Распродажа коллекции
Как видно, служба в ВСНХ, которой Сильванский был очень доволен и которая не удовлетворяла его всего лишь «идеологически», была недолгой. Прежними оставались только его увлечения книжными знаками, книгами, коллекционированием, писанием и публикацией статей, брошюр, книг. Как автор Сергей Сильванский был очень плодовит. Стоит перечислить лишь некоторые его статьи, опубликованные в журнале «Советский коллекционер» за 1930-32 годы: «Волга в офортах А.В.Скворцова». [Альбом (Саратов, 1930, тираж 25 экз.)]; рецензия на книгу «Хроника ЛОБ (5 января — 20 июня 1930 г.)». Л., 1931; «Секция собирателей книг и экслибрисов МОВОФ»; «Ленинский книжный знак. [Лениниана в экслибрисах]»; рецензия на книгу «Летопись Ленинградского общества экслибристов». Л., 1931 (Труды ЛОЭ, вып. 13); «Еще один антирелигиозный экслибрис [П.А.Мисюлевич]»; «Книжные знаки Н.С.Бом-Григорьевой»; «Книжные знаки народов СССР»; «Наша экслибрисография»; «Художник П.М.Ковтун и его книжные знаки»; рецензия на «Альманах собирателя экслибрисов за 1930 г.» (Париж, 1931); «Очерки экслибрисоведения»; «Е.Б.Сахновская и экслибрисы ее работы».
Да и на общественной ниве Сильванский тоже преуспевал: стоило ему более или менее освоиться в Москве, как «уже в марте 1931 года он участвует в организации «Секции собирателей книг и экслибрисов Московского отделения Всесоюзного общества филателистов» и избирается ее секретарем». В эти же годы Сильванский «неоднократно выступает с докладами, публикует статьи, популяризирующие экслибрис, устраивает выставки книжного знака, пополняет свою коллекцию; однако наступившие времена этому уже не благоприятствовали: подобные общества постоянно реорганизовывались или ликвидировались, а их члены — репрессировались» (Е.А.Потапов).
В 1932 году в Москве, под эгидой Всероссийского общества филателистов, членом которого он являлся, Сильванский издал брошюрку «Экслибрис. (Популярный очерк)». 25 экземпляров этого издания были «отпечатаны на особой бумаге и нумерованы». Это тем более примечательно, что общий тираж очерка составил 1500 экземпляров. Популяризаторская брошюрка Сильванского вышла по случаю состоявшейся тогда в Москве Второй Всесоюзной филателистической выставки. Ее огромный для подобных изданий тираж объяснялся именно этим обстоятельством да еще, пожалуй, совсем небольшим объемом — всего 12 страниц, включая обложку. Для Сильванского очерк «Экслибрис» стал самым тиражным изданным его трудом. Кроме прочего, автор стремился провести в нем идею «широкого распространения и применения» экслибриса среди пролетарских масс и превращения его в предмет коллекционирования миллионами, а не только — как было в старое время и оставалось в 20-е годы — представителями «библиофильствующей интеллигенции».
Разумеется, из этой затеи ровно ничего не получилось, и вряд ли сам Сильванский не отдавал себе в том отчета. Более того, по свидетельству В.С.Савонько, приведенному в сборнике «Михайло Андрієнко і європейське мистецтво XX ст.», в начале 1935 года Сильванский вдруг «распродал все свое собрание экслибрисов через аукционы Московского общества». Причину этого мемуарист не указывает, но отмечает: «Вскоре до нас дошли новые слухи, что книжные знаки Сильванского раскупаются на аукционах нарасхват и что среди них очень много редких». По свидетельству того же В.С.Савонько, начиная с 1912 года, Сильванскому удалось собрать коллекцию экслибрисов в количестве, «примерно, до 3500 штук, главным образом художественных»: «Гербовые книжные знаки составляли не более 6-7 процентов, штемпели — около 10 процентов, ярлыки — 20-25 процентов. Собрание было хорошо смонтировано, и наиболее ценной его частью были провинциальные книжные знаки. К концу 1935 года коллекция С.А.Сильванского, несомненно, полностью уже была распродана «поштучно»».
Можно, конечно, предположить, что распродажу своего уникального собрания Сильванский затеял с целью приобрести себе жилье в Москве, ведь долгие годы, живя там, он кочевал с квартиры на квартиру, снимая их в зависимости от месторасположения очередной своей службы. Однако, скорее всего, причина была другой: он стал подумывать об отъезде за границу при любой подвернувшейся возможности. Поводом к этому могло послужить только известное трагическое обстоятельство: 1 декабря 1934 года, в Ленинграде неким Николаевым был убит секретарь Ленинградского обкома, секретарь ЦК ВКП(б) Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия Костриков; 1889-1934). Уже тогда в народе ходила частушка:
Эх, огурчики-помидорчики,
Сталин Кирова убил в коридорчике…
Настоящей причиной гибели Кирова, несмотря на новейшие исследования, большинство историков продолжает считать результаты закрытого голосования 1961 делегата XVII съезда ВКП(б), состоявшегося в том же, 1934-м, году. Тогда, путем закрытого голосования, они предпочли избрать генеральным секретарем ЦК ВКП(б) не Сталина, а Кирова, о чем «вождю народов» поспешил доложить «Кощей бессмертный» ВКП(б) — КПСС Лазарь Каганович.
Политическое чутье подсказало Сильванскому, что в результате таких событий обязательно наступят ужасные времена. Это подтвердилось уже в декабре 1934 года, когда начались массовые аресты и расстрелы. Как говорилось на XXII съезде КПСС, состоявшемся в 1961 году, «убийство Сергея Мироновича Кирова Сталин и приближенные к нему Молотов и Каганович использовали как повод для организации расправы с неугодными им людьми, с видными деятелями нашего государства. В то время были приняты чрезвычайные уголовные законы, позволявшие шельмовать и истреблять честных и преданных партии и народу руководителей. В тот период появился целый ряд внесудебных органов. Установлено, что предложение об их организации разработал лично Каганович. В архиве сохранился проект этого документа, написанный его рукой».
Убийство Кирова стало рубежным трагическим событием, поворотным моментом в довоенной истории СССР: по сфабрикованному Сталиным и его опричиной обвинению в причастности к контрреволюционному «Ленинградскому центру» были молниеносно арестованы, судимы и 28-29 декабря 1934 года приговорены к смертной казни первые 30 человек.