Шенфинкель в судьбе Сильванского
Сильванский предвидел печальные последствия политических «чисток», целью которых было выявить якобы враждебных Советской власти «бывших» и разного рода «попутчиков». Не ожидая, когда его самого беспощадно «вычистят», он фактически сбежал из Херсона, как то делали многие обреченные «бывшие» по всему СССР в надежде спастись от надвигавшегося на них «красного молоха». Сейчас представляется возможным установить некоторые обстоятельства этого поворотного и, как оказалось, спасительного момента в его судьбе.
Херсонские соратники и проводники дела Ленина. Это они закладывали в нашем городе основы того политического режима, который начался с захвата власти в октябре 1917 г
В цитированном письме Сильванского к Иванченко от 20 мая 1930 года упоминается имя Веры Константиновны Шенфинкель (1867-1928). Она родилась в Херсоне в семье земельного арендатора, «тяжело болевшего и обедневшего» (Э.Е.Писаренко), окончила Женскую гимназию в Херсоне и Высшие женские (Бестужевские) курсы в Петербурге. Из «северной столицы» в родной город Шенфинкель вернулась в 1889 году и получила постоянную работу «от петербургского статистического Комитета и на этот заработок кормила себя, свою мать и братьев» (С.А.Сильванский). В то же время она начала служить в Херсонской — тогда Общественной — библиотеке. Как писал Сильванский в своем исследовании «Віра Костянтинівна Шенфінкель», опубликованном в Киеве в 1930 году, «работа в Библиотеке была добровольной, бесплатной, но она очень увлекала Веру Константиновну, которая ежедневно работала среди книг [по] 6-7 часов».
С именем Шенфинкель связаны большие успехи Херсонской Публичной библиотеки, являвшейся главным культурным центром города. Вера Константиновна воспитала целую плеяду учеников и последователей, продолжавших ее дело. Разумеется, культурные интересы Сильванского в период его жизни в Херсоне были тесно связаны прежде всего с местной Публичной библиотекой и ее директором — В.К.Шенфинкель. И хотя он сам нигде не писал о том, что в какой-то мере являлся последователем Веры Константиновны, это вполне можно предположить. Да и сам факт написания им большого биографического очерка о Шенфинкель, снабженного солидным справочным аппаратом, косвенно свидетельствует об этом.
Из письма Сильванского к Иванченко становится понятным, что культурная ситуация в Херсоне резко изменилась после смерти Веры Константиновны, наступившей 27 апреля 1928 года. До этого ни ее, ни других старых работников Библиотеки не трогали. Видно, советских чиновников новой волны до поры до времени останавливал партийный авторитет Шенфинкель, к тому же, ставшей в ноябре 1922 года Героем Труда, а также и авторитет ее брата Мирона Константиновича Владимирова (1879-1925), служившего наркомом продовольствия и наркомом земледелия Украины (1921), а затем — наркомом финансов РСФСР, наркомом финансов СССР (1922-24), заместителем председателя ВСНХ СССР (1924). Также он являлся членом ЦИК СССР и ВЦИК (1925).
Умер Владимиров в Нерве, неподалеку от Генуи (Италия), был похоронен на Красной площади в Москве возле Кремлевской стены. В посмертной книге Владимирова «Очередные задачи хозяйственного строительства» (М.-Л., 1925) тогдашний начальник Государственного политического управления (ГПУ) и председатель Высшего Совета народного хозяйства (ВСНХ), бессменный член ЦК ВКП(б) Ф.Э.Дзержинский охарактеризовал его как «большого работника нашей партии и борца за дело пролетариата». После смерти Владимирова некоторые горячие головы в Херсоне подняли вопрос о переименовании города во Владимирск. По имеющимся сведениям, именно Шенфинкель была одной из тех, кто категорически выступили против переименования Херсона.
