странами разницей в основных установках, или они являются следствием различий в экономическом положении. Мы не можем быть уверены, что японец, помести мы его в советскую среду, не стал бы работать больше, и смотреть телевизор гораздо меньше.