Авторитет старейшего библиотекаря города отчаянно держался в 20-е годы и на ее связях с другими крупными революционерами. Как пишет историк Э.Е.Писаренко, с Шенфинкель, со времен издания и распространения в России газеты большевиков «Искра», «был тесно связан» еще один нарком Советского правительства — Александр Дмитриевич Цюрупа (1870-1928), уроженец Олешек (теперь — Цюрупинск).
И.Г. Терентьев. Портрет Владимира Кашницкого. Москва, 5 мая 1928
Так что в конце своей жизни Вера Константиновна выполняла роль своеобразного «щита», «стены», за которой такие херсонские «бывшие», как Сильванский, более или менее чувствовали себя в безопасности. А когда ее не стало, то постфактум направленная на нее — тоже как «бывшую» — немилость местных совчиновников автоматически была перенесена и на тех, кто долгое время находились под защитой ее авторитета.
Именно из глубокого уважения к В.К.Шенфинкель и признательности ей за многолетнее плодотворное общение, наставничество и покровительство, Сильванский посвятил ей биографический очерк на украинском языке. Его частый вопрос в письмах к Иванченко о том, «не вышел ли еще в свет журнал с моей статейкой», как раз касался публикации в киевском «Журналі бібліотекознавства та бібліографії» очерка «Віра Костянтинівна Шенфінкель». Об этом он спрашивал своего адресата и в письме от 20 мая 1930 года: «Я все ожидаю оттиск моей статейки, будет ли он и когда?». Очерк Сильванского появился в № 4 упомянутого журнала за 1930 год благодаря, как видим из писем его автора, стараниям Н.Н.Иванченко.
Узнавая у своего адресата о том, нет ли подходящей работы в киевской Всенародной Библиотеке Украины при Всеукраинской Академии наук, Сильванский, одновременно, осторожно задавал ему и другой, вполне политический вопрос: «Каково Ваше личное положение? Вы, кажется, тоже были обеспокоены?». К сожалению, тексты писем Иванченко к Сильванскому мне неизвестны, скорее всего, они не сохранились. А ведь как раз из них можно было бы узнать подробности жизни старой интеллигенции в Киеве, детали биографии самого Сильванского этого периода и другое.
Но и так понятно, что в свой херсонский период он очень беспокоился за свою судьбу. Надо думать, еще до переломного в его жизни 1929 года Сильванский осознал, что, если останется в провинции, то будет не только «вычищен», но и, скорее всего, позднее истреблен физически как попавший в «черные» списки власти «неблагонадежный элемент». Поэтому, когда в Херсон с гастролями приехал киевский театр «СОЗ», название которого представляет собой аббревиатуру из слов «соціалістичне змагання», он под каким-то предлогом экстренно оставил службу в Рабкоопе и устроился туда заведующим литературной частью. Идею перехода в театр с последующим выездом из Херсона Сильванскому подсказал приехавший с «СОЗом» Владимир Семенович Кашницкий (1897-1963) — композитор-новатор, служивший в те годы заведующим музыкальным отделом Харьковского областного совета профсоюзов. Их знакомство состоялось задолго до того на почве увлечения книгами и коллекционированием книжных знаков. Еще в 1927 году в книге «Провинциальные книжные знаки» Сильванский упомянул созданный в 1916 году овальный штамп Кашницкого размером 27×50 мм, имевший надпись: «Библіотека В.С.Кошницкаго № ». Но тогда оба они даже не подозревали, при каких обстоятельствах судьба сведет их в Херсоне в октябре 1929 года.
В тот момент Сильванскому было важно поскорее и вполне открыто уехать подальше из Херсона, но не куда-нибудь, а в Киев, Москву или Ленинград. При этом он даже пренебрег скандальной славой театра «СОЗ», которым руководил известный поэт-авангардист, теоретик авангарда, критик, драматург, театральный режиссер и актер Игорь Герасимович Терентьев (1892-1941)-бывший дворянин, сын жандармского полковника.